Читать книгу "Кто проспал начало войны? - Олег Козинкин"

Нарком звонит Павлову в 1 час ночи, когда «Директива № 1» уже отправлена в округа (и в Минск в том числе). Но Тимошенко, в отличие, скажем, от Н.Г. Кузнецова, вовсе не сообщает об уже подписанном им самим «приказе Наркомата», не требует поднимать войска по боевой тревоге и собирать командующих армиями. Он предлагает утром собрать штаб округа, «на всякий случай»! А Павлов «по личной инициативе» поднимает войска округа — <мною было предложено командующим привести войска в боевое состояние…».

(Примечание. Павлов действительно сразу после часа ночи дает команды, «предлагая» командующим «привести войска в боевое состояние». Правда, в протокол допроса он не сообщает, что он действовал так именно после звонка оперативного дежурного ГШ в 0.45. Павлов «не настаивает» на приведении войск в боевую готовность и сообщает командующим, чтобы они ждали «подробностей» в виде приказа. И некоторые армии ждали этого приказа, «подробностей», чуть не до обеда 22 июня, не двигаясь с места. При этом многие командующие армиями западных округов уже после полуночи ждали «у телефонов» «важное сообщение из Москвы», но делали они это после получения указаний… от членов военных советов округов. Которые и обзванивали войска сразу после 24.00 21 июня…)

О том, как и в какое время в ЗапОВО пришла «шифровка» из Москвы, как ее доводили до штабов армий, особенно до штаба 10-й армии, есть свидетельство от 15 июля 1941 года. Это свидетельство широко известно и часто используется в литературе «о 22 июня». Опубликовано оно было в «Красной звезде», 17 июня 2006 г., «Тот самый первый день», М. Мягковым (также есть на сайте — http://www.redstar.ru/2006/06/17_0б/6_01.html):

«…рапорт начальника 3 отдела 10-й армии полкового комиссара Лося от 15 июля 1941 г., посвященный описанию обстановки в ЗапОВО в момент нападения Германии на СССР. В нем среди прочего говорилось:

«21 июня 1941 г. в 24.00мне позвонил член военного совета и просил прийти в штаб… Командующий 10-й армией Голубев сказал, что обстановка чрезвычайно напряженная и есть приказ из округаруково-дящему составу ждать распоряжений, не отходя от аппарата. В свою очередь к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий.

Примерно в 1 час ночи 22 июня бывший командующий ЗапОВО Павлов позвонил по «ВЧ’, приказал привести войска в план боевой готовности и сказал, что подробности сообщит шифром. В соответствии с этим были даны указания всем командирам частей. Около 3 часов все средства связи были порваны. Полагаю, что противником до начала бомбардировки были сброшены парашютисты и ими выведены все средства связи.

К10–11 часам утра шифровка прибыла. Точного содержания сейчас не помню, но хорошо помню, что в ней говорилось: привести войска в боевую готовность, не поддаваться на провокации и Государственную границу не переходить. К этому времени войска противника продвинулись на 5–10 км. Шифровка была подписана Павловым, Фоминых, Климовских…»

Выходит, Павлов, получив сообщение о шифровке «особой важности» от оперативного дежурного Генштаба «около» (до) часа ночи, получив от связистов и шифровальщиков текст «приказа наркома» около 1.20, действительно обзвонил свои армии и дал команду «привести войска в план боевой готовности». Но при этом он «сказал, что подробности сообщит шифром». А также добавил, скорее всего, уже «от себя»: «Государственную границу не переходить». (Но, например, в одном округе подобным словоблудием — «привести войска в план боевой готовности» и «граничу не переходить», не занимались и дали прямой приказ «боевой тревоги» всем войскам округа, получив на руки «приказ наркома» тоже около 1.30! И об этом округе чуть позже…)

