Читать книгу "Ничья - Александра Лимова"

где публику интересует продукт а не личная жизнь тех, кто его создал. Если допустить один вариант на миллион, что даже если и заинтересует, и что теперь, разбегаться, что ли?.. Так давай сразу составим список чужих ожиданий, по заветам которых будем жить. Херня это все, поняла? — огладив скулу пальцем, мягко улыбнулся. — Херня, даже не думай об этом.

— Так, погоди, — покачала головой я, серьезно глядя в глаза, — во-первых, мы знакомы всего ничего, какая жена и…

— Опять начинается, — горестно простонал Мар и мягко порицательно постучал мне костяшками пальцев по лбу. — Здравствуйте, тараканы. Не сказать, что я по вам соскучился, но уже стало тревожно от долгой тишины. Тут как с детьми. Если нет признаков активности, то лучше подготовить успокоительные.

Я угрюмо промолчала, а он снова негромко рассмеялся, подминая меня под себя плотнее. Но у меня был еще один беспокоящий меня вопрос:

— Мар, тогда на террасе, когда Тёма виагру заглотил и искал кандидатуру, со мной советуясь… Тёма знает обо мне и эскорте?

— Нет, — прыснул он, с укором посмотрев на меня.

— А ты, спрашивающий у меня откуда эти знания, уже знал, да? — убито зарылась лицом в его плечо.

— Твой ответ про опыт мне понравился. — Рассмеялся он, обнимая меня крепче. — Не в плане того что мне по вкусу этот факт, но дело прошлое и смысл себя и тебя накручивать… а тогда, на террасе, со стороны, если знать весь контекст, это убойная самоирония была. Потому мне понравилось. Я же говорил как-то, что мне неоднократно сообщали, что чувство юмора у меня так себе.

— А я сказала, что бессовестно врут. И я снова подтверждаю эти слова, — рассмеялась в унисон с ним.

*Отсылка к компьютерной игре CS: GO, где в основе лежит борьба команд террористов и противостоящим им спецназу. В зависимости от победы одной из команд в соревновательном матче, в конце объявляется либо terrorist win, либо counter terrorist win.

Глава 10

Вечером четверга я, сидя уже в белом Авентадоре, ожидала пока закончит стрекотать на корейском по телефону господин Гросу, приобрётший на днях черный Авентадор в собственность, ибо с фирмой проката вышел едва ли не скандал, начались какие-то проблемы со страховкой, угрозы судом и прочая херня, так что Марину, которому осточертело ругаться с прокатчиками, просто выкупил зверюгу, немного пострадавшую в процессе поздравления Маркелова с открытием его чебуречной.

Салон был красный.

— Несколько вульгарно, — окинув интерьер недовольным взглядом вздохнул Мар, когда я в первый раз садилась в новую его Ламбу. — Но черного у них не было. Был Хуракан с черным салоном, но сама тачка оранжевая. Лучше красный салон.

— Что-то сутенерское в этом есть, — покивала я, скидывая туфли и упираясь в панель перед собой. — Шмаровозка, люкс версия. — Фыркнув, скосила взгляд на Мара, с укором посмотревшего на меня, прежде чем сдать с парковки. — Что? Ты же меня возишь. Вот, шмаровозка.

Господин Гросу прикусил щеку изнутри, с непроницаемым лицом глядя на дорогу. Титанически сдерживаясь.

— Ма-а-ар! — простонала я, потянувшись к нему и зарывшись носом в шею, возмущенно произнесла, — ты Диме мигалку подарил! Не смей сейчас делать вид, что не понял моего циничного юмора и спускать эффект в унитаз! — в знак протеста несильно прикусывая его за плечо, — с кем еще я так пошутить могу!

Все-таки прорвало, он прыснул и досадно рассмеялся, останавливаясь на светофоре и сжав довольно гоготнувшую меня, поцеловал. Ну, как поцеловал. Трахать он и в поцелуе умеет.

Сзади посигналили и я, оправляя футболку, когда он запоздало тронулся на зеленый, негромко обозначила:

— Давай не будем делать проблему на пустом месте, я так не умею и не могу с людьми, которые ко многим вещам относятся как к трагедии, о которой нельзя разговаривать, шутить и прочее. Было и было. И так не только с фактом эскорта, хорошо?

Он согласно кивнул, взяв мою руку и поцеловав ладонь. Согласиться-то он согласился, но…

Мар хоть и не показывал, но любые мои вопросы (даже очень аккуратные и издалека) о Маркелове и разрешении ситуации с погромом корчмы, явно приводили Мара в режим скрытого бешенства и параноидальной подозрительности. Вроде бы умный, вроде бы все понимает, но ревность шанса интеллекту не оставляет. В общем, как в церкви, имя лукавого всуе поминать было нельзя, а то не дай боже разверзнуться небеса и переебет меня молнией, грешницу.

Испытывая чувство вины за недавний скандал, когда лгала ему и причиняла боль, преследуя пресловутые благие намерения, я старалась не трогать его с этого ракурса, согласно кивнув на его «никаких претензий ни финансового ни личного характера ни у кого ни к кому нет, тебе этого достаточно?». И кивнула еще раз, честно глядя в непроницаемые глаза. Опасно спокойные.

У меня свои тараканы и он с ними терпеливо обращался и обращается, и я поняла, что он имел ввиду, когда требовал перестать над ним издеваться. У него тоже свой зверинец есть, тараканы ревности прямиком оттуда. У каждого человека свои загоны, все мы не без греха, поэтому я к этим вопросам больше не возвращалась. Я-то нет, а вот у жизни довольно своеобразное чувство юмора — когда случаются ситуации, где нежелательно касаться определенных тем, эта самая тема всплывает с неожиданной стороны: в посольстве Южной Кореи, куда был подан мой пакет документов на получение визы, потребовали свидетельство о разводе, печати в паспорте им оказалось маловато. У меня определенно есть задатки суицидника, потому что мне было смешно, когда я говорила об этом Мару, отреагировавшему вроде бы спокойно, но уже понятно как на самом деле.

Поэтому вечером мы катили ко мне за документами, Мар болтал с какими-то знакомыми в Сеуле, я зависала на мануале по ретуши фотографии. Зависала до того момента, пока не свернули во двор и я не увидела припаркованный недалеко от подъезда серебристый Кайен со знакомыми номерами.

Прохлада по венам и резкое неосмотрительное желание грязно выругаться вслух, а потом пойти и хорошенько переебать владельцу Порше, явно решившему без предупреждения меня навестить.

Сдержала мрачную ухмылку, убирая планшет в сумку и начав обуваться. Мар, снова с трудом втискивая машину, окончил звонок и я, коснувшись его кисти и нежно улыбнувшись, произнесла:

— Мар, через неделю квартира уже не моя, завтра последние вещи заберу… Может,