Читать книгу "На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы - Константин Деревянко"

Для составления морской части плана мною были привлечены комендант порта, кадровик, начальники служб конвойной, гидрографической связи. Много раз заходил Кулишов – поделиться своими соображениями и сомнениями. На второй день приехал Жуков. Его волновало, как база за пять часов управится посадить 35 тысяч человек.

– Я жду план двенадцатого, – сказал Жуков. – На основании его командарм издаст приказ войскам на отход, а я запрошу у комфлота завершающую подачу судов.

Штабу базы предстояло грамотно решить уйму эвакуационных дел: избрать участки посадки, подобрать для каждой дивизии и полка суда и так расставить их, чтобы одной бомбой не поражались два судна, определить способы прикрытия дивизий береговой артиллерией при их движении в порт, создать четкую организацию посадки войск, сформировать конвои, создать особое гидрографическое обеспечение ночного плавания большого числа судов по акватории порта и на рейде, оборудовать порт радиотелефонной связью, установить жесткий порядок выхода конвоев с войсками, исключающий столкновения. Надо также учесть, что в Аркадии из-за мелководья к причалам суда не подходят. Значит, людей надо доставлять на рейд плавсредствами. А если заштормит? В Нефтяную гавань тоже нужно ставить только средние транспорты, а крупное судно ночью при выходе может сесть на мель.

25-я и 95-я дивизии находятся в середине обороны. Им и середина порта – Платоновский и Военный молы. И входные ворота напротив, а к ним подходят удобные улицы. Для 2-й дивизии – Карантинная гавань, для 421-й – Нефтяная. Для каждой дивизии три судна, а для кавдивизии – два. Два транспорта в резерв. Каждому судну два смежных причала. Предложим армии днем 15 октября погрузить дивизионные тылы и артиллерию, оставив на ночь только людей с носимым оружием. Для арьергардных батальонов прикрытия сформируем отряды судов и используем боевые корабли.

Приходилось думать и думать. Для посадки войск лучше создать особую организацию. Причалы, с которых грузится дивизия, целесообразно объединить в участок во главе с комендантом от штаба базы. Видимо, нет необходимости создавать конвои из нескольких транспортов. Это хороший объект для вражеского удара. Одновременного окончания погрузки даже двух судов не будет. Значит, придется ожидать друг друга, а это потеря времени. Сбор транспортов в конвой на внешнем рейде в темноте опасен. И снова потеря времени. Суда имеют разную скорость. Равнение по тихоходу – новая потеря времени. Торговые суда не обучены совместному плаванию. Всего этого нельзя не учитывать. Главная наша цель – к утру транспортам быть подальше от аэродромов противника. Значит, каждое судно, приняв воинов, немедленно и полным ходом со своим охранением уходит. Вот идеальное решение. Одно судно и три «охотника» – это и будет конвой. Получается двенадцать конвоев. Колонну конвоев, которая растянется, возможно, миль на сорок, прикроют эскадра и истребители. Это предложение штаба базы Кулишов, а затем и Жуков одобрили.

Решено установить затемненные огни на оконечностях молов в воротах порта и на побережье для ориентировки капитанов. На каждое судно назначается военный лоцман. Все участки посадки оборудуются телефонами и радиостанциями УКФ.

Элемент времени имеет колоссальное значение, и мы с Крыловым решили разработать нормативы на все действия армии и базы. Исходя из них, определялись сроки действий войск и кораблей. Отсчетным рубежом была взята середина Каркинитского залива, где конвои надежно прикроют истребители флота. Там надо быть нашим транспортам к 9 часам утра, когда могут появиться вражеские бомбардировщики, вызванные утренней авиаразведкой. Вот от этого рубежа мы и повели расчеты.

Последнее судно (ход 10–11 узлов) должно покинуть Одессу до 3–4 часов ночи. Норматив на съемку со швартовов и выход судна из порта – полчаса. Для выхода двенадцати судов потребуется 6 часов. Чтобы последнее судно ушло до 4.00, первое должно выйти в 22.00. Значит, посадка на него должна быть закончена к 21.30. Проверили две роты. Хронометраж показал, что пройти и пробежать от передовой до причалов можно за два – два с половиной часа. Это будут головные, и их суда уйдут первыми.

Но кто-то должен быть и концевым. С учетом всех помех и задержек, внезапно возникающих ситуаций, которые не сможет предвидеть даже военный гений, мы решили удвоить норматив для концевых подразделений – 5 часов. С посадкой роты уложились за 6 минут. Стрелковый полк по двум трапам можно посадить за полчаса. Удвоили и этот норматив. А с учетом помех вражеской авиации и что полки могут прихватить с собой тылы, мы еще раз удвоили время посадки – 2 часа хватит на все.

Исходя из этого, посадка должна начаться в 21.00. Это будет головное судно. Для концевого судна она закончится в четвертом часу. На посадку потребуется 6 часов. С учетом всех нормативов и сроков отход войск с передовой должен начаться не позже 19.00. Это время командарм и указал в своем приказе.

После ликвидации прорыва противника к Татарке на этом участке установилось относительное спокойствие. Но уже 11 октября противник начал непрерывные атаки против 95-й дивизии. А против полков 2-й дивизии он применил своеобразную психическую атаку – впереди наступавших цепей полковой «отец святой» с «крестным знамением». Наши бойцы наизусть знали содержание кинофильма «Чапаев» и хорошо запомнили белогвардейскую психическую атаку. Подпустили противника поближе, а потом ружейно-пулеметным и минометно-артиллерийским огнем накрыли его. Передние ряды смешались, хлынули назад. Хорошо тогда поработали артдивизионы Денненбурга и Яблонского в поддержку нашей пешей конницы.

Еще 8 октября командарм в целях улучшения позиций приказал правый фланг 95-й дивизии отвести к Грязелечебнице, ближе к городу. 12 октября противник повел здесь наступление двумя дивизиями на узком участке и потеснил наши части. Дивизия закрепилась на рубеже Холодная балка – Дальник.

11 октября Кулишов доложил наш план Жукову. И на другой день Петров издал приказ на эвакуацию армии.

Противник в те дни усилил артобстрел порта из-за Сухого лимана. На транспорте «Восток» оказались убитые и раненые. Под разрывами снарядов и бомб я проводил 9—12 октября четыре конвоя, в составе которых были «Райкомвод», «Земляк», «Чехов», «Березина». Их повели Л.Ф. Школенко, Н.В. Хухаев, З.В. Соболев, А.К. Кравченко.

В связи с нажимом противника Военный совет OOP просил руководство Черноморского флота ускорить присылку транспортов и кораблей. Напряжение нарастало, и счет времени пошел не на сутки, а на часы.

В ночь на 13 октября на «охотнике» в Одессу прибыл член Военного совета флота Н.М. Кулаков. Он разобрался в обстановке, изучил наши планы и послал Октябрьскому радиограмму, в которой писал, что усилилась активность противника, что план поэшелонного вывоза войск Военный совет OOP признал ошибочным. Он считал возможным разрешить эвакуироваться в ночь на 16 октября.

Октябрьский, человек с крутым характером, трудно сходился с людьми. Кулакову он во всем верил. Это был политработник редчайших партийных качеств, весьма принципиальный, кристально чистый, искренний, никогда не мельчивший в работе. Одним словом, фурмановского типа партийный кадр. Зная деловые качества Кулакова, его ум и проницательность, Октябрьский был уверен: если что предлагает Кулаков, так и должно быть. И от него сразу пришел ответ: «Полностью согласен; высылаю транспорты “Украина”, “Чапаев”, “Большевик”».