Читать книгу "Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой - Эрик Вейнер"

— Индийский средний класс отдаляется от бедности, и это опасно, — говорит она. — Старый путь вел к Богу через страдания и отречения, через путь саньясина. Но он не близок молодой толпе. Теперь век insta-гуру.

Чандра соглашается:

— Этим новым гуру не требуется жертв.

Чандра предлагает мне прокатиться назад на Шанти-роуд, 1, на своем скутере. Мы оба — мужчины немаленького роста, и скутер ненадежно раскачивается. Движение настолько плотное, что я могу чувствовать горячий выхлоп от автомобилей на своих голенях. Я был свидетелем аварии несколько дней назад, и теперь я вижу признаки надвигающейся опасности повсюду.

Мимо проезжает «Скорая помощь», ревя сиреной, и я понимаю, что это первый раз, когда я вижу «Скорую помощь» в Индии. Дальше мы проезжаем вывеску «Лечение головного и спинного мозга». О, Боже, думаю я, еще один знак. Мы разобьемся. Но уже через несколько минут Чандра паркуется у Шанти-роуд, 1. Все в порядке.

В тот же вечер я выхожу на террасу. Воздух мягкий и прохладный. Я смотрю на трущобы — их невозможно игнорировать — и вижу несколько детей, пробирающихся через кучи мусора в поисках чего-то, что они могут продать за несколько рупий. Проведя несколько лет в Индии, вы привыкаете к таким зрелищам, но всегда есть что-то, что пронзает вашу броню, независимо от того, насколько толстой она успела вырасти.

Я вижу девочку, ей не больше четырех лет, копающуюся в мусоре. Она что-то держит в другой руке. Что это? Я прищуриваюсь и вижу, что это игрушка: грязный, но в остальном нетронутыми медвежонок. Моя броня растворяется. Это Индия. Это страна, где, как заметил Марк Твен, всякая жизнь священна, кроме человеческой жизни. Индийцы могут быть глубоко небезразличны к своим семьям и кругу друзей, но они не замечают никого за пределами этого круга. Вот почему индийские дома безупречны, в то время как всего в нескольких футах за пределами парадной будет помойка. Это за пределами круга.

Эмма только что вернулась из поездки на свой завод. На полу она разложила груды сумок. Они везде, и они прекрасны. Я испытываю желание раздеться и валяться в этой куче, но я сдержался. Это место прощает многое, но даже жители Шанти-роуд, 1, имеют свои пределы. Шанти-роуд имеет свои пределы.

Я иду на кухню и вижу, что в раковине теперь нет ни пятнышка, а мухи отступили. Горничная Суреша, Мона, должно быть, вернулась.

Я слышу Мону раньше, чем я ее вижу. Браслеты, которые она носит на запястьях и лодыжках, музыкально бренчат. Я чрезвычайно счастлив слышать Мону, несмотря на то что она живет в одной из грязных бедных трущоб, которые я вижу с террасы. Мона знает только одно слово на английском — «супер» — так что я прошу Суреша перевести.

— Мона, ты счастлива?

— Да, конечно.

— А что твой ключ к счастью?

— Вы не должны думать слишком много. Вы не должны иметь ничего в своем уме. Чем больше вы думаете, тем менее счастливы вы будете. Жить счастливо, счастливо есть, умирать счастливым.

С этими словами она воздевает руки вверх в воздух. Мона и тайцы отлично бы поняли друг друга.

— Но, Мона, неужели у вас нет проблем? У вас нет проблем с деньгами?

Она снова размахивает руками, на этот раз гораздо более убедительно, показывая, что я имею в виду слишком много. Слишком, слишком много говорю.

Разговор окончен. У нее есть работа. Она уходит, ее браслеты звенят в мягком вечернем воздухе.

Я не уверен, что делать с Моной. Я хорошо осведомлен об опасном мифе о счастливом, благородном дикаре. У них есть так мало, но они так счастливы. Статистически, это не так. Самые бедные страны в мире также являются наименее счастливыми, и это, безусловно, верно для Индии. Она находится в нижнем конце спектра счастья Рута Винховена.

Но Мона не вписывается в статистику. Она является человеком, как она утверждает, очень счастливым. Кто я такой, чтобы не соглашаться? Бедность не гарантирует счастье, и не отрицает.

Несколько лет назад исследователь счастья Роберт Бисвас-Динер взял интервью у сотен людей на улице в Калькутте, беднейших из бедных, и вычислил их уровень счастья (опять же, на основе самоотчетов). Затем он сделал то же самое с несколькими сотнями бездомных во Фримонте, штат Калифорния.

Нищие Калькутты, оказывается, заметно счастливее калифорнийцев даже несмотря на то, что калифорнийские бездомные имеют более широкий доступ к услугам получения продуктов питания, жилья и медицине. Бисвас-Динер отнес удивительный результат к тому, что люди на улицах Калькутты могут иметь мало материальных богатств, но у них есть сильные социальные связи. Семья. Друзья. Я хотел бы пойти еще дальше и сказать, что нет по-настоящему бездомных в Индии. У них, возможно, нет дома, но они точно не остаются без крова.

В этом еще одна причина, я думаю, почему бедняки в Калькутте счастливее, чем в Америке. Если индийский человек беден, это из-за судьбы, богов или какой-то негативной кармы, накопленной в предыдущей жизни. Другими словами, они не виноваты. Если американец беден, он рассматривает это как личную неудачу, порочный характер.

Однажды я ловлю себя в одиночестве на Шанти-роуд, 1, что редкость.

Я лежу, развалившись, на кушетке, читаю книгу и слушаю индийскую поп-музыку на радио, когда я слышу характерный звон браслетов Моны. Она грациозно балансирует с ведром белья на плече. Мы можем разговаривать, несмотря на то, не говорим на одном языке. Мои пантомимы с Любой не прошли даром.

Мона «спрашивает», не хочу ли я чаю. Я отказываюсь, но она настаивает. Вы действительно должны выпить чаю. Включить ли вентилятор на потолке? Это хорошая идея. Жарко. Может быть, скорость слишком высока? Я выключаю его. Мона указывает, что лучше не делать две вещи одновременно. Она выключает радио. Через несколько минут она говорит мне, что мой чай остывает, и я действительно должен его выпить. Она передает все это с музыкальным движением рук. Я решил, что статистические данные могут идти к черту, Мона счастлива.

Наступил праздник Дивали. Традиционно он известен как фестиваль света, но в то же время — это фестиваль громких и неприятных петард.

Каждая улица превращается в зону свободного огня. Собаки травмированы, как и я в течение всех трех дней, мои ноздри наполнены этой ужасной вонью. Население гремит. И дым! Он веет над городом, который в настоящее время ощущается как одна гигантская военная зона.

На террасе Суреш и Эмма готовятся к празднику. Эмма делает миску Дивали: свечи и цветы, плавающие в воде. Мы зажигаем несколько бенгальских огней. Мой не горит.

Суреш говорит мне, что его любимый индуистский бог — это Шива, разрушитель, «потому что вы должны уничтожить, чтобы создать».

Эмма говорит, что она никогда не чувствует обреченности в Индии, несмотря на то, что это было бы совершенно рациональным чувством.

— Но в Великобритании я часто напугана до смерти.

Суреш собирает пакет печенья для соседских детей, и Мона относит его в своей сумке. Мы сидим под старым деревом бадам, которое висит над террасой как потолок.