Читать книгу "Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова"

Ответом стала яркая вспышка янтаря в руке Ньедрунг. Та невольно охнула, но в золотисто-карих глазах тут же мелькнула радость. А потом вся фигура мерикиви вдруг запылала желтым светом. Миг — и пламя пропало.

Ньедрунг приложила ладонь с янтарём к сердцу и поклонилась неведомо кому.

Точнее… и гадать не надо, кого могла призывать янтарная колдунья. Они всю жизнь молятся и служат только одному божеству. Его защиты просят, его кару терпят. Остальные боги для них есть, конечно, но…

На столе вдруг появился третий кубок. Из розового золота, изящный, на тонкой ножке. Неведомо откуда донесся мягкий звон, и повеяло медовым дурманом. Даже растаял мрак, окутывавший пространство, уступая золотистому сиянию.

Она появилась без лишних слов. Стройная, статная, с прозрачно-жёлтой кожей, под которой виднелась паутинка трещин, повторяющих узор вен. Одежда вроде есть, а вроде и нет. При каждом движении появляются складки янтарной ткани, облегающие тело, словно вторая кожа. Одеяния ничего не скрывают вовсе, скорее наоборот — подчеркивают совершенство фигуры. Распущенные волосы струятся до бёдер и, переплетённые янтарными бусинами, излучают мягкий свет.

Лицо — любой скульптор душу продал бы за возможность изваять такое совершенство. Только вот прозрачные глаза холодные-холодные. И смотреть в них даже Гунфридру немного не по себе, потому что то появляется крохотный гагатовый зрачок и заливает собой радужку, то исчезает вовсе, превращая глаза в прозрачные безжизненные янтарные камни.

— Сплетничаете, — уронила она тягучим густым голосом, от которого стало душно и сладко. — Даже меня не дождались.

Мрак сделал вид, что его здесь вообще нет.

Гунфридр ухмыльнулся, шевельнул пальцами, и стул сам отодвинулся, приглашая гостью сесть.

— Да будет твой день светлым, прекрасная Брада, — улыбнулся он. — Несказанно рад тебя видеть, янтарная.

— В чертогах Господина нашего Мрака, пожелание света, конечно, очень… своевременно, — отозвалась она, величественно опускаясь на стул и беря кубок в руку.

Солнечными лучами тут же вспыхнули крупные камни в перстнях на её длинных пальцах, длиннее, чем у Гунфридра да и многих других богов. Потому что плетет ими Брада янтарные заклинания, завивает узоры исцеления и выздоровления, чтобы потом накинуть сотканное покрывало на больного и обернуть в несколько раз.

— А кому здесь не нравится, так я велю вместо твила подать яду, — безмятежно протянул Мрак. — Хороший яд, лишает бессмертия даже богов, знаете ли. Когда попадёте ко мне, полюбить мои чертоги будет куда больше времени.

Гунфридр и Брада расхохотались. Но при этом насмехаться больше не стали, так как помнили, что однажды сам Янсрунд оказался по ту сторону Мрака. Дело давнее, почти забытое, но мало ли…

Смех оборвался быстро. Брада выразительно посмотрела на обоих богов, словно напоминая, что у неё есть дела и поважнее, чем находиться здесь. Гунфридра это забавляло, Мрака… тоже. Но Брада Янтарь всегда знала, чего хочет, и славилась могуществом не меньше них. Поэтому ни один из богов не рискнул бы вести себя с нею неуважительно.

— Зачем позвали, братья мои? — поинтересовалась она холодно и спокойно, и показалось, что каждое слово превращается в застывающую под ледяным ветром каплю янтарной смолы.

— Видишь ли, Брада, — произнёс Гунфридр, делая глоток твила, — мой преданный слуга Фьялбъёрн Драуг столкнулся с бедой. На его корабле ворожея потеряла магический дар, спасая твою жрицу. А ведь жрица твоя поступила с ней, мягко говоря, некрасиво.

