Читать книгу "Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - Генри Лайон Олди"

– Смотри-ка! Мы научились шутить. Не зря я трачу на тебя свое драгоценное время.

– Мы встречаемся все реже и реже, Гермий. В прошлом году – ни разу. В этом – впервые. Я прихожу в храм, жду тебя ночью, но тебя нет. Касаюсь дорожной гермы, жду, но тебя нет.

– Я бог. У меня много дел.

– Ты бог. А я уже не маленький, знаю, о чем говорю. От меня нет пользы. Зачем со мной встречаться? Поэтому я хочу поблагодарить тебя, пока ты не бросил меня навсегда. Я собирался сделать это раньше, после второй Химеры. Сперва я не понимал, что произошло на самом деле. Потом понял, но боялся заговорить об этом. Я и сейчас боюсь, но не могу молчать.

– Вторая Химера? Где? Когда?!

– Я имею в виду второй ее прилет. Помнишь? Три года назад, у твоего храма. Она не напала на меня, она бросилась за тобой.

– За мной? С чего ты взял?

– Не отпирайся. Это очевидно.

– Ты видел меня на подземных тропах?!

– Не видел. Но Химера кружила надо мной, а потом унеслась на запад. Она кричала. Она так страшно кричала, словно человек в гневе! Я видел, она кого-то ищет. Преследует. Не может догнать, обжечь. Я сперва не понимал, думал, что дело во мне. А потом понял: это был ты.

– Допустим. И что с того?

– Ты увел Химеру от меня. От храма. От людей, которые спали в приюте. От гаваней, кораблей, моряков. Ты рисковал собой. Ради нас! Ты воистину Податель Радости. Вот что я хотел сказать тебе, пока ты меня не покинул.

– Я увел Химеру? Рисковал собой ради тебя?

– Да.

– Паломников? Кораблей?

– Да. Ты никогда не признаешься в этом? Будешь отрицать? Понимаю. Скромность тебе не позволит.

– Скромность? Моя владычица Скромность?!

– Конечно. Ты лучше, чем кажешься.

– Я не ждал от тебя чего-то особенного, жеребенок. Я ошибся. Ты Беллерофонт, Метатель-Убийца. Даже слова ты мечешь без промаха. Раз, и они торчат как дротики, в самых уязвимых местах.

– Я не хотел…

– Знаю. И все же ты попал в цель.

– В какую?

– Я бог. У меня много дел. Прощай, Беллерофонт.

– Гермий! Ты где?..

2

Верный путь к самоубийству

О скрытности я не заботился.

Кто другой крался бы с осторожностью, стараясь не наступать на сухие ветки. Я же просто шел. При моем приближении смолкала перекличка щеглов и вьюрков. В настороженном, притихшем лесу звучали только самозабвенные трели беспечной птички-зеленушки: сочные переливы и характерное «вжжжиииу!» в финале, похожее на звук полета жука. Торопливое шуршание в траве выдавало ящериц – бедолаги спешили убраться подальше.

Нож. Праща. Мешочек с камнями на поясе. Дротик в руке. Трепещите, несчастные! Бегите, покуда целы! Гиппоной-Беллерофонт, Метатель-Убийца вышел на охоту!

Не знаю, как насчет трепета, но удирала мелкая лесная живность с завидной прытью. Скатертью дорога! Табунщикам я сказал, что иду охотиться, но добычи не искал. Меня интересовала одна-единственная добыча: одиночество.

Этим не набьешь живот. Но это успокаивает взбаламученный разум.

Углубившись в лес на три-четыре сотни шагов, я словно погрузился под воду. Звуки отдалились, сделались глухой невнятицей, смолкли. Ни на чем не задерживаясь, взгляд равнодушно скользил по стволам буков и ясеней, миртовым зарослям, ковру папоротника. Увиденное не откладывалось в памяти, превращалось в размытый фон, тряпку, застиранную до полной потери цвета. Вокруг царили ароматы можжевельника и цветущей лантаны. Их перебивал запах свежих грибов, но мой нос дышал всем этим с отменным безразличием.

А может быть, я забыл о том, что надо дышать.

Мыслями и чувствами я был не здесь. Как наяву, я вновь перенесся на остров, заключенный в кольцо тумана. Дом Хрисаора. Смех Каллирои. Вино в ее чаше. Касания. Прохлада кожи. Жар объятий. Вода; кипяток. «Ну ты точно дурак!» Волны, в которых я тонул. Волны, которые качали нас…

Смеетесь? Ваше дело.

Каждую ночь после моего возвращения Каллироя приходила ко мне в снах. Эти сны отличались от прежних, где были Горгоны и великан. Здесь была только Каллироя, никого, кроме нее. Остров, пенная полоса прибоя, береговые утесы, глыбы стен, крыша дома – все виделось смутными тенями, намеками, мглистыми очертаниями.

Необязательно. Неважно. Не имеет значения.

Только она.

Морскую воду пить нельзя. Океанскую, должно быть, тоже. А я пил, захлебывался и все не мог утолить жажду.

Ты манишь, Каллироя. Зовешь. Но когда я, замирая от сладостного предвкушения, спешу к тебе со всех ног, тянусь, хочу взять за руку, увести за собой, ты отдаляешься, исчезаешь, растворяешься в тумане. Тень среди теней, а вот уже и тени нет, есть только пробуждение.

Стыдно признаться, но я лечил подобное подобным. Пытался забыться в объятиях Филомелы. Других служанок. Рабынь, согласных на все. Я любил их яростно, до изнеможения, будто не любил, а воевал. Надеялся, что похоть или усталость вытеснят твой образ, Каллироя.

Не вышло.

Рабыни шептались. Шептались и служанки. Филомела охладела ко мне, хотя и не отказывала в утехах. С ревнивой мальчишеской обидой я полагал, что виной тому Хрисаор. Ну конечно! Великан ублажил девчонку так, как мне, замухрышке, и не снилось! Чепуха, глупости. Безошибочным женским чутьем Филомела чувствовала, знала, понимала: как бы ни сплетались наши тела, стремясь стать единым целым, я был не здесь, не с ней.

Я вожделел другую. Какой женщине это понравится?

Отъезд к табунщикам я воспринял как избавление, подарок судьбы. Надеялся, что вольная «лошадиная» жизнь даст мне то, что не смогли дать все женщины дворца. Я даже проспал первую ночь без сновидений.

Потом все вернулось. Океанида топила меня в себе.

Где ты, остров? Без тебя я сойду с ума. Увидеть Каллирою, остаться с ней навсегда – ничего другого я не желал с такой испепеляющей страстью. И с кристальной ясностью отчаяния понимал: слово «навсегда» – прах, пустые мечты. Но снова посетить остров – это же я могу? Я был там с Каллироей; был и раньше, когда меня едва не разорвали Горгоны.

Как превратить дважды в трижды?!

Укротить Пегаса? Не помешай мне у источника Афина, я бы мог сейчас полететь к Каллирое на крылатом коне.

Полет! Как я сразу об этом не подумал? Для Персея, когда он отправлялся убивать Медузу Горгону, Афина выпросила у Гермия его крылатые сандалии. Об этом поют все рапсоды на всех перекрестках. Медуза жила на острове, где теперь обитает Хрисаор. Раз Персей – смертный, не бог! – туда долетел, значит, и я смогу! Надо же, какое совпадение: мои боги-покровители – Гермес и Афина…

Разве это не удача?! Не знамение судьбы?!