Читать книгу "Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма"

А десять лет спустя все наперебой говорили о крупных развивающихся рынках и нефти, но уже с более мрачным настроением. Эпоха сырьекомов стала порождением страха и полного отсутствия веры в прогресс человечества, – страха перед разворачивающимися фалангами развивающихся стран во главе с Китаем с их ненасытным спросом, перед прогнозами, предсказывающими пик нефтедобычи и засуху в сельскохозяйственных угодьях. Эти страхи сопровождаются полным отсутствием веры в способность человечества решить вышеназванные проблемы, то есть найти альтернативу нефти или способы, позволяющие повысить продуктивность сельского хозяйства. Тут мы вновь имеем дело с мальтузианским[13] взглядом на борьбу и дефицит: запасов продуктов питания в мире недостаточно, цены на них неуклонно растут, а заработная плата снижается из-за конкуренции со стороны рабочей силы из-за рубежа.

Энтузиазм по поводу роста цен на сырьевые товары наблюдается только среди инвесторов, финансистов и спекулянтов, которые могут получить от этого выгоду. Конечно, «пузырь» сырьекомов вдохновил многих индийских и китайских предпринимателей отправиться в Африку на поиски угольных шахт, но в общественном сознании ни с чем положительным он не ассоциируется. На пике «пузыря» высоких технологий миллионы американских школьников загорелись идеей поступить в Стэнфордский университет, получить диплом в области делового администрирования и найти работу в Кремниевой долине. Сегодня же, несмотря на появление все новых учебных программ по подготовке менеджеров для нефтяной, газовой и энергетической отраслей, данное направление представляет собой лишь очень узкую нишу сферы высшего образования. Современное общество выражает свое отношение к сырьекомам исключительно в виде жалоб на рост цен на бензин и вспышек беспорядков в связи с ростом цен на продовольствие на формирующихся рынках. И данная ситуация вполне логична и обоснованна. Впрочем, пока негативное влияние на крупную экономику резкого увеличения цен на сырьевые товары все равно нами явно недооценивается. Не следует, например, забывать, что именно взлет цен на нефть предшествовал десяти из одиннадцати послевоенных рецессий в США. В течение года до начала Великой рецессии 2008 года цены на этот продукт выросли на 57 процентов, а накануне серьезных проблем американской экономики в середине 2011 года нефть подорожала более чем на 60 процентов. А когда экономическая активность в США идет на спад, она неизменно тянет за собой экономики развивающихся стран. Во время Великой рецессии 2008–2009 годов темпы экономического роста снизились на целых 8 процентов и на развитых, и на развивающихся рынках – со своего пика сразу до минимума, характерного для серьезного спада.

Самая крепкая нить, связывающая эпохи технологического и сырьевого «пузырей», – это главный движущий фактор любой мании: изобретение человечеством так называемой «новой парадигмы», призванной оправдать иррационально высокие цены. В разгар бума доткомов мы слышали самые разные, порой абсолютно экзотические, обоснования создавшейся ситуации. Аналитики щедро засыпали нас объяснениями, почему та или иная компания пока еще не получает огромной прибыли или почему наспех составленный бизнес-план либо привлекательное название продаются по астрономическим ценам. Все говорили нам о будущем, о необходимости понимания причин, по которым цены в объединенной новыми цифровыми технологиями глобальной экономике «стремятся к свободе», а уж проблема дальнейшей «монетизации» бизнес-идей, то есть превращения их в реальные деньги, со временем решится сама по себе. Мания доткомов оказалась достаточно долгой и мощной, чтобы превратить Билла Клинтона в живой символ американского возрождения, равно как резкий скачок цен на сырье сыграл важную роль в превращении Владимира Путина в символ российского возрождения, и Инасиу Лула да Силву – бразильского. Но когда и этот экстаз пройдет, сырьекомовская эпоха будет вызывать такие же негативные эмоции, какие охватили общество, когда лопнул «пузырь» доткомов.

Глобальные рынки имеют обыкновение трактовать развитие страны почти так же, как компании или видов сырья; их трактовка, невзирая на все проблемы и ошибки в прошлом, тоже подвержена влиянию преходящих модных новинок и навязчивых идей. И, несмотря на оптимизм последних лет, странам, процветающим сегодня за счет сырьевых ресурсов, например России и Бразилии, история, к сожалению, не сулит ничего хорошего.

Двести лет экономического спада

Ажиотаж вокруг таких стран, как Бразилия, был вызван в основном тем же диковинным объяснением, благодаря которому нам пытаются втолковать, почему резкий рост цен на сырьевые товары последние несколько лет непременно означает переход мировой экономики на новый, более высокий уровень. Я имею в виду вновь всплывшую на поверхность концепцию «новой нормы». В большинстве случаев прогнозы дальнейшего подорожания сырья основываются на предположении, что спрос формирующихся рынков на эти товары будет и впредь расти так же стремительно, как в последние десятилетия; однако эту волну, скорее всего, следует считать событием разовым. А, учитывая огромное бремя высоких цен на сырье, весьма вероятное грядущее ослабление позиций зарождающегося рынка будет способствовать возрождению доверия к Западу, где большинство стран являются крупными потребителями сырьевых товаров.

Если рассматривать вопрос с точки зрения долгосрочной перспективы, на протяжении последних двухсот лет цены на сырье не просто снижались, а менялись по вполне предсказуемому шаблону. Сначала стоимость того или иного ресурса непрерывно росла в течение десяти лет, вдохновляя ученых либо на изобретение способов экономии имеющихся запасов, чтобы со временем извлечь из них больше выгоды, либо на поиск дешевых заменителей. Затем в течение двух десятилетий цена на данное сырье, как правило, снижалась. Эта тенденция – десятилетие вперед, два десятилетия назад – сохранялась много лет. В результате цены на основное промышленное сырье с учетом инфляции сегодня на 70 процентов ниже, чем в 1800 году. Есть и исключения из этого правила – например, золото и в какой-то степени нефть и медь. Цена на них за этот период либо осталась на том же уровне, либо даже выросла, но теперь даже их стоимость колеблется практически синхронно с другими видами сырьевых товаров. Все факторы, которые прежде влияли на цену сырья – погода на цену продуктов питания, процентные ставки на цену золота, промышленный спрос на неблагородные металлы, – сводятся на нет растущим спросом со стороны Китая и спекулянтов, привлекаемых дешевыми деньгами.

Сегодня мы приближаемся к концу десятилетия резких всплесков цен на нефть, и описанная выше тенденция повторяется в очередной раз. Мир уже сейчас является свидетелем серьезного прогресса эффективности, сопровождающегося существенным падением спроса на нефть ведущих промышленно развитых стран. В США он за прошлый год снизился на 4 процента, в Германии на 8 процентов; даже в Японии с ее суперэффективностью спрос на это сырье упал на 2 процента. Высокие цены на нефть способствовали заметной активизации инвестиций в поиск альтернативных источников энергии и видов топлива, и хотя большинство из них пока находятся на стадии разработки, есть все основания надеяться, что их появление – лишь вопрос времени.