— Но уже искупила свою вину, — невозмутимо сказала Брада, поставив локти на стол и положив на кулачки точеный подбородок.

— Не до конца, — заметил Гунфридр.

— Смотря чем мерить, — золотая улыбка, янтарная усмешка, — смотря чем, о великий Морской Владыка.

— Во-о-от, — довольно протянул Мрак. — Я говорю про то же, но наш добрый друг, хозяин водных и подводных просторов, почему-то упирается.

Гунфридр пропустил насмешку мимо ушей. Мрак пусть следит за своими Посредниками, до чужих слуг ему дела быть не должно. И вот сейчас Владыку моря задело за живое. Ворожея вела себя в бою достойно, так почему бы не попробовать ей помочь? Сам Гунфридр, конечно, не мог никак вернуть деве огненную магию, но когда рядом есть богиня-целительница… Вон как смотрит своими мгновенно меняющимися глазищами

— Зря, Гунфридр, — медовым дурманом полился шёпот Брады, — ты так думаешь о моей жрице. Все её поступки — не прихоть. А что кому-то они не по нраву, так когда спасаешь свою жизнь, не слишком заботишься о благополучии тех, кого ненавидишь всем сердцем, не так ли? Не все умеют признавать ошибки, но Ньедрунг этому научилась. Да и не так уж виновата.

— Угу, невинное дитя прям, — подлил масла в огонь Мрак.

— Никто не умрёт в этом мире невинным, — отрешённо сказала Брада. — Но сегодня на рассвете она обратилась ко мне с молитвой. Молитвой целительницы, в которой я не имею права отказать.

Мрак и Гунфридр переглянулись. Последний уточнил:

— И?

— А вот теперь слушайте. Огонь из ничего мне не взять. Да и Пустота всё равно хорошо поработала. Но есть одна возможность…

* * *

Солнце светило ярко. День обещал быть хорошим, почти не ветреным. «Гордый линорм» резво шёл по волнам. Кое-где на поверхности появлялись головы морских псов, мелькали оскаленные пасти и тут же исчезали в пучине. Не время им в солнечный день резвиться. Их час — хмурый и ветреный, когда свинцово-серое небо вот-вот готовится пролить на землю и волны ливень с градом, а то и засыпать колючим снегом со льдом.

Фьялбъёрн Драуг был в отвратительном настроении. Победа над Пустотой не радовала, её толком и прочувствовать не удалось. На Йанту было больно смотреть. Одновременно хотелось выпороть за дурь и прижать к себе так крепко, чтобы никогда не смогла вырваться. Боги севера, это ж надо было так себя довести! Магия… утбурд с ней, с этой магией! В своё время он думал, что смерть — это конец. Но Гунфридр разубедил. И хорошо так разубедил. Но Йанта… глупая маленькая ворожея, что же ты творишь…

И хоть разумом Фьялбъёрн понимал, что для колдуньи всё иначе, ведь они живут чарами, но нельзя сдаваться, когда ты ещё жив. А Йанта жива. Значит, ничего не потеряно, особенно, когда вся команда за неё станет, будто Великан-Риф у Островов-Призраков. Тот самый, что обойти можно, только имея особое благословение Гунфридра.

На рассвете удалось заметить, что Ньедрунг бестелесной тенью выскользнула из каюты, оставив Йанту одну. О чем они говорили — загадка. Расспрашивать как-то не хотелось: с Ньедрунг и вовсе говорить не было желания, а Йанта… погруженная в себя, она словно не слышала обращённых к ней слов.

Но украдкой глядя на Ньедрунг, чтобы чудесница не заметила, что за ней наблюдают, Фьялбъёрн разглядел продолговатый янтарь, который та сжимала в руке. В памяти возник разговор из прошлого с красавицей-целительницей. С такими же медными волосами, как и у Ньедрунг, только, в отличие от неё, счастливой и довольной жизнью.