Читать книгу "Ранняя пташка - Джаспер Ффорде"

– Конечно, – ответила Аврора, кажется, удивленная тем, что я не ухватился за ее предложение обеими руками, – но только не тяни долго. У нас на примете есть и другие кандидаты. – Она посмотрела на часы, затем снова на меня. – Так, здесь я разобралась со всеми делами. Вчера вечером меня замещал агент Хук, и мне нужно распутать все те проблемы, которые он успел закрутить. То, каким образом он старается обуздать свой гнев, в свою очередь, порождает новые проблемы.

После ее ухода я выждал десять минут, после чего умылся, оделся и приготовил сандвичи из того, что осталось в корзине. Сам я вряд ли бы выбрал для перекуса тарамасалату [124] и зубную пасту, но Бригитта едва ли станет жаловаться, и это была еда, а в настоящий момент только это и имело значение.

Войдя в комнату Бригитты, я застал ее в состоянии Rigor torpis. Она сидела на кровати, подобрав под себя ноги, с застывшим карандашом и неоконченным наброском на коленях.

Плоды ее ночных трудов состояли из восьми рисунков. На четырех была внутренняя обстановка комнаты, еще на одном Бригитта с мужем на пляже под зонтиком, но только вид сзади. Еще один рисунок изображал изнутри подвал и первую ее встречу с лунатиками; на двух остальных были виды города: главная площадь Летом и «Уинкарнис» на заднем плане, на другом мост через реку, бегущая вода, но на мосту застрявший намертво полуприцеп – только другой, не тот, который застрял там сейчас. Похоже, в городе такое случалось постоянно.

Я положил рисунки на шкаф к остальным, затем, когда Бригитта вышла из ступора, накормил ее бутербродами с тарамасалатой и зубной пастой, а так как этого оказалось недостаточно, добавил еще большую миску мюсли.

Закончив кормить Бригитту, я позаботился о том, чтобы у нее было в достатке карандашей и бумаги, после чего вышел и запер за собой дверь.

Перебрав все оставшееся продовольствие, я прикинул, что оно закончится к завтрашнему вечеру. Когда Бригитта проголодается, я стану в ее меню первым блюдом, а если она не сможет меня съесть, то либо умрет от голода, либо попытается бежать – и это породит кучу новых неприятностей.

Я направился было к лифту, но остановился перед дверью квартиры, расположенной по соседству с моей – номер 902. Если бы ее обитатели умерли, но по-прежнему числились бы живущими в Дормиториуме, квартира была бы перевернута вверх дном. Я понял, что в данный момент она пустовала. А поскольку большинству обитателей девятого этажа в той или иной форме являлся синий «Бьюик» – Моуди, Роско, Сюзи Уотсон, Бригитте, привратнику Ллойду, – я счел разумным заглянуть внутрь. По необъяснимой причине я ощутил у себя в груди какой-то непонятный сигнал. Если угодно, знамение. То же самое, которое я почувствовал перед тем как передать миссис Тиффен.

Мой Всеключ легко повернулся в замке, и дверь открылась на смазанных петлях. Но комната оказалась не пустующей, а покинутой: шторы были опущены, скатанные матрасы были перевязаны веревкой. Не было ни мебели, ни одеял, ни продуктов, ни ковров. Единственным предметом в комнате был большой дорожный чемодан, придвинутый к общей с моей комнатой стене, из тех, какими пользовались бродячие гибернаторы, отправляясь в Долгую спячку. Странное дело, замок оказался из эпохи до Всеключей, из чего следовало, что чемодан был сделан до 1931 года. Владеть таким не запрещалось, поскольку он был изготовлен до принятия соответствующего закона, однако запирать и отпирать его считалось противозаконным – юридический казус.

Пройдя в ванную, я огляделся, однако там также ничего не было – лишь рулон туалетной бумаги и две пустых кружки из-под кофе. На краю раковины лежало сложенное полотенце для лица. Я потрогал ткань пальцем, и она оказалась не твердой и сухой, как я ожидал, а мягкой, податливой и влажной. В этой комнате недавно кто-то побывал.

Лампы дневного света мигнули, и Чарльз, которым я был во сне, вспомнил кое-что еще: я нахожусь в какой-то лаборатории, в воздухе запах озона, катодно-лучевые трубки моргают голубым светом – мириады мерцающих огоньков, приглушенный гул машин. Слева от меня большой перевернутый медный конус, похожий на тот, который я видел за окном в лаборатории «Гибер-теха», когда Гуднайт предостерегла меня насчет любопытства, сгубившего Варвару. Я ощутил острое прикосновение конуса к виску, обжигающую боль, затем образ исчез, и я снова остался в ванной один.

Вздохнув, я сполоснул лицо в раковине и вытерся полотенцем, и тут меня осенила мысль: что конкретно делала Аврора сегодня утром в «Сиддонс»? Вряд ли она пришла сюда исключительно ради того, чтобы проведать меня, – и также я вспомнил, что когда мы накануне утром вывели из подвала трех лунатиков, штабная машина Авроры была припорошена свежим снегом, однако утро было ясным и солнечным. Значит, в обоих случаях Аврора находилась в Дормиториуме по крайней мере какую-то часть ночи. А поскольку она не спала, она была здесь по какому-то делу. По делу «Гибер-теха».

Аврора была права: жизнь в Двенадцатом секторе редко оказывается такой, какой кажется.

Укромная ферма в Линкольншире

«…Несмотря на благоприятную обстановку сна, неосторожные Ранние пташки, имеющие индекс массы тела ниже определенного значения, нередко не засыпают снова, что создает головную боль для привратников и увеличивает нагрузку на кладовые. Никакие штрафы не преду-смотрены, однако отрицательные отзывы в Советнике сна могут негативно сказаться на рейтинге в следующем году – и на жалованье. Эффективной в экономическом плане альтернативой может быть помощь со стороны Усыпителя…»

Справочник по Зимологии, 4-е издание, издательство «Ходдер и Стоутон»

Когда я спустился вниз, только начинало светать. В фойе никого не было, и, бросив взгляд на термометр на стене, я увидел, что по сравнению со вчерашним вечером температура в здании поднялась на три с половиной градуса. Не было ничего необычного в том, чтобы добавить тепла с приближением резкого похолодания, однако слишком сильное потепление слишком рано могло привести к пробуждению, к ложному рассвету. Управление теплом считалось не столько наукой, сколько искусством. Хотелось надеяться, Ллойд знал, что делает.

Я прошел в обеденный зал. Из тридцати с лишним столов накрыты были только четыре, все в противоположных углах помещения.

– Доброе утро, – приветствовал меня Ллойд, завязавший на поясе фартук официанта. – Хорошо спалось?

– Спал как сурок. Скажите, мистер Ллойд, кто живет в комнате 902?

На лице привратника мелькнуло беспокойство, тотчас же исчезнувшее.

– В настоящий момент она свободна. К сожалению, Дормиториум заполнен не целиком.

– Ей недавно пользовались?

– Я об этом не знаю. Но у меня много обязанностей, и почти все они вынуждают меня отлучаться из фойе.

– Можно обратиться к вам с одной просьбой, о которой вы никому не расскажете? – спросил я, внезапно осененный идеей.