Обратите внимание, что не Павлов после звонка Тимошенко, а член Военного совета округа Фоминых обзванивал подчиненных еще в 24.00 и доводил до них требование «ждать распоряжений, не отходя от аппарата». После чего «в свою очередь к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий. Может быть, это Павлов дал Фоминых команду обзвонить командующих армиями в 24.00, а сам стал обзванивать войска в 1 час ночи? Вряд ли. Можно напомнить — члены военных советов округов (и фронтов в будущем) командующим округов не подчинялись и получали отдельные приказы из Политуправления РККА, от Мехлиса. Можно также напомнить — начальник Политуправления Красной армии Лев Мехлис был в кабинете Сталина вечером 21 июня («12. Мехлис 21:55–22:20», всего полчаса) и вышел оттуда вместе с Тимошенко и Жуковым. Мехлис вызван был к Сталину именно потому, что его, как главного «замполита» армии, не в последнюю очередь касалась «Директива № 1», которую в это время писали в кабинете Сталина! И он, так же, как и нарком флота Кузнецов, тут же стал обзванивать своих подчиненных в округах и сообщать им, чтобы они ждали прихода важнейшего приказа наркома — «ждать распоряжений, не отходя от аппарата». И это Мехлис, который так «любил вмешиваться» в дела военных, по своей линии дал команду членам военных советов округов обзванивать командующих армиями. (Может, «маршалы Победы» так потом ненавидели Мехлиса еще и за эти его «инициативы» в ночь на 22 июня?)

Впрочем, о каком «шуме на границе» Павлов «докладывал» наркому из фойе театра и как он это делал, можно узнать и из воспоминаний других очевидцев. Генерал Болдин, первый заместитель Павлова в ЗапОВО, рассказал, как Павлов, сидя в театре, реагировал на доклады об «усиливающихся» приготовлениях немецких войск. Павлов спектакль досмотрел… (Болдин И.В. «Страницы жизни» — М.: Воениздат, 1961. — Также есть на сайте http://militera.lib.ru /memo/russian /boldin /index.html).

Жуков не стал упоминать, где находился Павлов в ночь на 22 июня, если его подчиненные, командующие соседних округов-республик уже находились там, где и должны были — «кроме Д.Г. Павлова, находились на своих командных пунктах». В первых изданиях «Воспоминаний» вообще не было слов о Павлове, «не находящемся на своем месте», ее вписали в более поздние издания, когда скрыть факт нахождения Павлова в минском театре в ночь на 22 июня было уже нельзя. При этом остальные командующие западных округов уже с 20–21 июня были во фронтовых управлениях или отправлялись туда.

Похоже, что Жуков и Тимошенко действительно обзванивали командующих западных округов вечером 21 июня и в ночь на 22 июня и худо-бедно, но предупреждали штабы западных округов о возможном нападении. И командующие сразу после часа ночи узнавали, что в округа пришла шифровка «Директивы № 1»! Но при этом, в отличие от Кузнецова, ни Жуков, ни Тимошенко не доводили до командующих западных округов, что приказ на подъем по тревоге подписан ими в кабинете Сталина еще в 22.20! Об этом в округа сообщали должностные лица рангом пониже.

Или же в момент их телефонных разговоров с тем же Павловым, в час ночи, «Директива № 1» все еще не уходила в округа? Но тогда получается, что Тимошенко и Жуков сами срывали отправку в округа «Директивы № 1»? Не совсем так. Передача в округа «приказа наркома» после того, как ее получили шифровальщики, шла в коридорах ГШ без их участия, и к часу ночи ее действительно получили во всех округах. Но они свои «полчаса» накрутили еще перед этим.

Общее время отправки в округа «приказа наркомата» о приведении в боевую готовность составляет около 3 часов! В 22.20 была подписана «Директива № 1» в кабинете Сталина, примерно в 0.25–1.15 ее отправили в западные округа, в 0.30–1.20 ее в округах приняли. Но свои приказы в округах составили только после 2.30, всего за час до нападения! За это время, конечно, уже нереально вывести авиацию из-под удара и рассредоточить ее по полевым аэродромам, как и вывести войска на позиции: все они однозначно окажутся под ударом в момент нападения — в 3–30. Тем более, если эти войска так и не получили свои окружные «Директивы № 1». (Вспомнили вопрос от Покровского № 3?)