Читать книгу "Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана. - Томас Стивенс"

окруженную на юге возвышающимися горами, покрытыми сосновым и кедровым лесом, а на севере невысокие, покрытые кустами холмы. Маленький ручей танцует тонкий потоком разделяя пастбища рассеянные группы ивы. Через три мили вниз по долине я прихожу к придорожной хане, где я получаю немного твердого хлеба, который требует замачивания в воде, чтобы его можно было съесть, и немного червивого изюма. Этим ассортиментом я стараюсь заморить голод. С каким успехом, я оставляю решить воображению читателя. Здесь хан-джи и другой человек позволяют себе одну из странных просьб, свойственных азиатскому турку. Они объединяют содержимое своих соответствующих сокровищниц, собирая целых три меджеда, и с простотой детей, чьи умы еще не осознали извилистые пути злого мира, они предлагают мне деньги в обмен на мой кожаный кейс Withehouse, вместе с его содержанием. Они не имеют ни малейшего представления о том, что содержится в футляре; но их наивная любознательность, очевидно, превосходит все другие соображения. Однако, возможно, их кажущийся невинным способ предложить мне деньги может быть их собственной специфической хитрой схемой побуждения меня раскрыть что же там содержится. На небольшом расстоянии вниз по долине я нахожу дорогу, по которой обычно можно проехать, когда она сжимается до простого оврага, и единственной дорогой является усыпанное дном русло реки, которое сейчас почти сухое, но весной, очевидно, бушует бурный поток. Час этого восхитительного упражнения, и я вхожу в область пологих холмов, среди которых разбросаны пшеничные поля и скопления грязевых лачуг, которые были бы преувеличением отнести к деревням. Здесь нищета в почве или в водоснабжении предстает перед каждым наблюдательным взглядом из-за обнищания местных жителей. Когда я проезжаю, я вижу, что эти бедные полуголые бедняги собирают свой скудный урожай кропотливым процессом выдергивания его за корни и переноса его на общее гумно на спинах ослов. Здесь я также приезжаю в лагерь турецких цыган. Они темные, с обилием длинных черных волос на плечах, как наши индейцы. Женщины и большие девочки сияют в алом ситце и других цветных тканях, и они носят множество ожерелий из бисера, браслетов, бус и других украшений, дорогих для полудикого разума. Младшие дети такие же дикие и невинные в одежде, как и их приятели — собаки. Мужчины носят феску и общий турецкий стиль одежды, однако, со многими неортодоксальными атрибутами и украшениями. С их собственной дикой внешностью, их яркими женщинами, голыми детьми, выглядящими волками собаками, привязанными лошадьми и закопченными палатками, они создают картину, которая, по живописности, может дать фору даже деревням вигвамов скаутов Дяди Сэма Кроу, на реке Малый Биг Хорн , территория Монтана, что говорит о многом. В двенадцати милях от моего вчерашнего свидания я прохожу через Кештобек, деревню, в которой, видимо, были лучшие времена.

Руины большого каменного здания занимают всю центральную часть места. Массивные ворота из обтесанного камня, украшенные долотом скульптора, стоят до сих пор . Красноречивые памятники более процветающей эпохи. Беспристрастные потомки людей, которые построили это существенное и просторное убежище для проезжающих мимо караванов и путешественников, теперь довольствуются размещением себя и своих семей в полуразрушенных хижинах и бесцельно и бесцеремонно дрейфуют вместе с негодной едой и худшей одеждой из колыбели в могилу. Люди Кештобека, кажется, в основном заинтересованы в том, чтобы узнать, почему я путешествую без какого-либо сопровождающего. Незнакомец, путешествующий по этим лесистым горам без охраны и проводника и не имеющий возможности общаться с местными жителями, кажется почти вне их веры. Когда они спрашивают меня, почему у меня нет zaptieh, я говорю им, что у меня есть один, и показываю им «Смит и Вессон». Похоже, они расценивают это как очень остроумное замечание и говорят друг другу: «Он прав: английский эффенди и американский револьвер не нуждаются в zapliehs, чтобы заботиться о них, они вполне способны заботиться о себе».

Из Кештобека моя дорога ведет вниз по еще одной маленькой долине, и вскоре я оказываюсь в ангорском вилайете, катась довольно живо на восток по самой превосходной дороге. Не по тропе мула, как часа назад, а широкая, хорошо спланированная дорога, такая же хорошая, чистая дорога в Налихан, как дороги любого штата Новой Англии. Этот внезапный переход естественно весьма полезен для меня, и в результате расследования, проведенного в Налихане, выясняется, что моё, как я предположил шоссе - это не что иное, как полотно предлагаемой железной дороги, предварительное строительство которой было завершено между Кештобеком и Ангора некоторое время назад.

Эта долина кажется воротами в страну, совершенно отличную от той, которую я до сих пор проходил. В отличие от увенчанных лесом гор и кустарниковых холмов этого утра, горы, возвышающиеся со всех сторон, теперь совершенно лишены растительности; но они ни в коей мере не менее живописны, поскольку у них есть свои особые черты красоты. В их состав входят различные цветные камни и глины. их гигантские бока фантастически покрыты полосами и сшиты синим, желтым, зеленым и красным. Эти пестрые массы, охватывающие по одному кругу с каждой стороны, являются великолепным зрелищем - они интереснее, внушительнее, грандиознее и внушительнее, чем колючие вершины Коджаэли. Многие из этих гор несут свидетельства минералообразования, и где-нибудь на Западе было бы местом напряженной производственной эксплуатации. В Константинополе я слышал, как английский минералист, который прожил много лет в стране, выразил убеждение, что в этих холмах Малой Азии похоронено больше минералов, чем в соответствующем районе в любой другой части мира. Что он знал людей, которые в течение многих лет следили за некоторыми местами необычного обещания, терпеливо ожидая, когда преимущества разработки полезных ископаемых рассветят вялый ум государственных деятелей Османской империи. В настоящее время бесполезно пытаться искать, потому что нет никакой гарантии безопасности. Как только что-нибудь ценное обнаружится, как искатель обременен имперскими налогами, местными налогами, бэкшиш и всевозможные требования к его ресурсам, часто заканчивающиеся тем, что все хладнокровно конфисковано правительством; которая, как собака в кормушке, ничего с ней не сделает, и совершенно довольна и апатична до тех пор, пока никто больше не пожинает от этого никакой пользы. Общая пригодность этого «chemin de fer» (железная дорога, фр.), как его учили местные жители, оказывается не без определенных недостатков, так как днем я невольно умудряюсь нанести значительный вред. Внезапно встречая двух всадников, когда качусь в умеренном темпе вдоль изгиба дороги, лошадь одного ожесточенно возражает против моего появление, и, несмотря на превосходное мастерство его наездника, отступает в небольшой овраг, и лошадь, и наездник оказываются в воде на дне. К счастью, ни человек, ни лошадь не получили более