Читать книгу "Вежливые люди императора - Александр Харников"

Кроме того, как мне конфиденциально сообщили, люди, настоящие имена которых знают немногие, во время сражения нам помогут. В Ревеле найдутся люди, которые накануне появления нашего флота у этого города взорвут русские пороховые погреба и попытаются поджечь русские корабли. Конечно, мне не совсем по душе такие грязные способы ведения войны, но о том, что делают люди, которых трудно назвать джентльменами, не обязательно знать настоящим джентльменам, вроде меня.

Пока же я наблюдаю за ремонтом наших кораблей, поврежденных датскими ядрами, контролирую закупку провизии у местных жителей и стараюсь добыть хорошие карты Балтийского моря, которые помогут мне ориентироваться в водах, прилегающих к русским портам. Помимо этого, я побеседовал с опытными моряками, которые служили в русском флоте (а таких оказалось немало), которые рассказали мне немало интересного. Среди тех, кто ходил под русским флагом, оказался и мой адъютант, Фредерик Тезигер. По его словам, русские моряки храбры и будут сражаться до последнего. Но храбрость – это не самое главное в морском деле. Гораздо важнее умение стрелять и управляться с парусами.

По своему опыту я знал – только тщательная подготовка к боевому походу может принести желаемый успех. К тому же я рассчитывал, что Адмиралтейство сделает соответствующие выводы и отзовет адмирала Паркера, который будет только рад вернуться в объятия своей «булочки». А меня сделают единственным и полностью самостоятельным командующим британскими силами на Балтике. Вот тогда-то я и смогу проучить этих заносчивых русских, заставив их со всем почтением относиться к кораблям под британским флагом.

2 (14) апреля 1801 года. Нарва.

Подполковник ФСБ Баринов Николай Михайлович,

РССН УФСБ по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области «Град»

Да уж… Прямо декорации к блокбастеру «Табор уходит в небо – 2». Так выглядит наш караван, отправившийся два дня назад из Санкт-Петербурга. Какие-то кибитки, возки и три огромных «эвакуатора» – так наши остряки прозвали повозки, изготовленные по спецзаказу нашим гением инженерной мысли Иваном Кулибиным. По поводу гения – это без всякой иронии и ёрничества. Иван Петрович и в самом деле гений. За три недели он спроектировал и построил повозки, на которые мы загнали два «Тигра» и «скорую», чтобы доставить нашу технику в Ревель. Получилось у Кулибина все удачно – машины, тихо урча двигателями, заехали на платформы, которые хотя и просели немного под тяжестью автопрома XXI века, но выдержали, не треснули. А потом, после того как машины были крепко-накрепко принайтованы к платформам, их закутали сверху старым парусом. Так что любопытный глаз внешне ни за что бы не опознал в огромном коконе технику из будущего.

А сам Кулибин, увидев наши авто, сразу же загорелся идеей создать нечто подобное. Кстати, изучая двигатель «Тигра», он заметил шильдик с выбитым на нем годом изготовления автомобиля. Иван Петрович поначалу даже не понял, что это. А потом, когда до него, видимо, дошло, что сие означает, он побледнел и начал двуперстно креститься. Пришлось рассказать ему о тайне нашего появления в его времени. После этого Кулибин вместе с Дмитрием Сапожниковым целыми днями колдовал над самодельными чертежами и схемами.

Иван Петрович решил построить совершенный паровой двигатель, который мог бы работать стационарно, а также, будучи установленный на корабль, превратил бы парусную посудину в полноценный пароход. Только более предметно заняться строительством парового флота нам предстоит после возвращения из командировки в Ревель. Дмитрий Сапожников отправился в поход вместе с нами, как водолаз и бывший спецназовец. Он по-братски попрощался с Кулибиным (мне показалось, что Иван Петрович даже прослезился) и теперь следует на встречу эскадры адмирала Нельсона в одном из возков.

Всего же в Ревель отправилось двенадцать попаданцев. Это Сапожников и его друг Иванов с дочерью и собакой, два медика – Геннадий Антонов и водила «скорой» – Валерий Петрович, а также шесть моих бойцов. Остальные в Питере будут ждать от нас победных реляций. Или просьбу о помощи – это уж как пойдут дела.

В Нарве мы решили создать тыловую базу. Город этот располагался примерно на полпути между Ревелем и Петербургом, и в нем мы решили расквартировать пехотный батальон и пару сотен казаков – своего рода страховку на случай неблагоприятного для нас развития событий.

Стены Ивангорода и башню Длинный Герман Нарвского замка я заметил издалека. В нашем времени мне довелось побывать в этом городе. И сейчас я с любопытством рассматривал панораму Нарвы образца 1801 года. Она был непохожа на ту, которую я видел в конце XX века. Передо мной был типичный средневековый европейский город. Мост через реку Нарову, носивший в моем времени имя Сыпрус (Дружба), сейчас находился ниже по течению реки. Нарова, да простят меня за каламбур, была рекой с норовом – с быстрым и сильным течением, и потому зимой она обычно не замерзала. Вот и сейчас, чтобы оказаться в Нарве, мы ехали по мосту над серыми водами Наровы. Сопровождавший нас поручик Бенкендорф верхом впереди показывал дорогу к городской ратуше.

Ратуша – красивое трехэтажное здание, со шпилем и часами на нем, внешне выглядела так же, как и в XX веке. Все так же его венчал кованый флюгер в виде журавля, опирающегося на яблоко, а к главному входу в ратушу вела двойная лестница с ажурной решеткой, в которой можно было увидеть элементы герба Нарвы – рыбу, меч и ядра. У входа в ратушу нас встречало местное начальство – разряженные в нарядные одежды бургомистр и ратманы. Видимо, от императора уже поступило строгое предписание оказывать нам всю возможную помощь. Зная суровый нрав царя, нарвские власти постараются разбиться в лепешку, но исполнить все наши требования, буде такие поступят.

Бургомистр почтительно предложил нам зайти в ратушу, где лучшие люди города выразят нам свое почтение и восхищение, после чего в парадном зале на втором этаже нам предложат отобедать, «чем Бог послал».

– Николай Михайлович, – шепнул мне Бенкендорф, – придется уважить здешний нобилитет. К тому же лучшие люди города просто изнывают от любопытства, желая поближе познакомиться с легендарными «пятнистыми» из личной гвардии государя.

Я усмехнулся. Действительно, слухи о новой лейб-компании императора Павла I с удивительной быстротой расползлись не только по Петербургу, но и по всей губернии. После долгих размышлений, мы – я, подполковник Михайлов и Василий Васильевич Патрикеев – отправились к царю и постарались убедить его в том, что нам не стоит переобмундировываться в форму русской армии начала XIX века.

– Ваше императорское величество, – сказал Патрикеев, – что толку, что в вашей армии появится дюжина новых полковников или даже генералов. Наши орлы просто растворятся в общей массе. Люди лучше воспринимают нечто из ряда вон выходящее. Пусть мои современники будут носить свое обмундирование. У них уже сложился определенный статус. Все, что они говорят, окружающими воспринимается совсем по-другому. Одно дело – что-то скажут или прикажут обычные поручики и майору, и совсем другое дело, когда это будут делать те самые «пятнистые», которые помогли государю-императору разгромить заговор и разоблачить его участников, между прочим, занимавших не последнее место в российской иерархии.