Читать книгу "Уравнение со всеми известными - Наталья Нестерова"

С легкой руки Даши, которая вместе с мамой приехала в гости смотреть на тети Вериных двойняшек и тарахтела над ними погремушками, мальчика стали звать Никой, а девочку Натой. Через месяц родители уже не могли себе представить, что есть имена лучшие, чем Ника и Ната.

Младенцы были похожи друг на друга, как все младенцы, то есть были совершенно разные. Ника более активный, подвижный, с волосиками темнее, чем у сестры. Ната чуть флегматичная, спокойная, со светлой челкой, спускающейся на глаза. Родителям постоянно казалось, что с детьми что-то происходит — то стул не тот, то газы, то отрыжка, — но на самом деле младенцы прекрасно развивались и набирали вес. У обоих был отличный аппетит — верный признак хорошего самочувствия. Молока у Веры хватало, и ранним утром — первое кормление дети требовали в пять часов — полусонный Костя прикладывал одного малыша к одной Вериной груди, Вера держала второго у другой. Случалось, что все четверо засыпали в этой живописной позе.

Им повезло с участковым педиатром из районной детской поликлиники. Александра Ивановна, так звали врача, пока двойняшкам не исполнился месяц, приходила каждый день. Но и ее, терпеливую, привыкшую к панике молодых родителей, Колесовы своими страхами вывели-таки из терпения. Однажды Костя поздней ночью срочно вызвал врача, потому что Вера, вовремя не постирав белье, забила тревогу: оранжево-желтые, с легким кислым запахом какашки детей на пеленках позеленели.

— Константин Владимирович, — попеняла педиатр, — ведь вы специалист, почитайте литературу. То, что кал детей, находящихся на грудном вскармливании, имеет гомогенный характер и на воздухе зеленеет, — совершенно нормальное явление. Неизмененный билирубин, который находится в кале, окисляется, превращается в биливердин, а он, не обессудьте, зеленого цвета.

Костя накупил специальной литературы по педиатрии. Вере заглядывать в нее он запретил — он сам, начитавшись, находил у своих детей признаки множества заболеваний. Поэтому Александра Ивановна по-прежнему была у них частым гостем, но теперь ей еще приходилось опровергать Костины диагнозы. Вера худела, но медленно, и все еще оставалась похожей, по словам Татьяны, на богиню плодородия. Веру мало заботила фигура, она не знала, где находится косметичка, носила по очереди те же два платья, что и во время беременности, закручивала волосы на затылке в примитивную улитку и делала “пионерский” маникюр-педикюр за две минуты. Но природная грация и оттренированные с детства манеры вставать, садиться, держать ровной спину, поворачивать голову, поднимать руки плавно и не болтать ими, как веревками, шагать изящно, а не переваливаться из стороны в сторону, сохранять спокойное, доброжелательное выражение лица — все это при полном небрежении к себе не позволило ей стать распустехой, в какую часто и невольно превращаются женщины после родов. У Веры не было свободной минуты, а если такая выдавалась — присела на диван, на кресло у телефона, — она засыпала мгновенно. Вера часто думала: еще поколение назад не было ни памперсов, ни автоматических стиральных машин, ни других удобных приспособлений — как женщины управлялись? Какое там книжку почитать, кино посмотреть, музыку послушать, знаниями блеснуть — мечтаешь только до подушки добраться. А еще какой-нибудь умник, вроде Вейнингера, будет обвинять женщин — в шахматы плохо играют, теорем и теорий не изобрели, картин гениальных не написали и романов не сочинили. Да любой мужчина на подобной монотонной работе превратится в ископаемое через две недели, а скорее всего, сопьется. На Костю после выходных, а ведь она старается занять его самым “интеллектуальным” трудом — погулять с детьми, отутюжить бельишко, еду приготовить, — смотреть тяжко.

Как-то она поделилась своими мыслями с мужем. И он с ней полностью согласился.

— Мужчины и женщины отличаются не только внешне, — говорил Костя, — но и строением мозга, психической организацией. Мужчина, конечно, поднимет тяжесть, быстрее пробежит, выше прыгнет. Но монотонная, однообразная деятельность, требующая каждодневной выносливости, ему часто бывает не под силу. Если мужчина после многочасовых хождений по магазинам валится на диван, он не притворяется — он действительно израсходовал свои психические ресурсы. Тяжелые депрессии, кстати, чаще не у журналистов, актеров или политиков встречаются, а у тех, кто работает на конвейере. Женщины более ориентированы на внутренние переживания, поэтому легче переносят рутинную деятельность. Они медленнее воспринимают изменения окружающего мира, обдумывают поступки, а нам свойственно рубить сплеча, быстро дать в глаз в прямом и переносном смысле. Женщины лучше воспринимают цвета, запахи и, соответственно, наслаждаются ими — у мужчин развита часть мозга, отвечающая за агрессию, требующую выплеска эмоций. А как их выплеснуть, баюкая младенца или стирая белье?

— Костя, давай тебе купим боксерскую грушу? — предложила Вера.

— Испугалась? — рассмеялся он. — Знаешь, тут меня недавно окружили молодые люди с подписными листами в защиту чего-то, просили поставить свое имя и фамилию. Я их предупредил, что нерусский, и записался как Гомо Сапиенс. Так вот, как Гомо Сапиенс хочу сказать, что мое дело — бороться с природным диктатом инстинктов, и, чтобы продемонстрировать свои успехи, пойду отутюжу распашонки и помою посуду.

Как Анна и обещала, в три месяца с младенцами произошли качественные изменения — они вдруг окрепли, уверенно держали головки, улыбались, гукали, пытались переворачиваться.

— Представляешь, — говорила Анна, — раньше, когда детям исполнялось три месяца, у матери заканчивался отпуск, и нужно было выходить на работу, а детей отдавать в ясли, если не было бабушек.

Вера не отдала бы своих маленьких в чужие руки даже перед угрозой смерти. Но она согласилась с Анной, что Косте не мешает развеяться — съездить на четыре дня в Токио на научную конференцию. Его опасения, что он-де не справится с обязанностями отца семейства, обернулись излишним рвением. Анна и Вера не знали о его страхах, но видели, что Костя постоянно находится в каком-то нервном напряжении. Он и в Японию ехать поначалу отказался, уступил только после настойчивых уговоров жены и обещания Анны прислать на время его отсутствия няню.

Няней оказалась Дарья. Веру ее появление не обрадовало — третий ребенок в нагрузку. Но Анна ее успокоила:

— Она не будет тебе обузой. Во-первых, Дашка уже ухаживала за братиком. Во-вторых, девочки в ее возрасте — отличные няньки на короткий период. Нас в детстве отправляли к соседям и родственникам помогать ухаживать за младенцами. И мы с удовольствием возились с ними. Отличная школа для будущей женщины.

В самом деле, Дарья оказалась замечательной помощницей. Она бралась за любую работу с энтузиазмом, которого хватило как раз на четыре дня. Для Дарьи это была своего рода игра в дочки-матери, но с настоящими детьми, их купанием, пеленанием, кормлением. Масса атрибутов: распашонки, ползунки, чепчики, бутылочки, соски, кремы, присыпки, игрушки, прогулочная коляска — все это ее восхищало. Вера должна была признать, что управляться с детьми вместе с веселой девочкой-подростком было проще, чем с ответственным сосредоточенным мужем. За Дашкиной игрой и азартом — Вера видела — пробивались самые настоящие ростки природной женской тяги к детям и материнству.