Читать книгу "Исчезнувшие близнецы - Рональд Х. Бэлсон"

Она постоянно оглядывалась на дверь. Лиам обещал приехать до начала судебного заседания, но вынужден был задержаться и велел оттянуть начало слушания.

– Ваша честь, – сказала Кэтрин. – Прежде чем мы начнем слушать показания, мы бы хотели обсудить полученное от истца предложение. Мы не могли бы объявить часовой перерыв, чтобы его обговорить?

– Нет. Все обсуждения закончились. У вас было несколько месяцев для обсуждений. Мистер Ширли, вызывайте своего первого свидетеля.

Кэтрин продолжала стоять.

– Ваша честь, мы можем объявить короткий перерыв, мне нужно в дамскую комнату. Как вы видите, я на последних месяцах беременности. – Она улыбнулась судье.

Петерсон громко вздохнул:

– Пять минут. И мы начинаем.

Лена наклонилась к Кэтрин и прошептала:

– Кэтрин, что происходит?

– Скоро узнаете. Я надеюсь…

Через десять минут Кэтрин вернулась в зал суда и заняла свое место. Лиама до сих пор не было. Судья Петерсон произнес:

– Наконец-то! Мистер Ширли, вызывайте своего первого свидетеля.

– Сторона истца вызывает свидетеля мистера Артура Вудварда.

Артур встал, посмотрел на Кэтрин, на Лену, покачал головой и пошел к свидетельской трибуне. Он поклялся говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и с уверенным видом, расправив плечи, занял место свидетеля. Ширли вкратце расспросил его о детстве и отношениях с родителями, а спустя пятнадцать минут приступил к сути дела.

– Все началось четыре года назад, – сказал Артур. – У мамы появились видения о некой подруге по имени Каролина. Раньше я никогда о ней не слышал. Мама постоянно плакала. Она говорила отцу, что дети Каролины потерялись, что кто-то должен их разыскать. Она неустанно повторяла: «Мне нужно поехать в Польшу, найти малышек Каролины». Малышек, Ваша честь, которым сейчас исполнилось бы по семьдесят лет, если бы они были до сих пор живы… и если они вообще существовали. Но она продолжала называть их малышками. После смерти отца эта идея полностью овладела мамой. Она раскладывала повсюду карты Польши, путеводители, расписания поездов. Делала запросы о поездах, которые ходили в 1940-х годах. Полки шкафов ломились от фотографий из навигаторов с изображением сельской местности и железнодорожных путей. Казалось, ее больше ничего не заботит – только эта навязчивая идея…

Из глаз Лены текли слезы, она промокала их носовым платком.

– Я не могу это слушать, – прошептала она.

– По вечерам я приходил повидаться с мамой, а она сидела, уставившись в компьютер, пытаясь что-то узнать о людях из маленьких польских и немецких городов. Она искала в онлайн-архивах, распечатывала вырезки, датированные концом сороковых, из местных газет небольших городков. Я советовал ей бросить поиски. Жить дальше. Часто доходило до ссоры, когда она говорила мне, чтобы я не лез не в свое дело. Я отвечал ей: «Это мое дело! Знаешь, как глупо ты выглядишь, когда пытаешься с помощью компьютера найти несуществующих людей, которые…»

– Довольно! – воскликнула Лена, вскакивая с места и ударяя кулаком по столу. – Прекратите это слушание! Немедленно! Я сдаюсь. Отдайте ему все, что он хочет. Больше я не могу этого слышать.

Кэтрин встала, обняла ее за плечи и попыталась успокоить.

– Не делайте этого, Лена, – прошептала она. – Потерпите. Лиам велел ждать. Кроме того, у нас еще будет возможность рассказать свою версию истории. Если до этого дойдет, думаю, мы выиграем дело.

– Кэтрин, хватит. Я больше не могу бороться. Я этого не вынесу, не смогу давать показания. Не хочу занимать место свидетеля.

– Ваша честь, мы можем объявить небольшой перерыв? Сами видите, моя клиентка очень расстроена.

– Ходатайство отклонено. Миссис Вудвард признает все, что указано в иске? И согласна, чтобы суд принял решение в пользу истца?

– Не согласна! – выкрикнул из глубины зала Лиам. – Лена, не говорите больше ни слова. Кэтрин, мне необходимо немедленно с тобой поговорить.

Кэтрин повернулась к судье:

– Сожалею, Ваша честь, но только что мой детектив прибыл с информацией, которая имеет непосредственное отношение к данному слушанию. Мне нужно всего несколько минут, пожалуйста.

Судья Петерсон покачал головой:

– Идет допрос свидетеля. Ваша клиентка только что признала исковые требования…

– Ваша честь, всего минуточку, пожалуйста! Пусть в протоколе будет указано, что вы справедливый судья. Если сведения моего детектива окажутся «пустышкой», я не стану стоять у Лены на пути и дело будет закрыто. Но у меня такое чувство, что мистер Таггарт узнал для нас что-то очень важное, что может изменить ход всего слушания.

– Я категорически возражаю, – сказал Ширли.

– Я уже устал от всего этого цирка, миссис Локхарт, – сказал судья Петерсон. – Лучше бы новости были стоящие. Суд объявляет пятнадцатиминутный перерыв.

Лиам повернулся и вышел из зала суда.

– Что, черт побери, происходит? – взвился Артур. – Очередная театральная интрига, миссис Локхарт? Чтобы отсрочить неотвратимое? Вы слышали, что сказала моя мать. Она умывает руки.

Кэтрин наклонилась и прошептала Лене на ухо:

– Лена, пойдемте со мной.

Слезы катились у старушки из глаз и падали на стол. Она покачала головой:

– Пусть все это поскорее закончится.

– Пока рано. Пойдемте со мной.

Кэтрин протянула Лене трость, помогла встать, и они медленно направились к двери зала судебных заседаний.

– Пятнадцать минут! – закричал Артур. – После этого я беру слово. Больше никаких Локхартов. Никаких Каролин.

Лена и Кэтрин шли по коридору к Лиаму, который стоял с двумя женщинами у окна. Кэтрин взглянула на них и широко улыбнулась. Женщины были высокими, стройными, стильно одетыми и тепло улыбались Лене. Кэтрин подтолкнула ее вперед.

– Пойдемте.

Но Лена застыла как вкопанная, и Лиам подвел этих женщин к ней.

– Позвольте представить вам Софию Сташевич и Анелю Лерскую, – сказал он, – которых вы знаете под именами Рахиль и Лия.

Лицо Лены покраснело, губы задрожали, руки затряслись. Кэтрин обняла ее за плечи, чтобы она не упала. Лена взглянула ей в глаза.

– Каролина… – прошептала она. – Это ее дочери-близняшки.

– Нет, – мягко улыбнулась Кэтрин. – Скажите им правду, Лена. Все в порядке.

Старушка глубоко вздохнула и тяжело сглотнула:

– Не могу.

– Нет, можете. Они все знают.

Лена разрыдалась и кинулась обнимать своих дочерей:

– Мне так жаль…

– Жаль? Ты подарила нам жизнь, – сказала София. – Как бы там ни было, но у тебя хватило смелости спасти нас. Спасибо, мама.