Читать книгу "Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине - Николай Давидович Жевахов"

лучше. Таким добрым гением и является наука.

Раскрывая пред человеком историю развития культуры всего человечества, предостерегая его опытом предыдущих поколений от повторения ошибок, в результате своем удалявших человечество от Бога, научая, словом, ориентироваться среди царящего на земле хаоса понятий, заслоняющих самую истину и дорогу к ней, наука и должна возрождать человека уверенностью в победе над тем, что удаляет его от Бога, должна увеличивать веру человека в самого себя и его собственную ценность.

Таким образом, назначение науки – быть орудием в руках человека для борьбы с тем, что удаляет его от Бога, назначение же школы – научить, как пользоваться этим орудием.

Зная же, чем бороться и как бороться с неправдой, зная, словом, дорогу к Богу и имея при себе всё, что расчищает эту дорогу от всякого рода загромождений, и, главное, уверенность в достижении искомой цели, человек не может быть пессимистом, ибо пессимизм – удел тех, кто или не знает, куда идет, или не знает, зачем идет, или, зная и то и другое, бессилен бороться с препятствиями на пути, так как не знает, как и чем бороться с ними. Наука же должна рождать только оптимистов, так как подготовляет человека ко всякого рода неожиданностям на его жизненном пути, вооружает его всеми нужными орудиями для успеха в борьбе со всякого рода препятствиями и дает в числе их то главное, что не только увеличивает в человеке веру в себя, но и, напоминая ему о его назначении, укрепляет в то же время и волю его, рождая любовь активную, деятельную.

Выходит же как раз наоборот.

Действительность указывает нам среди детей нашей школы тех физических и нравственных инвалидов и притом инвалидов уродливых и гордых, которые ничего не знают, но думают, что все знают, затем тех, кто хотя и знает, что нужно делать, но ничего не может сделать, и, наконец, тех, кто хотя и может что-либо сделать, но ничего не хочет делать. Всех их связывает мечта о Нирване.

Современные же оптимисты как-то совсем дураками высматривают. Это, в большинстве случаев, те дети природы, которые никогда и школы не видели и о науках никаких не слышали, затем те, кто хотя и в школе побывал и науки изучал, но вынес из нее только вкус к привилегиям, ею предоставленным, затем все те удачники и баловни фортуны, которые, составляя собою разряд тех и других вместе, настолько загипнотизированы своими удачами, что не имеют ни времени, ни охоты посмотреть на себя вне обстановки, их окружающей, и ступить на ту дорогу, которая составляет призвание и назначение каждого человека. Все же прочие, во всяком случае, – не дети школы. Это или дети семьи или те люди, для которых наука была книгой, прочитанной ими уже после выхода из школы.

Плоды школьного образования поистине жалкие.

Вот на этой почве и вырос антагонизм между школой и семьей, мало того, родилось убеждение в бесполезности образования и даже вреде самой науки.

И глядя на современных добросовестных детей средней школы, прилежных и внимательных, но подобострастных и глупых, а затем на питомцев высших школ, разочарованных Чайльд-Гарольдов или бессодержательных Дон-Кихотов, словом, на всех тех образованных, школами аттестованных и дипломированных, но не культурных людей, знающих, но не просвещенных, к другому выводу и прийти трудно.

Но виновата здесь и не наука и не ученики, а виновата школа или, лучше сказать, отношение школы и к науке и к ученику.

Вся история развития человеческой культуры есть история поисков Бога. Человечество в разных местах искало Его, разными путями шло к одном цели, разными средствами пользовалось для отыскания этой цели и то приближалось к ней, то удалялось от нее. Все созданные человечеством науки, отражая в себе это искание Бога, и являются средствами, коими оно пользовалось, пробивая себе дорогу к истине, к Богу. Одни из них идут непосредственно к этой цели и, подготовляя самого человека к познанию истины, будят дремлющую совесть его; другие – определяют характер взаимных отношений между людьми в целях объединения всего человечества на началах взаимного уважения прав каждого и взаимопомощи; третьи – рисуют характер борьбы человечества с препятствиями, удалявшими его от истины, и, отражая в себе отношение человека к этим препятствиям, служат показателем того, когда и насколько человек был близок или далек от Бога; четвертые – расчищают жизненный путь человека, освобождают его от всяких загромождений и, хотя и преследуют практические цели, но, в сущности, направлены к достижению той же цели, так как облегчают человеку усилия найти Бога, и т. д.

Таким образом, нравственное развитие личности лежит в основании всякой науки.

И если смысл жизни в нравственном совершенствовании человека, то смысл науки и ее значение в том и заключаются, чтобы помочь человеку достигнуть этой цели.

Являясь лишь средствами познания Бога, науки и должны рассматриваться школой только как средство, а не сами по себе, ибо зачем мне наука, если я не знаю, для какой цели изучал ее и что буду делать с нею.

И вот, в том и грешна наша школа, что, набрасываясь на науку, изучая тонкости и детали ее, забывает о главном: игнорирует основание и цель науки, не отдает себе отчета в том, как будет пользоваться этой наукой ученик ее, не объясняет и того, как должен он пользоваться ею, умалчивает, словом, о том, зачем ему эти науки нужны. Изучая естественные науки, школа заводит ученика в такие непроходимые дебри, откуда Бога уже совсем не видно, и вместо того, чтобы вселить ученику убеждение в бессилии человека и премудрости Творца, вызывает убеждение обратное, рождая излишнюю самонадеянность, заносчивость, гордость ума. Изучая науки исторические, школа забывает объяснить ученику значение этих наук, ибо не спрашивает его о том, в какие моменты своей истории человечество стояло ближе или дальше от Бога; изучая науки правовые, школа указывает лишь на то, когда и как человечество регулировало взаимные отношения между людьми, но умалчивает о том, как эти отношения регулировать должно. Словом, школа отвечает лишь на вопрос о том, как было и как есть, но не связывает этих вопросов между собою, не предрешает того, как оно должно быть, не проводит даже параллели между тем, когда и почему то, что было, лучше или хуже того, что есть.

В результате же масса великоразумных ученых, но великобезнравственных негодяев, много математиков, химиков, филологов, юристов, естественников, богословов, инженеров, техников и механиков, но между ними очень мало людей. И чем больше наспециализировался человек, тем большей дрянью высматривает.

Начав