Читать книгу "Северный гамбит - Влад Савин"

— Последний вопрос, господин рейхсфюрер. Количество товара? Боюсь, его осталось не слишком много, и если вы будете еще продолжать изъятие…

— Граф, ну вы же хотите, чтобы барашки сами бежали к вам за избавлением от страшной и неминуемой смерти? И в крайнем случае, если не хватит товара на воле, вы же можете и в лагерь приехать, с вопросом, нет ли тут шведско-подданных? Или прямо с этапа, с перевозки — вот только предварительно согласуйте, а то конвой, не разобравшись, может и огонь открыть, поверьте, искренне не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось?

Пока не случилось — подумал Гиммлер, когда швед, откланявшись, вышел — но когда, и если, дойдет до последней черты? Если Рейх проиграет — а до Швеции ближе, чем до Аргентины. И очень полезно, на всякий случай, иметь документы на имя бедного шведского еврея, который после может, вполне легально, купить билет на пароход до Буэнос-Айреса. И что тогда значат жизни десятков, даже сотен тысяч еврейских недочеловеков, избежавших кары — в сравнению с моей, единственной? Даже лучше, если их будет побольше, создадут массовку, тот лес, в котором умный человек прячет один опавший лист.

Или не один? Кто еще в курсе — Кальтенбруннер, Шелленберг, Мюллер — а ведь и себе тоже потребуют? А не поделиться нельзя, побегут с доносом к фюреру, что кто-то за взятки спасает евреев, "не себе, так никому". А реакцию нашего фюрера на такие сообщения, после неудавшегося покушения 1 февраля, даже я не могу предсказать.

И еще, Швеция нужна нейтральной, так как глупо будет бежать в страну, оккупированную англичанами, или тем более, русскими. Значит надо убедить фюрера, что сейчас вторжение невозможно. В Дании пятнадцать дивизий, но из их числа восемь, это "новой волны", только что сформированные, без всякого опыта, необученное мясо. Три, это каратели, переброшенные из-под Варшавы, русские и украинцы, которых сами же советские в плен брать не будут — хороши для усмирения территории, но не на фронт. И еще четыре, это датские, "второй очереди", на планируемые пять не хватило людей, выучка и боевой дух еще ниже. Этого было бы достаточно бы на одних шведов, но если вмешаются русские, а они явно не останутся в стороне, завтра мы получим еще один Восточный фронт где-нибудь у Гетеборга. Остается лишь найти того смельчака или самоубицу, из генералов, кто сказал бы это фюреру — причем все это правда, но не будь я заинтересован, и пальцем бы не пошевелил, чтобы фюрер изменил решение.

Так что германской высадки в Швеции не будет. И план "Песец" отправится в архив. Ведь СД и гестапо в Рейхе пока еще могут многое?

"Шведский Мессия". Изд. Лондон, 1981

Ему был всего тридцать один год. Он принадлежал к одной из самых знатных и богатых семей Европы. Человек поразительной жизненной энергии, умница и весельчак. Его страна, волею Бога и судьбы, была избавлена от ужасов обеих Великих Войн этого века. Что заставляло его подвергать свою жизнь смертельному риску, бескорыстно спасая абсолютно незнакомых ему людей?

Говорят, в его жилах текла малая доля крови того самого, беспощадно истребляемого народа. Или он принадлежал к почти исчезнувшему сегодня типу беззаветных рыцарей, живущих ради служения высокой Идее? По некоторым оценкам, двести тысяч человек из нескольких европейских стран, были спасены им от смерти в нацистских газовых камерах. И это — главный результат его деятельности, и всей жизни! Работал ли он на американскую разведку, на гестапо, даже на НКВД? Ответ дан выше — несомненно, ради спасения жизней невинных людей, ему призодилось вступать в какие-то отношения с представителями указанных организаций, возможно даже, оказывать какие-то услуги — но главным было не это. Двести тысяч спасенных жизней, мужчин, женщин, детей, стариков — стоило ли ради такого даже продать душу дьяволу, предложи он это?

