Читать книгу "Делириум - Лорен Оливер"

Какое-то врет Рейчел хранит молчание. Мне тоже нечего ей сказать. Я закрываю глаза и жду, когда боль начнет отступать. Снизу долетают чьи-то голоса, шаги, приглушенные восклицания. В кухне включили телевизор. Но ничего конкретного я разобрать не могу.

— Лина, что случилось сегодня ночью? — наконец спрашивает Рейчел.

Я открываю глаза и вижу, что она очень внимательно смотрит на меня.

— Ты думаешь, я тебе расскажу?

Рейчел едва заметно кивает.

— Я — твоя сестра.

— Можно подумать, для тебя это что-то значит.

Рейчел отшатывается от меня, всего на какие-то миллиметры, но когда она снова заговаривает, голос ее звучит твердо.

— Кто он? Кто тебя инфицировал?

— Это вопрос вечера? — Я поворачиваюсь на бок лицом к стене. — Если ты пришла сюда, чтобы допросить меня, зря теряешь время. Могла бы спокойно спать дальше.

— Я пришла сюда, потому что волнуюсь.

— И что тебя волнует? Семья? Репутация? — Мне холодно, я упрямо смотрю в стену и натягиваю летнее одеяло до подбородка. — Или тебя волнует, что все подумают, будто ты знала? Что ты сочувствуешь?

— Как с тобой тяжело, — вздыхает Рейчел. — Я волнуюсь за тебя. Ты мне небезразлична, Лина. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Хочу, чтобы ты была счастлива.

Я поворачиваюсь к Рейчел, меня переполняет злость, даже больше — ненависть. Я ненавижу ее, ненавижу за то, что она лжет мне. Ненавижу за то, что она притворяется, будто волнуется за меня. За то, что она произносит эти слова вслух.

— Ты все врешь, — задыхаясь от злости, говорю я. — Ты знала про маму.

И тут занавес безразличия исчезает. Рейчел вздрагивает.

— О чем ты говоришь?

— Ты знала, что она… ты знала, что она не убивала себя. Ты знала, что они ее забрали.

Рейчел пристально смотрит на меня.

— Лина, ты не понимаешь, о чем говоришь.

Теперь я хоть знаю, что ошибалась насчет Рейчел. Она ничего не знала. Мне жаль ее, и в то же время я чувствую облегчение.

— Рейчел, — уже спокойнее говорю я, — она была в «Крипте». Все это время мама была в «Крипте».

Рейчел смотрит на меня с открытым ртом, потом вдруг встает и стряхивает с брюк несуществующие крошки.

— Послушай, Лина… У тебя травма головы.

Ну вот, снова эта интонация, как будто я сама с собой это сделала.

— Ты устала, ты запуталась.

Я даже не пытаюсь возражать. Это бесполезно. Слишком поздно для Рейчел, она обречена жить как во сне.

— Постарайся поспать, — говорит Рейчел. — Я принесу тебе воды.

Она берет стакан с тумбочки и идет к двери. По пути Рейчел выключает свет в комнате. Она останавливается в дверях, свет падает из коридора и превращает ее в черный расплывчатый силуэт.

— Знаешь, Лина, — Рейчел, помедлив, поворачивается ко мне лицом, — все изменится к лучшему. Я понимаю, сейчас ты злишься, ты думаешь, что мы ничего не понимаем. Но я понимаю. — Рейчел умолкает и смотрит на пустой стакан. — Я была как ты. Я помню эти чувства — злость, страсть. Тебе кажется, что ты не сможешь жить без этого, что ты скорее умрешь. — Рейчел вздыхает. — Поверь мне, Лина, это все симптомы болезни. Ты исцелишься. Пройдет несколько дней, и все это для тебя будет не больше чем сон. Теперь для меня это все сон.

— И ты стала счастливее? Ты рада, что сделала это? — спрашиваю я.

Наверное, Рейчел воспринимает мой вопрос как знак того, что я прислушалась к ее доводам. Так или иначе, она улыбается и говорит:

— Да, очень.

— Ну, тогда ты не такая, как я, — шепотом говорю я. — Ты совсем не такая.

Рейчел собирается что-то ответить, она уже открывает рот, но в этот момент в комнату входит тетя Кэрол. Лицо у нее в красных пятнах, волосы взлохмачены, но, когда она начинает говорить, голос ее звучит ровно.

— Все хорошо, — говорит она, обращаясь к Рейчел. — Мы обо всем договорились.

— Слава богу, — отвечает Рейчел, а потом мрачно добавляет: — Но по доброй воле она не пойдет.

— А кто от них этого ждет? — сухо замечает тетя и снова исчезает.

Интонация тети испугала меня, я пытаюсь приподняться на локте, но руки словно в желе превратились.

— О чем они там договорились? — спрашиваю я.

Просто удивительно, но мне удается изобразить безразличие.

Рейчел секунду молча смотрит на меня, а потом отвечает просто и прямо:

— Я тебе говорила, мы хотим, чтобы ты была в безопасности.

— О чем вы договорились?

Меня охватывает паника, и одновременно все тело как будто наливается свинцом. Даже странно, что я могу держать глаза открытыми.

— Твоя процедура.

Это говорит тетя, она опять вошла в комнату.

— Мы смогли договориться, чтобы ее перенесли. Тебя исцелят в воскресенье. Утром. А потом, мы на это надеемся, у тебя все будет хорошо.

— Ни за что!

Мне не хватает воздуха. До воскресенья осталось меньше сорока восьми часов. Я не успею предупредить Алекса. Мы не успеем спланировать побег.

— Вы меня не заставите! — Я не узнаю собственный голос, это не голос, а какой-то стон.

— Придет время, и ты все поймешь, — говорит тетя. Она и Рейчел приближаются ко мне, и тут я вижу, что у них в руках капроновая веревка.

— Придет время, и ты скажешь нам спасибо, — продолжает тетя.

Я пытаюсь сопротивляться, но тело меня не слушается, перед глазами все плывет, сознание затуманивается.

«Она обманула, это не адвил», — думаю я, а потом ощущаю, как что-то тонкое и острое впивается в мое запястье. Больше я ничего не чувствую.

26

Это тайна всех тайн, всех бутонов бутон,

Корень дерева жизни и небо небес,

Сердцевина всех почек, надежда надежд,

Самой дерзостной мысли стремительный бег,

Что всегда ты со мной, ты во всем и везде, дорогая.

Это чудо, что звездам упасть не дает,

То, что в сердце моем твое сердце живет[8].

Из запрещенного стихотворения Каммингса.

Входит в «Полное собрание запрещенных и опасных идей и высказываний», www.ccdwi.gov.org

К реальности меня возвращает чей-то голос. Меня зовут по имени. Я вижу белокурые волосы, они похожи на нимб. Наверное, я умерла, и ученые ошибаются — небеса существуют не только для исцеленных.

А потом черты лица склонившегося надо мной человека приобретают четкость, и я вижу, что это Хана.

— Ты очнулась? — спрашивает она. — Ты меня слышишь?