Читать книгу "Книги в огне - Люсьен Поластрон"

С этими словами он протянул табакерку доброму моему наставнику.

— Вы весьма любезны, — промолвил аббат Куаньяр»[112].

На последней странице этой поучительной сказки большой ребенок Анатоль Франс сводит счеты с матерью-кормилицей своего воображения:

«Густой дым столбом поднимался над замком. Дождь искр и пепла обрушился на меня, и я вскоре заметил, что одежда моя и руки покрылись копотью. С горестью подумал я о том, что сажа, наполнявшая воздух, — это все, что осталось от множества великолепных книг и бесценных манускриптов, доставлявших радость доброму моему наставнику… Я понял, что в эти минуты умерла и часть моего существа. Поднявшийся ветер раздувал пожарище, и пламя завывало, словно пасть прожорливого зверя… И тогда я с ужасом различил высокую темную фигуру г-на Астарака: пробираясь по краю крыши, алхимик кричал громовым голосом:

— Возношусь на крыльях огня в пределы божественной жизни!

Едва произнес он эти слова, как кровля рухнула с ужасающим грохотом, и гигантские языки пламени поглотили верного почитателя саламандр»[113].

Мы часто забываем, что получивший известность в 1970 г. великолепный роман «Ауто-да-фе» был написан в конце 20-х совсем молодым человеком и назывался «Die Blendung» — «Ослепление» или «Помрачение». Время появления и название подчеркивают пронизывающий его насквозь экспрессионизм. Роман Элиаса Канетти входит в число самых страшных литературных вымыслов. Герой романа китаист Кен живет в Вене, у него так много книг, что он закладывает окна кирпичами, чтобы поставить дополнительные стеллажи. По мере того как вокруг Кена смыкается библиотека, растет и пугающая власть над ним его экономки Терезы, на которой он по непонятной причине женился. Роман тяготеет к гротеску, действие разворачивается медленно, а ледяной юмор автора так зыбок, что кончится все может только убийством, безумием, пожаром. Название книги содержит намек на разгадку, процитируем же три последние строчки романа: «Он устанавливает стремянку в центре комнаты, там, где она когда-то находилась. Взбирается на шестую ступеньку, наблюдает за огнем и ждет. Когда языки пламени наконец добираются до него, он начинает смеяться в полный голос, как никогда прежде не смеялся».

«Книга о будущем интересует нас в одном случае — если изложенные в ней пророчества выглядят осуществимыми». Так в 1946 г. высказался в своем романе «О дивный новый мир» Олдос Хаксли. Книга была издана в 1932-м, и жизнь успела подтвердить некоторые высказанные в ней рассуждения о тоталитаризме. Другие описанные в романе методы и события, конечно, абсолютно нереальны: никому не придет в голову, показывая детям книги, подвергать их электрошоку или травить «две тысячи фанатиков культуры серным дихлорэтилом».

Немыслим был бы и такой диалог:

«— А почему запрещен? — спросил Дикарь. Он так обрадовался человеку, читавшему Шекспира, что на время забыл обо всем прочем.

Главноуправитель пожал плечами.

— Потому что он — старье; вот главная причина. Старье нам не нужно.

— Но старое ведь бывает прекрасно.

— Тем более. Красота притягательна, и мы не хотим, чтобы людей притягивало старье. Надо, чтобы им нравилось новое»[114].

Одного из учеников Хаксли в Итоне звали Блэр. Он не слишком усердствовал в учебе, уехал в Бирму, служил там в полиции, был клошаром в Париже, сражался на стороне республиканцев во время Гражданской войны в Испании, отличился в сражении при Теруэле и в конце концов стал литературным критиком в маленькой левой газетенке. Выбрав в качестве псевдонима название любимой реки — Оруэлл, — он начал зарабатывать деньги сатирой на коммунистическое государство. В 1944 г. вышел его роман «Скотный двор» («Ферма животных»). Пятью годами позже увидела свет знаменитая антиутопия «1984». В 1950 г. Джордж Оруэлл умер от туберкулеза. Роман-антиутопия «1984», разоблачающий атмосферу всеобщего страха и духовного подавления, царившую при нацистах в Германии и в сталинском СССР, пользовался неизменным успехом у многих поколений читателей, выражения «Большой Брат» и «новояз» вошли в обиходный язык. Герой романа живет в мире, где «охота на книги и их уничтожение весьма тщательно велись не только в пролетарских кварталах, но и повсюду в городе. Маловероятно, что где-нибудь, например в Океании, мог существовать хоть один экземпляр книги, отпечатанной до 1960 года». Его задача — открывать архивы по мере «надобностей момента. Вся История была подчищенным палимпсестом, который неоднократно переписывали, а потом переиздавали, даже не упоминая внесенные изменения». Очень жаль, что Джордж Оруэлл не дожил до девяноста лет и не написал послесловия к своему бестселлеру, учитывая потрясающие возможности, привнесенные в мир оцифровыванием и Интернетом.

«Сегодня книги не сжигают», — неосторожно восхищается автор предисловия к «451° по Фаренгейту». Конечно, сжигают повсюду в мире, и современное состояние знаний наводит на мысль, что пожары разгораются все чаще. Незамысловатый роман сделал Рея Брэдбери знаменитым и уже в 1953 г. стал культовой книгой интеллектуалов, задыхавшихся в реакционном пуританском воздухе Америки тех лет. «Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются». Так начинается роман Брэдбери. Станет ли пожарный-пироман Монтаг мыслить иначе? «Зачем мне читать?» Многие наверняка знают наизусть отдельные куски этой книги:

«— Я — «Республика» Платона. Хотите прочесть Марка Аврелия? Мистер Симмонс — Марк Аврелий.

— Рад знакомству, — сказал мистер Симмонс»[115].

Рассуждая о библиотеках, было бы странно не упомянуть имя Борхеса и не процитировать ни одной фразы из его произведений. Какой-нибудь шутник наверняка учудил бы забавную эскападу. Так произошло с «Библиотекой Робинзона» — неизданной рукописью, проданной в 2001 г. за 300 000 франков и украшающей ныне собрание одной из южноафриканских библиотек. Эксперт датировал текст 1930 г., вдова писателя утверждает, что это фальшивка, а Жан-Пьер Бернес считает его подлинным. Там есть такие строки о Коране: «Обещанный на его страницах ад не так жесток, как маленький островок, где из всех книг в библиотеке есть только Коран». Не слишком тонкая провокация для человека, считавшего, что в его жилах течет арабская кровь, раз уж не повезло родиться евреем. Будущие Робинзоны должны взять на заметку, что Полное собрание сочинений Борхеса в великолепном издании «Плеяд» составляет два тома и очень подходит для чтения на пустынном острове, вот только издатель не имеет права продажи из-за запрета, наложенного правообладателем. Думается, нашего героя эта ситуация развеселила бы…[116]