Читать книгу "Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров - Ален Демурже"

Портрет

Человека Моле трудно разглядеть за великим магистром из-за нехватки документации, ее малозначительности и противоречивости. Но все-таки можно, и образ, который вырисовывается, не слишком похож на ту карикатуру, которую навязала нам историография.

Жак де Моле был человеком скромным, но не безликим. Конечно, не надо воспринимать буквально его заявления во время процесса, где он, как, впрочем, и многие тамплиеры, определял себя как «человека бедного и неграмотного»:[660] это просто-напросто значит, что он не знал латыни. В тюрьме он находился в изоляции, посоветоваться ему было не с кем, и он жаловался, что у него нет и четырех денье. И что в таких условиях он не может правильно вести свою защиту. Это был человек здравомыслящий, среднего ума, порой не лишенный ни хитрости, ни проницательности. Интеллектуалом он не был. Тамплиер Жерар де Ко, длинное показание которого от 12 января 1311 г. вызывает большой интерес, рассказывает, что нынешний магистр ордена, которого он видел за морем, просил братьев, у кого есть экземпляры устава, статутов и правил ордена, передать их ему; некоторые он уничтожил, другие роздал старейшинам ордена или оставил себе; тем не менее экземпляр «Похвалы новому воинству» святого Бернара он вернул Жерару де Ко. И брат Жерар добавил: «Старшие братья говорили, что магистры Гильом де Боже и Тома Берар поступали точно так же, и они были согласны меж собой, что ордену нет пользы иметь в своих рядах образованных людей».[661]

Бесспорно это был человек с характером, гордый, порой надменный, но никогда не чванливый; несомненно, с ним было не всегда легко, он умел быть непримиримым, когда речь шла о защите интересов его ордена. Он признал, что в определенных обстоятельствах тамплиеры несомненно могли вести себя несдержанно по отношению к белому духовенству, защищая свои права. Конечно, он относил к таким и себя. Непоколебим был он и в представлении о своем ордене и его миссии: это независимый орден, который находится под опекой только папы, а задача его состоит в том, чтобы защищать Кипр и отвоевать Святую землю.

Человек этот был настолько непреклонным и постоянных в мыслях и целях, что казался упрямым, но ни ограниченный, ни тупым он не был. Он верил в крестовый поход; он верил в возможность отвоевания Иерусалима. А ведь что бы ни говорили тут и там, к 1300 г. идеал крестового похода еще не умер. Иерусалим не стал мечтой беспочвенных фантазеров. А Жак де Моле обладал практическим опытом. Он знал, чего хочет, но был открыт для дискуссии. Он умел вести переговоры, не был обделен дипломатическими и даже педагогическими талантами, как показали его отношения с королем Арагона: в деле Кардоны в 1302 г., как и в случае с назначением Эксемена де Ленды магистром Арагона, он сумел разрешить деликатные ситуации и отстоять свою точку зрения, не задевая короля и умея идти на необходимые уступки.

Он якобы был вспыльчивым, если верить свидетельству (единственному) Тирского Тамплиера, и настолько, что свирепо негодовал на французского короля и папу. Обстоятельства этого инцидента известны (неимоверный заем, предоставленный королю парижским казначеем), но сомнительны; непонятно, в какой конкретно момент второй поездки в Западную Европу этот случай мог произойти. Как бы то ни было, это мало походит как на его обычные манеры, так и на его поведение в отношениях с монархами и с папой Бонифацием VIII. Его отношения с папой Климентом V не были, похоже, особо теплыми, но неизвестно, чтобы он когда-либо выходил из себя; тон обеих памятных записок, адресованных им папе, — почтительный. Его отношения с Эдуардом I, Хайме II, Карлом II были сердечными. С Филиппом Красивым они выглядят более сдержанными, но не искажает ли картину отсутствие документов (в отличие от отношений с папой, особенно с Хайме II и, в меньшей степени, с Эдуардом I)? Они полностью расходились во мнениях по вопросу об объединении орденов, но это не повод для яростного гнева. Кстати, известно, что в июне 1307 г. великий магистр заговорил с королем о проблеме обвинений, выдвигаемых против ордена; опять-таки о вспышках гнева сведений нет. Впрочем, Филипп Красивый не провоцировал вспышек гнева: он слушал, часто не говоря ни слова, но мотал на ус. Его собеседники бывали выслушаны, и у них могло создаться впечатление, что их поняли.

Естественно, у Жака де Моле были слабости, недостатки: твердость и постоянство во взглядах — достоинства, но упрямая приверженность им быстро становится недостатком. Напомню в связи с этим о вопросе объединения орденов. Обе составленных им памятные записки, о крестовом походе и особенно об объединении орденов, пусть иногда обнаруживают изрядный здравый смысл, отражают и политическую близорукость. Проявлял великий магистр и немного наивное самодовольство; были также кое-какие слабости, вполне человеческие!

Личность Жака де Моле можно разглядеть яснее и под другим углом зрения — отношений, которые он поддерживал внутри ордена с братьями, сановниками или простыми тамплиерами. Опять-таки сквозь призму источников надо смотреть осторожно, она создает деформации: с одной стороны, это многочисленные сведения, чаще всего почерпнутые из писем, по государствам Арагонской короны и почти ничего сверх того; с другой стороны — данные из допросных протоколов процесса, в которых объективность — не главное достоинство.

Жак де Моле сумел завязать дружеские отношения с членами ордена и проявлял радушие ко всем, будь то тамплиеры или нет, кто посещал его на Кипре. Письма, которыми он обменивался с каталонским тамплиером Педро де Сан-Хусто, — это письма двух друзей. Педро де Сан-Хусто занимал должности командора Корбинса, Майорки, Амбеля, Альфамбры и наконец Пеньисколы (последним назначением он был обязан великому магистру). В корпусе писем, написанных Жаком де Моле, ему адресованы пять;[662] есть и письма Педро де Сан-Хусто, посланные великому магистру. Иногда эти письма направлялись чисто с личными целями — например, осведомиться о состоянии здоровья корреспондента. Как письмо от 1 ноября 1300 года:

Знайте, что мы получили Ваши любезные письма через держателя, из коих узнали, что Вы в добром здравии, и нам это очень приятно. Поскольку Вы желаете знать, в каком состоянии пребываем мы, Вы сможете узнать об оном состоянии и новостях нашей земли [Кипра] через людей, каковые направляются в Вашу страну.[663]

В другом письме Педро де Сан-Хусто поручает великому магистру заказать молитвы за одного каталонского брата, Дальмау де Роккаберта, — возможно, попавшего в плен к неверным или заболевшего. Жак де Моле в ответ благодарит его.[664]