Читать книгу "Резонанс - Павел Корнев"

— Да этот задохлик наверняка опять в библиотеке штаны просиживал! Точно тебе говорю!

Я с облегчением перевёл дух. Не из-за того, что не был заподозрен в самовольном оставлении части, просто Федя меня пугал. Так-то ничего особенного — высокий, нарочито-сутулый, длиннорукий, а на деле какой-то очень уж жёсткий. Чувствовалась в нём внутренняя сила, не сказать — порода, хоть этого слова не любил и не терпел. И старше он, такое впечатление, остальных; серьёзней — так уж точно.

После завтрака все начали готовиться к выходу в город, я же переоделся и поплёлся на спортивную площадку. Там, несмотря на неурочное время, уже отрабатывал сложные связки ударов Матвей Пахота. Двигался громила на удивление технично, будто занимался боевыми искусствами с раннего детства, а не ломал носы в сшибках на кулачках, разве что изредка допускал ошибки и выбивался из заданного ритма.

— Ну дела! — невольно присвистнул я, поражённый увиденным.

Так увлёкся, что даже пропустил приближение сержанта. Тот подошёл со спины и усмехнулся.

— Гипноз и технология двадцать пятого кадра творят чудеса, но бойцу помимо рефлексов требуется ещё и хорошая физическая база.

Я уже успел выяснить, что «двадцать пятым кадром» именовалась вклейка нужных изображений в киноплёнку, и вздохнул.

— У меня нет ни того ни другого, а гипноз и вовсе не воспринимаю.

— Это всего лишь эксперимент, и неизвестно, чем всё обернётся в итоге. Традиционные тренировки надёжней, — покачал головой Александр Малыш и потребовал: — Разминайся!

— Хорошо бы сегодня без синяков обойтись, — многозначительно заметил я, начав вращать плечами.

Сержант только ухмыльнулся в ответ и отошёл.

Что в итоге порадовало — шестом он сегодня вооружаться не стал, что огорчило — на смену злосчастной палке пришёл традиционный самурайский меч с длинной рукоятью для двуручного хвата и небольшой круглой гардой — по счастью, деревянный.

— Зачем это? — невольно поёжился я, когда макет со свистом рассёк воздух.

— Врага надо знать в лицо! — объявил наставник. — Война с Нихоном неизбежна, и хорошо если обойдётся малой кровью. Пусть узкоглазые и не обладают нашей научной базой, собственный вторичный источник сверхэнергии, культ личного могущества и богатая традиция боевых искусств делают их чрезвычайно опасными противниками.

— Войну выиграют танки и аэропланы!

— Тебя это мало утешит, когда получишь мечом по голове!

Возразить на это было нечем, да ничего возражения и не изменили бы, сержант уже кинул меч мне.

— Бокен имеет баланс боевого оружия, — сообщил он и потребовал. — Атакуй!

На шаге вперёд я резко рубанул макетом сверху вниз, метя по голове, и ожидаемо удар цели не достиг. Сержант качнулся навстречу, вскинул руки и зажал деревянный клинок меж ладоней, а затем ловким движением меня обезоружил.

— Понял? — уточнил он.

Я покачал головой, вновь принял бокен и повторил замах, затем ещё и ещё, а потом потерявший терпение наставник перевёл обучение в куда менее приятную, но несравненно более эффективную плоскость. Взял и рубанул деревяшкой меня самого.

Бил Александр далеко не в полную силу, не сказать — нарочито медленно, только это и позволило уклониться. Тут же последовал новый замах, его я непроизвольно блокировал предплечьем и снова отступил, а потом решился и повторил движение наставника, перехватив клинок ладонями. Удержать — удержал, выдернуть из рук не сумел.

Сержант отступил и кивнул.

— Не так уж и плохо. Сам скажешь, что сделал неправильно, или подсказать?

— Меч не выдернул?

— Нет, это дело техники. Увернулся — молодец, а вот стандартный блок опытный боец пробьёт, и останешься без руки.

— Я задействовал сверхсилу!

— И твой противник тоже задействует, пропустит её через клинок. В итоге останутся сталь и рука. Результат вполне предсказуем, не так ли?

Я невольно поёжился и кивнул. Ну а потом то ловил меч ладонями, то уклонялся или отбивал его боковыми шлепками. Изредка удавалось провести приём и обезоружить наставника — дело тут оказалось не только в правильном приложении физических усилий, но и в рывке энергией, ничуть не реже пропускал удары и далеко не всегда в этом случае успевал защититься с помощью сверхспособностей.

— Импульс! — орал на меня Александр Малыш всякий раз, когда не получалось выдернуть деревянный меч. — Да не тяни ты бокен, передавай ему импульс! Задействуй сверхсилу!

Я пытался, но без особого успеха. Просто толком даже не понимал, как можно передать импульс, и действовал наугад, а от конкретных советов сержант по непонятной причине воздерживался. Ладно хоть ещё сегодня бил куда медленней обычного, и обошлось лишь несколькими длинными отметинами на корпусе, покрасневшими и чуть припухшими.

Когда тренировка подошла к концу, я оказался выжат, словно лимон. Хотелось просто повалиться на песок и бездумно пялиться в небо, так и поступил. Ну — за исключением того, что не терял времени попросту, а погрузился в лёгкий транс и принялся разгонять по организму сверхэнергию, ускоряя восстановительные процессы.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

И точно так же прокачивал через тело силу, надуваясь подобно воздушному шару и пытаясь выдавить излишки энергии, но не общим выбросом, а мельчайшими капельками, словно бы через поры кожи. Сегодня это упражнение далось легче, жаль только эффективности не прибавилось ни на грош.

Но и так, когда минут через двадцать поднялся с песка, уже ощущал себя если и не полностью восстановившимся, то и не полумёртвым. Матвей, который последние полчаса занимался растяжкой, к этому времени тоже закончил тренировку, стянул майку и вытер ею раскрасневшееся лицо.

— В душ? — спросил он.

— Ага, — кивнул я.

Ну и двинулись. Ни о чём не разговаривали, просто шли молча. И надо ж такому случиться — у медсанчасти наткнулись на Казимира. Тот спустился с крыльца в больничной пижаме и тапочках; голова его с левой стороны оказалась частично обрита, проплешину закрывал лейкопластырь. И ещё покрасневший рубец тянулся через висок мимо глаза к щеке; ту дёргал нервный тик.

— О, тебя уже выписали? — удивился Матвей, протягивая руку.

— З-за вещами отпустили, — слегка заикаясь, ответил Казимир, загородив мне дорогу. — Т-ты ид-ди, мне с Петей п-поговорить н-надо.

Прозвучало зловеще, но испытал я не страх, а досаду.

На ногах еле держится, а всё туда же — поговорить!

Матвей пожал плечами и пошёл дальше один, а Казимир прошипел:

— Х-хана тебе, урод!

Я не стал говорить, что мы квиты, только спросил:

— Ты о последствиях подумал?

— Чего?!

— Тронешь меня — доложу старшине. Теперь все знают, что у тебя на меня зуб, Федя прикрыть не сможет.