Читать книгу "Дао Дзирта - Роберт Энтони Сальваторе"

меня и Реджиса, отправившихся в Долину Ледяного Ветра. И даже тогда воссоединение было… странным. Ибо тогда, когда Вульфгар покинул нас десятилетия назад - он сделал это и эмоционально и физически.

Но сейчас - не тот случай.

Они вернуться, и мы с победой войдем в Гаунтлгрим. Я верю в эти истины, потому - я спокоен. А еще встревожен и возбужден!

И нервничаю, потому как удивлен этой правдой. Когда той темной ночью мы воссоединились на вершине Пирамиды Кельвина, это только окрыляло. И как я был шокирован появлением моих друзей, восставших из мертвых, также я просто легкомысленно радовался, чувствуя благословение и удачу, которых никто не мог ожидать ранее.

В первые дни, даже когда мы вернулись на Серебряные Пустоши и были втянуты в войну, нам всем казалось, что Компаньоны из Халла живут за счет времени, позаимствованного у богов. И потому наш конец, смерть любого из нас, может прийти в любой момент. Но для нас в том не было ничего страшного, потому что мы нашли друг друга снова, и между нами больше не осталось не сказанных слов. Даже несмотря на то, что четверо моих друзей начали новую жизнь, два десятилетия проведя с новыми личностями, с новой семьей, новыми друзьями и, для Реджиса, с новой любовью, наше существование каждый день было полно удовольствия и благодарности.

И это было… здорово.

Вскоре после того Кэтти-бри, Бренор и я поверили, что Вульфгар и Реджис пали в туннелях Подземья во время нашего путешествия назад в Мифрил Халл. Многие месяцы мы думали, что они навсегда потеряны для нас. Что они снова отправились в царство смерти, из которого на этот раз не было возврата.

И это было… здорово.

Несомненно, мы чувствовали боль, но нам был дан великий дар - возможность снова провести время вместе, осознание, что наша дружба уходит корнями за грань смерти! Я ничем не мог бы отплатить за такое! Много раз я говорил себе, что человек должен знать о том, что смертен, принять эту простую истину, чтобы отбросить страхи и найти настоящую цель в жизни. Мои друзья знали это. И сейчас, я уверен, знают лучше, чем многие.

Они видели другую сторону.

И когда смерть снова призовет их - они отправятся туда со спокойствием. Не потому, что знают правду о бессмертии или вечности за пределами смертной оболочки - конечно, Вульфгар, и даже Реджис, по-прежнему скептически относятся к богам. Даже несмотря на свое тяжелое испытание в лесу Ируладун.

Такое близкое присутствие смерти, их десятилетия, проведенные где-то за пределами жизни, дало им, дало нам всем, понимание и принятие. Это дважды благословение.

Возможно, из-за течения времени. А может, из-за наших побед и выживания в Войне Серебряных Пустошей, я начал ощущать изменения. Позаимствованное время становится для меня чем-то меньшим, когда я чувствую себя уютно рядом с друзьями, возвратившимися ко мне. Живыми и яркими. И, надеюсь, с десятилетиями жизни перед ними - в самом деле, если вражеский клинок не настигнет одного из нас, Бренор вполне может обогнать меня по количеству прожитых лет!

Или наш конец, смерть любого из нас, может прийти сегодня, или завтра. Я всегда знаю это, и сделал это понимание частью моей повседневной рутинной жизни. Но теперь, когда исчезла новизна возвращения моих друзей, когда я поверил, что они здесь - они действительно здесь, такие же осязаемые и реальные, как были тогда, когда я встретил Кэтти-бри на склоне Пирамиды Кельвина, когда она представила меня Бренору и Реджису, когда Вульфгар присоединился к нам после того, как проиграл в битве с Бренором.

Это обновление, это свежесть и это, с личной точки зрения каждого из нас, долговечность.

Поэтому теперь я нервничаю, идя в бой. Потому что сейчас вижу будущее в тепле очага, с моими друзьями, с моей Кэтти-бри. И это то будущее, которого я так давно искал!

Как ни странно, теперь я вижу, что двигаюсь в противоположном от Вульфгара направлении. Он вернулся беззаботным, готовым к открытиям, которые может предложить ему мир - в битве, в игре и в любви. Он живет каждым моментом, ни о чем не сожалея.

Полностью лишенный сожалений, что является немалым достижением. «Последствия» - не то слово, что может смутить Вульфгара теперь. Он вернулся к жизни, чтобы играть, получать удовольствие, чтобы чувствовать жажду, чтобы испытывать страсть.

Я стараюсь отразить это изобилие, и надеюсь найти это удовольствие, и знаю, что моя страсть - в моей любви к Кэтти-бри, но если Вульфгар охватывает жизнь со свободолюбием кочевника, я бы даже сказал, бродяги, ища приключения и впечатления везде, где только можно, я заинтересован в постоянстве очага и дома. Я хочу быть мужем, другом.

Отцом?

Буду ли я удивлен в момент собственной смерти? В это мгновение? Когда меч рассекает кожу, молот великана опускается на голову или пламя дракона обжигает тело?

Когда я осознаю, что происходит. Когда без всяких сомнений пойму, что смерть идет. Удивлюсь ли я или останусь спокойным? Приму ли истину или испугаюсь?

Я говорю себе, что готов. Я рассмотрел этот вопрос логически, отбросив эмоции, принимая неизбежное. Но когда действительно понимаешь, что это происходит, знаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы остановить происходящее - это другой уровень принятия, нежели любая подготовка к этому неизбежному, конечному событию.

Может ли быть что-то более нежелательным для нашего разума, чем вероятный конец нашего разума?

Я не живу этими мыслями. Каждую ночь я отправляюсь в свою постель без мысли о смерти, беспокойно возящейся рядом со мной. Просто задавая вопрос - буду ли я удивлен в момент собственной смерти? - я, полагаю, шагнул в понимании этого события дальше, чем многие. Дальше, чем большинство.

Во многих - в каждом - из нас есть глубинное желание избежать, даже отрицание неизбежного.

Для некоторых панацеей является религия. Для некоторых - это ложная позиция - больше надежда, чем искренняя вера. Я знаю это, потому что видел этих набожных в момент смерти. Он был таким ужасающим для них. Для кого-то религия является подлинной, жизнерадостным признанием, верой в лучшее за порогом нашей жизни.

Но религиозный экстаз никогда не был моей целью. Я не знаю, почему, и я не настолько высокомерен, чтобы унижать тех, кто выбрал другой путь сквозь эту сумбурную жизнь и её неизбежный конец, или делать вид, что они обладают меньшим умом, моральной целостностью или мужеством, нежели я. Среди последней группы, среди тех