Читать книгу "Повязанный кровью - Павел Корнев"

– Мололи сами? – развязав веревочку, осмотрел я остро пахнувшую древесную труху.

– Нет, так уже взяли.

– Идиоты! – только покачал головой я, морщась от защекотавшего ноздри знакомого аромата. – Вам продали молодой корень, смешанный с измельченной корой и добавленными для запаха сушеными листьями. Можно все за раз употребить – даже не чихнешь.

– И что делать?

– Нормальный корень покупать. – Я затянул завязки и вернул мешочек опешившему парню.

– А с этим?

– Выкинь.

– Мужики меня убьют! – застонал Вилли.

– Ладно, дай подумать, что можно сделать. – У меня неожиданно забрезжила идея, как с пользой употребить подсунутую волонтерам нечестным барыгой обманку. – Вино есть у вас?

– Есть. Мех почти не начатый.

– Давай сюда вашу отраву. – Я забрал протянутый мне мешочек с чертовым корнем. – Теперь тащи вино и горшок какой или котелок, которые не жалко. Да, еще соли щепоток десять прихвати и ложку деревянную.

Когда волонтер умчался выполнять мое распоряжение, я развязал тесемки мешочка и принялся выбирать из него слишком крупно растолченные листья. Кора сама всплывет, а вот листья вместе с корнем на дно уйдут и только лишнюю горечь зелью придадут. Ни к чему это: вино и без нее пить невозможно будет. К тому же если с листьями приготовить – точно всех пронесет.

– Вот, – прибежал запыхавшийся Вилли и поставил на кровать неведомо где раздобытый керамический горшок и изрядно ополовиненный мех с вином. – А вот соль.

Не обращая внимания ни на него, ни на заинтересовавшегося моими действиями Шутника, я налил в горшок до середины молодого красного вина и, стараясь не просыпать ни крошки, вытряхнул из мешочка кое-как очищенный от листьев чертова куста порошок. Потом прикинул на глазок объем посудины и, передумав выворачивать, спрятал мешочек с остававшейся в нем пылью себе в карман.

– Ну-ка двиньтесь, – растолкав собравшихся у камина волонтеров, я присел рядом с прислонившимся к прогретой стене Бернардом и пристроил горшок над огнем.

– И чего? – не удержавшись, потеребил меня за рукав Вилли, когда потемневшее вино еще даже не начало закипать.

– Заткнись и не мешай, – шикнул я на него, пытаясь не проглядеть пену, которой вот-вот должно было покрыться разогретое на огне вино.

Как обычно, зелье закипело совершенно неожиданно, и тут же из котелка полезла серая пена, а по казарме распространился одуряющий аромат пережаренного чертова корня. Я принялся снимать хлопья пены деревянной ложкой и стряхивать их прямо на пол, а уже буквально через мгновение поверхность вина очистилась и плававшие на поверхности кусочки листьев опустились на дно.

– Кто-нибудь знает считалку о дядюшке Тук-Туке и трех белках? – достав один из своих ножей, я опустил его лезвием в горшок, и вокруг него моментально забурлили пузырьки воздуха. – Начинайте считать, только не торопитесь.

Несколько волонтеров в голос забормотали считалку, и, дождавшись, когда третья белка утащит у доброго старичка последние орехи, я посолил кипевшее вино, вытащил нож и сразу же замотал почерневшее от осевшего чертова корня лезвие специально приготовленной тряпицей.

– И что теперь? – сморщился, понюхав остро пахнущую жидкость в снятом с огня горшке, Вилли.

– Больше глотка не пейте, и будет вам счастье, – зевнул я и подмигнул с интересом наблюдавшему за моими манипуляциями тайнознатцу.

– Они ж теперь до утра не заснут, – грустно улыбнулся тот.

– За все в нашей жизни приходится платить, – цинично отшутился я, еще не подозревая, насколько это утверждение верно по отношению ко всем нам.

– А могу я поинтересоваться, зачем ты испортил неплохой в общем-то нож? – перевел разговор на другую тему Бернард. – Он же теперь, если не ошибаюсь, очень хрупкий?

– На что-нибудь сгодится, – уклонился я от прямого ответа, чувствуя, как начинает кружиться голова. – На один удар точно хватит.

– Думаешь решить все вопросы одним ударом? – Тайнознатец блаженно поежился, когда его протянутые к огню руки окутала легкая пелена пламени. – Эх, молодость, молодость…

Я ничего не ответил и, посмеявшись в душе над уже пустившими горшок по кругу волонтерами, отправился к своей кровати. А впрочем, ничего особенного с ними не будет. Разве что расстройство желудка заработают, и все. Зато всю ночь себя великолепно чувствовать будут. Только бы не подсел никто на эту гадость.

Легкое шипение и свист раздались, когда я уже принялся стягивать сапоги. Вздрогнув, я замер от удивления: влетевшая в узкое оконце казармы стрела пронеслась через все помещение и, ударившись о противоположную стену, плеснула во все стороны ослепительными брызгами огня.

– Тревога! – заорал кто-то из пехотинцев на третьем этаже.

В окна влетело еще несколько пылающих стрел, и в разных концах комнаты заполыхало пламя, но, на наше счастье, каменные стены и пол давали слишком мало пищи огню.

– Все от окон! – перекрыл всеобщий галдеж вскочивший с кровати Арчи, и волонтеры с многократно усиленной выпитым зельем реакцией бросились по углам.

Один из зажигательных снарядов угодил меж лопаток рванувшему к двери мимо окна Петеру, и объятый пламенем бедолага покатился по полу.

– Вниз! – закашлявшись от заполнившего комнату дыма, приказал Арчи, и пригнувшийся Шутник первым бросился к лестнице.

Я метнулся следом, но тут позади меня взорвалась клюнувшая каменную стену стрела, рядом с шипением брызнули на пол капли огня, и мне пришлось сбивать пламя с прожженной в нескольких местах сумы.

С гудением в окна влетела очередная волна стрел, и тут удача наконец решила, что сделала для нас достаточно: от многочисленных огненных брызг принялись разгораться кровати и тлеть деревянные перекрытия.

По большому счету, всех нас спас Бернард. Совершенно ничего не опасаясь, он вышел на середину комнаты, поднял руки к потолку, и сразу же разгоравшийся пожар стих, а языки пламени опали, подавленные волей тайнознатца.

– Уходим! – снова заорал Арчи на Олафа, который выпустил в окно арбалетный болт и едва не заполучил в ответ огненный подарок. – Надо прорываться!

Все бросились к лестнице, по которой уже спускались взъерошенные пехотинцы – с третьего этажа клубились вниз завитки дыма и тянуло запахом паленой человечины. Сбежав на первый этаж, я прижался к стене, но, на наше счастье, окна здесь были закрыты ставнями и нам пока ничего не угрожало. Именно что пока – толстые доски ставен уже начинали тлеть.

Последним по лестнице медленно, словно на него давил груз всех трех этажей казармы, спустился тайнознатец. По его худому лицу катились крупные капли пота, а из-под кожаных перчаток вырывались длинные языки пламени и струйки дыма.