Читать книгу "Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла - Александр Никонов"

И однажды жители поселка скинулись и наняли сторожа с двустволкой на зимний период. Зимой пришли воры – наглые, циничные. Это были пацаны лет 15–18 из соседнего поселка. Старик-сторож с ружьем преступников не испугал: они знали, что их преступные жизни защищены законом, в отличие от имущества, здоровья и нервов обычных граждан. Поэтому они просто послали сторожа куда подальше и продолжили начатое. Сторож выстрелил. Один из малолетних ублюдков упал замертво, а остальные мгновенно разбежались.

Разбежались. Почему? Почему эти твари до выстрела вели себя нагло и вызывающе, оскорбляли сторожа, а после выстрела картина кардинально изменилась? Потому что животные понимают только силу, только страх. А не уговоры. Не зря селяне вешают над полем дохлых птиц – чтобы отпугнуть живых вредителей.

Каков же итог этой истории? Сторож, убивший преступника, был осужден. Дачники носили сторожу передачи в КПЗ, скинулись ему на адвоката. Ничего не помогло. Посадили человека ни за что. Потому что для нашего гребаного государства жизнь и здоровье преступника гораздо важнее спокойной жизни и имущества законопослушных налогоплательщиков. Впрочем, это мы уже поняли, когда проходили тему о травматическом оружии. Помните? Один наш сострадательный министр в юбке подписал директиву о том, что травматическое оружие не должно причинять вред преступнику в виде «длительного покраснения кожи». Директива, помимо этого, запрещает более чем на 10 минут огорчать преступника (изменять его «психоэмоциональное состояние»).

Какая забота об убийцах и насильниках! Слава России!..

Но я с такой заботой не согласен. Как, впрочем, и всякий иной непреступник, на интересы которого покушаются преступники – при поддержке государства. Я считаю, что человек, который покушается на вашу вещь, фактически покушается на вашу жизнь, точнее говоря, на ту часть вашей жизни, которую вы потратили на зарабатывание этой вещи. Он отнимает кусок вашей прошлой жизни. И будущей, учитывая ваши сожженные нервы, которые отгрызут у вас лишний год жизни не хуже той сигареты, о которой медики говорят, что она сокращает наше бренное существование. Испорченные нервы делают это не хуже яда. Известны случаи, когда матери умирали, не пережив смерть своего ребенка. Вот что такое нервы. Вот как они могут сократить жизнь. Конечно, украденные деньги и разрушенная дача – это не потеря родственника и сразу вас не убьет, но пару лет жизни точно отнимет...

Телевизионный репортаж о дачной истории, в которой сторож убил из двустволки преступника и сел ни за что в тюрьму, ведущий прокомментировал так:

– И правильно посадили, потому что жизнь человека ценнее, чем старые тазики.

Скотина... Кто ему сказал, что мой старый тазик не ценнее преступной жизни? Кто должен определять стоимость и важность вещи? Только ее хозяин! Только он знает, какой ценой досталась ему та или иная вещь и что она для него значит.

Благодушные маниловы любят поговорить о святости человеческой жизни – до тех пор, пока лично у них не угнали тачку или не изнасиловали дочь. И только потом они прозревают, понимая простую вещь: болтовня о святости человеческой жизни – преступная демагогия. Потому что люди – разные. Жизнь человека вполне может иметь и отрицательную ценность. Если вы усомнились в этом хоть на мгновение, вспомните Чикатило.

Поэтому новую заповедь даю вам! Отныне свята не только и не столько жизнь человека. Священно его право на имущество. Имущество должно быть так же незыблемо, как здоровье и жизнь. А иногда и больше. Потому что порой вещь важнее здоровья. Царапина заживет. Сломанная кость срастется. А уничтоженная редкая картина известного художника пропадает безвозвратно, ее уже никто не вернет. Серьги старинной работы, доставшиеся вам от прабабушки и украденные каким-то узколобым ублюдком, вам никто не вернет.

Это совершенно иная идеологема! Принципиально иная. И она, как ни парадоксально, более гуманна, чем прежняя, гласящая о святости какой-то там абстрактной, неизвестно чьей жизни. Римское право конкретно и жестко защищало имущество личности. И потому сам гражданин римской республики был лицом неприкосновенным. Римское гражданство ценилось и было предметом вожделения всей ойкумены.

А потом пришел маргинальный социалист Христос, который по-маниловски начал плести ахинею о непротивлении злу насилием и подставлении правой щеки тому, кто тебя охреначил по левой. В результате этой сверхчеловеческой и на первый взгляд супергуманной идеологии пролились моря крови…

Все попытки заменить римское право фигней добром не заканчиваются. А римский гражданин, в отличие от негражданина, имел право на оружие и мог защитить себя, свою семью и свое имущество от посягательства грабителя, просто-напросто зарубив его мечом. А что тут такого? Негуманно?

Странно. Если человек сунул голову под паровой молот и башку ему расплющило, никто почему-то не кричит о негуманности. А ведь человек погиб! Почему же нет воплей о негуманности? А потому что паровой молот – машина. Сунул туда голову – сам виноват, соблюдай технику безопасности.

Римский закон – тоже машина. И если хозяин имущества может лишить тебя жизни, верещать о негуманности не нужно: хочешь жить – не суйся воровать! Соблюдай технику безопасности. А уж если сунулся в чужой дом и тебе отстрелили башку – сам виноват. В чем проблема?

Вот какой должна быть новая, гуманная мораль… А вообще, если уж по большому счету, гуманизм – понятие относительное. И если государство играет на стороне преступности, то есть чересчур гуманно по отношению к преступникам, это превращается в страшную негуманность и вопиющую несправедливость по отношению к хорошим людям.

Страна должна быть гуманной. Но к людям, а не к бандитам.

Поэтому преступника можно убить, если он покушается на самое священное – ваше имущественное право. Убил преступника – сорок грехов списал. Каждый должен иметь право и моральную обязанность стрелять вслед мотоциклисту, сорвавшему с плеча пожилой женщины сумку. И тогда через пять-десять трупов этот вид преступления, который чрезвычайно развит в южных странах, просто исчезнет. Как исчезли в Молдавии угонщики автомобилей. Конечно, наши розовые гуманисты скажут, что это очень плохое, жестокое и кровавое решение вопроса, и потому пусть лучше данный вид преступления процветает. Гуманисты очень любят преступников. А мне слезинка старухи, у которой украли пенсию, дороже, чем жизнь тысячи гопников, воров и прочих отбросов. Потому я голосую за отстрел.

Между прочим, фактически то, что я написал, государством признается. Но негласно и для себя. Часовой на посту, то есть раб государства, может и даже обязан открыть из автомата огонь на поражение по человеку, который лезет на охраняемый склад. Почему же государство делает для себя исключение, разрешая убивать за покушение на имущество? А потому что это его, государственные, шмотки! А за свое добро каждый готов порвать. В итоге государству убивать можно, а тем, кто, собственно говоря, и составляет собой государство, – нет. Почему? Где и на каком этапе монстр государства отделился от людей и стал самостоятельным драконом, который не подчиняется своему хозяину – народу, людям – унижаемым, обворовываемым, насилуемым и при этом лишенным права на самозащиту?..