Его звезда взошла в октябре 1943 года, шведская миссия в Берлин, куда он был включен, как уполномоченный Совета по делам беженцев — всего за месяц до того, президент Рузвельт, поняв наконец, что "окончательное решение еврейского вопроса" не преувеличение, а близкая реальность, учредил этот орган, должный заниматься помощью евреям и другим жертвам нацизма. В Германии и других странах, он развил бешеную активность, действовал подкупом, угрозами, обманом, шантажом, заводил в интересах дела романы с женами высокопоставленных чиновников. Как только становилось известно, что германские власти где-то пытаются устроить "юденфрай", он мчался туда. Не считая денег, он скупал дома, которые объявлял собственностью шведской миссии — это значило, что на них распространялся дипломатический иммунитет, и гестапо не могло войти туда. В этих домах селились тысячи евреев, которым он выдавал особые документы "человека, находящегося охраной шведского закона". С точки зрения международного права, ценность этих бумаг была весьма сомнительной — однако своим внушительным видом эти Schutz-Pass (желто-голубой фон, цвета шведского флага, эмблема "тре крунур", текст на немецком и шведском языках, множество печатей) неизменно производили впечатление на законников-немцев.

Те, кто говорят, что такими документами могли воспользоваться немецкие агенты, так как удостоверения не имели фотографий, а в ряде случаев выдавались со всеми подписями и печатями, но без указания имени, не могут представить реальной ситуации тех лет, когда целью было спасти возможно большее количество людей, и бюрократические процедуры могли быть гибельными. Когда гестапо прочесывало кварталы, вламывалось в дома в поисках спрятавшихся евреев — а они огромной толпой собирались у шведского посольства или консульства, едва приходило известие, что приехал Он, и часами ждали, в страхе, что вот-вот появятся немецкие солдаты. Или когда наш герой не раз останавливал конвои, идущие в Дахау, Маутхаузен, Роменвиль — что могло стоить ему жизни, так как охрана начинала стрелять — и выяснял, нет ли среди людей, отправляемых на смерть, имеющих хоть какое-то отношение к Швеции или родственников там, таким он немедленно выдавал "временные удостоверения" и увозил с собой, могли ли там быть длительные процедуры, под наведенными стволами? Когда он посещал эти немецкие лагеря смерти, и делал там то же самое, вопреки желанию комендантов лагерей, чинивших ему всяческие препоны, наподобие того, как не предоставляли ему помещений для работы, и он вынужден был выдавать удостоверения под открытым небом, снегом или дождем — возможно ли было там въедливое установление личности — да и так ли важно, имел ли в действительности узник концлагеря, желающий спасти свою жизнь, родственников-шведов? А в случае, когда гестапо пыталось арестовывать уже получивших документы людей "по вновь открывшимся обстоятельствам", вроде обвинений в связи с макизарами, выдача чистых документов, куда можно было самому вписать любое придуманное имя, могла служить некоторой защитой. И даже если эти опасения, о засылке немецкой агентуры, были оправданными, разве не "лучше освободить десять виновных, чем осудить одного невиноватого"? А немецких шпионов, если таковые и были, то не больше единиц на тысячи спасаемых людей. И даже сегодня нет достоверных сведений о том, что хотя бы один разоблаченный нацистский шпион воспользовался Schutz-Pass.

Его пытались запугать, ему угрожали, что он станет жертвой "несчастного случая", или нападения неопознанных бандитов — СС и гестапо не слишком уважали статус нейтральных государств и их представителей — а он лишь смеялся, чему быть того не миновать, и "Бог меня защитит". И судьба действительно хранила его, почти целый год. А затем вынесла свой приговор, слишком тяжел был крест, который он взялся нести, и этот жертвенный путь надо было пройти до конца.