Читать книгу "Возмездие теленгера - Михаил Белозеров"

– Откуда ты знаешь? – испытующе блеснул глазами Дядин.

– Вы же сами… Захар Савельевич… говорили, что только кошками и обезьянами.

– Нет, я ничего не говорил, это тебе показали кошку и обезьяну, а гранбот может принимать любой облик. Мы же не знаем, правда?

– Правда… – согласился пораженный Костя. – Значит… значит, что?..

Он боялся поверить в то, что не все еще кончено, что есть еще хотя бы один-единственный шанс и Дядин сейчас его подскажет.

– Значит, надо начинать заново, – непререкаемым тоном заявил Дядин.

– Когда? – спросил Костя. – Когда, Захар Савельевич?! – воскликнул он.

Он не мог собраться с мыслями, от радости они у него разбегались во все стороны, как блохи, но он, боясь сглазить удачу, даже и не думал ловить их и делать какие-либо выводы.

– Тихо! – предупредил его Дядин. – Сегодня ночью. Прямо сейчас.

У Кости отлегло от души.

– А как же?.. – Он мотнул головой в сторону Итальянского дворца, в котором окна на втором этаже были весело освещены.

Там еще остались Чебот и Телепень, которых он ни при каких обстоятельствах бросить не мог. Не по-деревенски это было бы, не по-теленгерски.

– Спокойно, я по порядку объясню, – сказал Дядин таким ясным голосом, что Костя невольно снова вернулся к мысли об отмщении. Оказалось, что еще не все потеряно. – Я послал Чебота проведать моего старого знакомого. Он живет недалеко от Морского собора. Человеку этому можно доверять. Он прошел войну и остался жив. Зовут его Сашей Брагиным.

– Брагиным?! – крайне удивился Костя и понял, какое у него, должно быть, сейчас глупое лицо. – Брагиным… Брагиным… – вспоминал он знакомое имя. – Брагиным… Старшим лейтенантом Брагиным! – воскликнул он. – Не может быть! Ведь у меня здесь… – он поспешно похлопал себя по груди, – его фронтовой дневник!

– Отлично! – поддержал его Дядин. – Таким ты мне больше нравишься! Теперь ты сам понимаешь, что Брагину можно доверять.

– Старший лейтенант Брагин… – все еще никак не мог поверить Костя. – Здорово! А я думал, он погиб.

– Брагин – уникальный человек, – объяснил Дядин. – Один из миллиона, кого не взяла чахомотка. Врожденный иммунитет у него, я так думаю. Так вот, Саша, а точнее, Александр Викторович рассказал, что американцы здесь все перерыли, а настоящего Большакова заменили гранботом.

– А что стало с настоящим Большаковым?

– Что может стать с таким человеком? – в свою очередь спросил Дядин и сам же ответил: – Убили Большакова, чтобы замести следы. А этот, уж не знаю, как его назвать, появился совсем недавно и Брагина не узнал.

– Вот в чем дело! – воскликнул пораженный Костя. – А Петр Сергеевич?

– Петр Сергеевич свой, то ли пиндосы чего-то не учли, то ли, наоборот, перемудрили, но Петра Сергеевича он признал сразу, и, похоже, потому, что Петр Сергеевич всегда на виду в городе и пользуется огромным авторитетом, и ты наверняка вышел бы именно на него. Видишь, какой тонкий расчет у пиндосов? А о Брагине никто не помнит, никто о нем ничего не знает. Живет себе одинокий человек тихонько и незаметно. Рыбку на моле ловит.

Костя так был благодарен Дядину, что ему хотелось спросить со слезами на глазах, почему он с ним никогда так не разговаривал, почему не объяснял, что к чему, дружески и понятно. Может быть, тогда я быстрее нашел бы эту заветную красную кнопку, то бишь тумблер под красным колпачком, думал он с облегчением.

– Так это его мы утром заметили? – спросил он. – У маяка?

– Его-его, – согласился Дядин.

– А как же я? – удивился Костя.

– А ты все правильно делал, до последнего времени, пока не пал духом.

– Что же нам дальше делать?! – воскликнул Костя так громко, что Дядин приложил палец к губам:

– Тихо!

Они прислушались. Было тихо, пахло цветущей сиренью, из окон дворца доносились пьяные голоса.

– Сейчас вернемся поодиночке, будто мы с тобой не виделись. А когда все улягутся, пойдем туда, где красная кнопка.

– Тумблер, – сказал Костя, – под красным колпачком.

– Отлично! – согласился Дядин. – Пусть будет тумблер под красным колпачком. А теперь иди, я за тобой.

Костя замялся:

– Простите меня, Захар Савельевич, я ведь вас подозревал… ну, что вы на американцев работаете.

– Ничего страшного. Это нормально. Вел ты себя естественно. Наоборот, мне помог.

– В чем? – удивился Костя, счастливый, как никогда, готовый подпрыгнуть до небес и схватить луну.

– Заморочил ты всем голову. Вот Большаков и дал маху, и расшифровал себя. Слышишь, как радуется?

Действительно, из освещенных окон доносился радостный бас Большакова, ему тонким фальцетом вторил Телепень. Пели они, страшно фальшивя, какие-то непонятные песни.

– Мы поэтому еще и живы, что он ничего не заподозрил, а то бы здесь уже была морская пехота США или люди-кайманы.

– А почему он меня сразу не убил? – спросил Костя.

– Потому что им надо было удостовериться, во-первых, что ты один и больше никого из «мстителей» нет, во-вторых, им твердо надо знать, где находится заветная кнопка, в-третьих, где располагаются ракеты системы «мертвая рука-два». Уверен, что он уже сообщил своим, что ее не существует, и там тоже от радости хлещут виски. Нам же надо торопиться в любом случае: вдруг они подстрахуются, и тогда мы действительно до утра не доживем.

Костя еще раз посмотрел на освещенные окна Итальянского дворца и подумал, какие они коварные и подлые, эти самые америкосы.

* * *

Он вернулся во дворец в тот момент, когда Телепень, держась за стенку одной рукой и пошатываясь, окроплял мочой чьи-то апартаменты на первом этаже, напевая при этом: «Не одна в стогу я ночевала…»

– А-а-а… это ты… – увидел он Костю и, не справившись с гульфиком, рухнул на антикварный диванчик в двух шагах от собственной лужи. – Я тебе одно скажу, как другу, – пробормотал Телепень, изучая потолок у себя над головой и заваливаясь на бок, – не верь, никому не верь, особенно э-э-э… – И уснул, забыв закрыть глаза.

– Кому?.. – не понял Костя, но Телепень уже храпел во всю ивановскую, так, что по углам дрожала черная паутина.

Если и Чебот набрался, подумал Костя, подступая к широкой мраморной лестнице, то что же с ними делать?

– Мальчишка-то не такой простак, каким кажется: боялся, что когда мы узнаем о кнопке, то убьем его, – услышал он голос Большакова и замер, занеся ногу над первой ступенькой.

На верхней площадке у окна стояли Большаков и Петр Сергеевич. Петр Сергеевич курил, и сизый дым растекался во все стороны. Костя пригнулся и юркнул под лестницу.

– Красной кнопки не было, – напомнил Петр Сергеевич.