Читать книгу "Золотые костры - Алексей Пехов"

Никто из нас не рассчитывал, что увидит на стене написанный кровью портрет человека, в котором прячется темная душа. Но бездействовать глупо.

— Давай попробуем.

— Ваше высокопреосвященство, нам надо прогуляться, — предупредил Львенок. — Вы пока останетесь за главного.

— Это обязательно? — нахмурилась госпожа де Виль.

— Боюсь, что так.

— Тогда я пойду с вами.

— На улицах опасно. Останьтесь здесь, — попросил я.

Она не стала спорить, лишь неохотно кивнула и, ежась, завернулась в плащ, который отдал ей Хендрик.

— Этот демон натравливает на людей темные души. Я нарисую на полу рисунок. Если он найдет вас, ловушка задержит их и у вас будет время убежать через заднюю дверь. Просто уходите, и все, — сказал я.

Губы пилигрима шевельнулись, и я разобрал «адово семя». Ну что же. Не все любят стражей, даже если те пытаются их защитить. По счастью, он не мешал нам и не лез с нравоучениями, так что я без проблем закончил фигуру.

— Если мы не вернемся, не ищите нас. Ждите утра.

С этими словами мы вышли на улицу, намотав на лица шерстяные платки, чтобы снег не лез в нос и рот, и быстрым шагом направились в сторону ратуши.

Возле нее нас и догнал Проповедник.

— Иисусе Христе! Вы вовремя драпанули. Эта паскуда не оставила там камня на камне.

— Нашел что-нибудь?

— Да. Восемнадцать человек уцелело. Прячутся по домам и амбарам. Двое сидят в подвалах купеческой гильдии. Еще четверых демон отыскал и прикончил. У всех, кто жив, сердца пока бьются.

— Плохо, — опечалился Львенок и потянул носом воздух. — Чуешь?

— Сера.

Старый дом деревянной постройки, находившийся справа от нас, рухнул, и четыре темные души прыгнули на нас. Проповедник кинулся в сторону. Львенок среагировал первым, выпустив целое облако мелких, как мошка, знаков. Демон, удивительно тихо подобравшийся к нам, лез через завал из бревен, неуклюжий и очень массивный.

— Отходим, старина. Надо увести его подальше отсюда.

Мы, пробежав ярдов сто, обернулись — тварь как раз выбралась на улицу.

— Сможешь заманить его к церкви? К тому пролому? — спросил я Вильгельма. — У меня есть идея.

Он не стал задавать вопросов, полностью мне доверяя:

— Это не так уж и сложно. Главное, все время сдерживать его поводырей и не подпускать близко к себе.

— Удачи.

— Как в старые добрые времена, а? — задорно усмехнулся он, но его глаза цепко следили за неуклюжим гигантом.

В ответ я хлопнул его по плечу и побежал по холодной улице. Я весь вложился в этот бег и, когда очутился возле церкви, в которой, как и прежде, ярко горели свечи, надеялся, что у меня есть хотя бы пять минут форы.

Перебраться через ограду кладбища, пробежать его. Мимо могил, уже полностью занесенного снегом трупика ребенка, к стене, где выведены непонятные каракули. Здесь же, рядом, были вбиты металлические скобы, ярда через четыре переходящие в ненадежную лестницу, ведущую на церковную крышу.

Львенок прав. «Как в старые добрые времена». Я снова лезу вверх, пускай это церковь, а не собор и дело происходит не в Вионе, а в каком-то захолустье. И хотя высоту здесь нельзя было сравнить с соборной колокольней — забираться оказалось не в пример сложнее. В первую очередь из-за мороза, снегопада и ветра.

Макушка церкви — остроконечная, с маленьким карнизом, стоять на котором удавалось, лишь держась одной рукой за ледяную скобу, была увенчана крестом высотой в полтора человеческих роста. Деревянным, окрашенным золотистой краской, уже успевшей порядком выцвести, и лишь его сужающееся основание выковали из металла. Крест держался только благодаря сосновой подпорке — толстому клину, вбитому криворукими мастерами вместо заклепок. Просто удивительно, что он до сих пор еще здесь, а не лежит на земле, сорванный ветром.

Внизу, на кладбище, я увидел Проповедника. Тот стоял задрав голову и что-то орал мне, маша руками, точно потрепанная галка.

— Ва… у… а-а-а… — донес ветер.

Черт знает чего он хотел, но подозреваю, что просто пытался проесть мне плешь из-за того, что я поступаю неразумно. Я осторожно попробовал сосновый клин — на первый взгляд сидел тот довольно плотно, но, пока не начнешь выбивать, не поймешь насколько.

— Ай… ло… кна… урак! — долетело до меня снизу.

Старый пеликан не унимался. Я смахнул с ресниц снежинки и сквозь белую пелену посмотрел на город. Продвижение Львенка прекрасно отслеживалось по вспышкам знаков, которые он швырял в слуг демона с периодичностью раз в тридцать секунд. Он уже был совсем рядом с площадью, всего лишь за три дома.

Вильгельм — маленькая черная фигурка на фоне белого снега, опрометью несся что есть сил. За ним полз демон. Отсюда он выглядел еще более отвратительно, чем снизу, — бесконечные складки жира. А то, что я сперва принял за малиновый цвет, оказалось плотью, с которой содрали кожу. Больше тридцати темных душ на длинных поводках, которые торчали у него прямо из брюха, выступали не то поводырями, не то бурлаками. Они вели и тащили эту несусветную тушу прямо к церкви, из сердца которой он явился.

Львенок остановился, отправив в эту толпу изумрудный знак-спираль, вновь бросился бежать, влетел в пролом. На мгновение я испугался, что он выскочит с противоположной стороны, а демон решит пойти за ним не напрямую, а в обход. По счастью, этого не случилось, адская тварь приближалась, и я начал выполнять свой план.

Оказалось, что сделать это не так-то просто. Одной рукой приходилось держаться, другой работать кинжалом. Последний я использовал как рычаг, расшатывая сосновый клин, а потом, наплевав на опасность, рискуя пролететь вниз двенадцать ярдов, стал работать двумя руками.

Деревянная распорка наконец-то поддалась, сдвинулась и с моим последним ударом вылетела. Быстро убрав кинжал в ножны, я вцепился в закачавшийся крест. Он был дьявольски тяжелым, и удержать его оставшиеся пять секунд стало самым сложным делом в моей жизни — мои мышцы, казалось, сейчас порвутся, кости выскочат из суставов, а я сам полечу следом за ним.

Скосив глаза, я наконец увидел, что время пришло, и разжал пальцы, толкнув махину от себя.

Словно чья-то невидимая рука подхватила крест и с силой швырнула вниз. Он падал беззвучно, и целую секунду, дыша в шерстяной платок, повязанный на лицо, я гадал — удалось или нет?

Затем раздался вой. Он поднялся на недосягаемую высоту, превратился в визг, который точно острый нож резанул мне по ушам и внезапно стих, оставив в голове лишь неприятный звон.

Мое сердце билось тяжело и быстро. Удалось. Получилось!

Спуск, как это обычно и бывает, получился тяжелее подъема. Мои руки уже порядком устали, пальцы, несмотря на теплые перчатки, окоченели, а ветер так и норовил швырнуть вниз. На середине пути пришлось остановиться и перевести дух.