Читать книгу "Странники войны - Богдан Сушинский"

Вряд ли кто-либо из них способен был вспомнить хотя бы несколько слов из церковного молитвенника. Вряд ли кто-либо готов был опуститься на колени, вводя себя в экстаз христианского покаяния, обращаясь к Господу как спасителю. Тем не менее все они находились в состоянии полумагического «видения»[48], которое позволяло им слиться воедино с Верховным вождем, — несомненно вошедшим сейчас в магическую связь с Высшими Посвященными, с одним из Апостолов Космоса — и заряжаться «энергией плотного воздуха», восходить к познанию сути «решительного поворота мира», возноситься над обыденностью, вырываться из склепов собственного страха, мизерности, предрассудков... — Дело вовсе не в том, одержим ли мы сейчас решающие победы на погибельных фронтах или же потерпим поражение! — Рыцари «Вебельсберга» понимали, что это заговорил фюрер, тем не менее все они поневоле перевели взгляд на осененный огромным, отсвечивающим лазурью каменного креста купол, отражаясь от которого, слова как бы проникали в зал из поднебесных высей, зарюждаясь где-то в глубинах Космоса. — Истинная сущность нашего призвания заключается не в том, чтобы завоевывать жизненное пространство для одного поколения, одного народа, одной расы. Эти цели — всего лишь то очевидное, что должно побуждать бюргерскую Германию к самомобилизации, к возрождению национального духа, возрождению германской воинственности.

С каждым словом голос фюрера становился все увереннее и звучал все призывнее. Это уже было не обращение к собравшимся, а клич — «Вперед, за вожаком!», — у многих неожиданно всплыл в памяти этот клич первого руководителя Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха. — «Вперед, за вожаком!!»

— Вы совершенно правы, воины СС... В суетности повседневных событий и нужд я вынужден призывать германцев к послушанию и жертвенности на всех внешних и внутренних фронтах. Но мы представали бы перед Космосом слишком мизерными и презренными, если бы ограничивали наше магическое «видение» осознанием только этого пути, только этих целей...

«Мы в любом случае предстанем перед ними именно в таком облике — слишком мизерными и презренными, — проворчал про себя Скорцени. — Коль уж мы сами воспринимаем себя такими, то чего требовать от них?»

— Не-е-ет! — неожиданно прорычал фюрер так, словно это было предсмертным рычанием мужественного воина, кто, стоя над пропастью, в которую его вот-вот должны столкнуть враги, поражен не столько ужасом предстоящей гибели, сколько несправедливостью небес: почему земной путь его прерван именно сейчас, когда он на вершине славы?! Кто не позволил ему пройти весь отведенный судьбой путь, которым он вел свое воинственное племя? Чем он провинился перед богами? Чем прогневал небесных покровителей? Почему, по какому небесному закону гибнуть должен он — вставший на путь защиты своего народа, своих высших идеалов, — а не коварные пришельцы, захлестнувшие подвластные ему земли зловонностью неистребимой массы своих войск?!

— Не-е-ет! — еще более яростно прорычал фюрер Великогерманского рейха, судорожно сжимая вознесенные к несправедливым небесам кулаки и конвульсивно изгибая туловище, словно вошедший в состояние транса колдун, пытающийся, вместе с неимоверной мощью прорезавшегося голоса, изгнать из себя все то бесовское, что до сих пор двигало им в этой жизни. — Космос не простит нам, если мы завершим свой путь в завшивленных окопах и сойдем в освященную предками Вальгаллу, не оставив после себя ничего, кроме земных шрамов, рыдания близких и стонов усеянной телами и крестами земли нашей! Поэтому я еще раз утверждаю: Не-е-ет! Мы не можем!..

Он замер на полуслове. И все вокруг тоже замерло.

Голос фюрера не сорвался, а лишь на несколько мгновений вознесся куда-то в непостижимую для человеческого восприятия высь, как возносится под смычком маэстро скрипичная струна, прежде чем взорваться заключительными аккордами мессианского хорала.

Фюрер умолк, однако голос его все еще продолжал будоражить заиндевевшие от холода вечности каменные своды «Вебельсберга», все еще возрождался едва слышимым эхом звуковой полумистиче-ской вакханалии.

— ...Мы не должны уйти в небытие вместе с последним погибшим на фронтах солдатом Третьего рейха! Мы не должны сойти с политической арены европейского цирка унтерменшей людьми, сделавшими ставку на силу и начисто проигравшими; людьми, низвержен-ными всеобщей молвой до уровня разжигателей мировой войны, которых совершенно справедливо настиг святой гнев богов.

«Но именно такими — людьми, решившимися развязать вторую мировую и за это подверженными гневу богов, — мы и сойдем с этой всемирной арены цирка унтерменшей», — со всей возможной в данной ситуации ироничностью прогнусавил где-то в глубинах восприятия голос предавшего Скорцени его «внутреннего Я».

— Наше национал-социалистическое движение — не есть движение политических сил одной страны, идея фикс группы политиков и даже не стремление одного народа к власти над остальными народами. Да, мы намерены овладеть этим миром. Но вовсе не для того, чтобы ублажить свои собственные амбиции. Наше движение — это зов Космических Сил. Наглядный урок человечеству как не самая большая по численности нация способна вознестись над собственной заскорузлостью, повседневным бытовым гниением, в немыслимо короткий срок возродить свой еще недавно угнетенный дух; из поверженной врагами страны превратиться в страну, несущую миру новый порядок, новые идеалы, новое мировоззрение!..

«Когда фюрер говорит, то это действует, как богослужение, — молвило, но уже без всякой иронии, то самое мятежное “Я” внутреннего двойника Скорцени, которое не способен был заглушить даже магнетизм речи медиумически вознесшегося над своими слушателями и над самой истиной фюрера. — Когда фюрер говорит, то это действует, как богослужение — вот в чем сила мессианского восхождения Адольфа Шикльгрубера над легионами своих соратников и последователей, над безбрежной ратью германского национал-социалистического ополчения, над пораженчески настроенными умами великого множества земных мыслителей».

— Мы — те, кто диктует миру свой жизненный ритм, свои законы солнцестояния и законы всемирной спирали развития. Мы являемся тем богоизбранным народом, что первым постиг новый порыв циклического обновления мира, который, окончательно сокрушив обломки нынешнего догнивающего века, углубляется в космическую «сумеречность богов», чтобы, пройдя все круги ее очищения, явить миру нового человека. Явить того, кого мир с нетерпением ждет уже в течение многих веков — человека-властелина, человека-полубога. Сверхчеловека!