Читать книгу "Любовники - Джудит Крэнц"

— И поэтому ты в Париже одна? — спросил Сэм. — Потому что ни в чем не уверена?

— Да.

— Что-то для тебя прояснилось?

— Пока нет. Не могу об этом думать. Во всяком случае, спокойно и взвешенно.

— Зачем ты меня сюда привела?

— Чтобы доказать, что то, о чем я тебе писала, была чистая правда, что я действительно собиралась тебе во всем признаться сразу после вернисажа и готовила для нас этот дом. Я хотела показать тебе, что отказалась выйти за тебя замуж не потому, что не верила в тебя. А в конюшнях собиралась устроить для тебя студию…

— Но там нет дневного света!

— Управление по архитектуре не разрешает никаких перестроек в зданиях, если они внесены в списки исторических памятников, как этот дом. Даже если это частная собственность. Вот почему мне пришлось проводить туда освещение.

— Понятно. А что бы ты сказала, если бы я сейчас пригласил тебя к себе и предложил остаться на ночь?

— Я не могу, Сэм.

— Но почему? Господи, Билли, ведь я тебя люблю. И всегда любил. Почему ты не можешь дать мне еще один шанс? Я хочу тебя… И не говори, что ты меня не хочешь, я все равно не поверю.

— Я хочу тебя… но не могу.

«Я правда не могу, — подумала Билли, отказываясь в это верить. — Я с ума схожу при одной мысли о близости с тобой, и все же я не могу даже двинуться в твою сторону, черт бы меня побрал, ибо я уже не та Билли… Я потеряла ее… но нашла другую… Да кому она, в сущности, нужна — та, прежняя Билли? Тому, кто понимает, что мы впервые вместе по-честному, что былой трепет отчасти прошел, после того как Сэм узнал, кто я такая? Он-то это понимает, я знаю. Могла бы я… стала бы я делать то, что сделала бы на моем месте Ханни? Или лучше думать о Спайдере? А может, Сэм избавит меня от мыслей о Спайдере Эллиоте? А смогу ли я любить его так же сильно?»

— Ты не можешь? Значит, ты все еще любишь своего мужа?

— Похоже на то.

— И где же этот счастливчик?

— Далеко. За шесть тысяч миль.

— Кажется, я понял. Мы с тобой здесь, только ты и я, и от него тебя отделяет целый океан. Он ничего о нас не узнает, не так ли? Ты ведь ему не скажешь… ты самая искусная в мире лгунья… и все-таки ты не можешь. Просто не можешь — и все. Других причин нет. А главное — не хочешь.

— Получается так.

— Такой уж я везунчик. — Сэм поднялся, собираясь уходить.

— Я провожу тебя, — сказала Билли. — Эти ворота с секретом.

— Только соблюдай дистанцию, леди.

— Сэм… мне очень жаль.

— Нам обоим очень жаль. Видно, момент неудачный. У нас с тобой всегда был неудачный момент.

Пока они шагали к воротам, Сэм старался подавить в себе разочарование и досаду. Ему никогда до конца с ней не совладать, но сегодня… у него хотя бы была возможность побороться. Что ж, по крайней мере выяснил, что она любит своего мужа.

— Билли, один вопрос: тебе не приходило в голову, что я не смогу работать без естественного освещения? И эти великолепные конюшни окажутся для меня темной, мрачной тюремной камерой? Что я люблю взбегать по лестнице на чердак, залитый светом?

— Мне это как-то в голову не пришло… Какая я идиотка! Но ты мог бы оставить себе старую студию…

— И ты не помнишь, как я вставал по утрам с первым светом и шел работать еще до завтрака? Я и сейчас так работаю, и для этого мне достаточно натянуть комбинезон и завернуть за угол.

— Похоже, я и вправду слишком много на себя взяла.

— Ну, это не так страшно.

— Нет, это страшно… как же я не подумала?

— Не переживай — все равно ведь ничего не вышло. Поцелуешь меня на прощание? Билли… Ханни, любовь моя?

— Нет, это не слишком удачная мысль. Меня много как называли за мою жизнь, только не круглой дурой, дорогой Сэм. Во всяком случае, за последнюю неделю — никто. — Билли тихонько рассмеялась и закрыла за ним ворота.

16

Едва «Гольфстрим» набрал высоту, Джиджи опустила спинку кресла и закрыла глаза. Мысленно она возвращалась к проекту «Эсмеральды Уинтропа», который на протяжении последней недели усиленно изучала под руководством Ренцо Монтегардини. Для того чтобы понять, на что следует делать упор в тексте рекламы, она должна детально ознакомиться с проектом оснащения судна.

— На этой палубе, мы назвали ее «Козерог», будут располагаться офицерские каюты, камбуз и ресторан, — пояснял Монтегардини. — Столики в ресторане рассчитаны на разное число посетителей — от двух до двенадцати.

— А столик капитана предусмотрен? — поинтересовалась Джиджи.

— А как же! Каждый вечер он будет приглашать за свой стол разных людей, а не так, как делается обычно, когда изо дня в день с капитаном обедают одни и те же люди. Теперь взгляните сюда, Грациелла Джованна: следующей идет палуба «Близнецы», здесь уже располагаются помещения для пассажиров. По обе стороны от главного коридора идет по семь кают, каждая — пятьсот шестьдесят квадратных футов. Аналогичные каюты будут располагаться на трех из пяти новых палуб, всего — восемьдесят четыре плюс хозяйские апартаменты. При полной загрузке на борту «Эсмеральды» будет помещаться самое большее сто семьдесят пассажиров плюс сто сорок человек команды.

«Эта девочка меня волнует», — признался себе Ренцо Монтегардини, с горечью думая о том, что он на тридцать лет старше Джиджи. Это был весьма искушенный мужчина, никогда не испытывавший недостатка в женском внимании и имевший на своем веку немало удовольствий по этой части. Сейчас же эта девочка лишила его покоя — девочка, с неподдельным рвением склоняющаяся над чертежами и жаждущая инструкций, отчего ее глаза сверкают под черным бархатом ресниц.

— Каждая каюта, — продолжал он, мысленно смирясь с тем, что эта соблазнительная красавица принадлежит Бену Уинтропу, — будет состоять из двух комнат с большим холлом, ванной, отделанной розовым мрамором, и встроенной гардеробной с небольшим сейфом для ценных вещей. Стены будут обшиты светлым деревом и парчой пастельного тона. Еще я широко использовал вертикальные зеркала, они будут зрительно расширять пространство и отражать море.

— А иллюминаторы? — спросила Джиджи.

— Иллюминаторы будут в каютах команды, но в апартаментах я предусмотрел окна во всю стену, на которые на ночь можно будет надвинуть светонепроницаемые жалюзи.

— А какой будет сама каюта?

— Вот смотрите: холл длиной пять футов, за ней — стенка, разделяющая комнаты. В спальне роскошное ложе, которое при желании можно трансформировать в две отдельные кровати, прикроватные тумбочки и у противоположной стенки — изящный туалетный столик. В гостиной будут установлены телевизор и видеомагнитофон — его можно будет выдвинуть из шкафчика нажатием кнопки на пульте; еще будет стенной бар, письменный стол и круглый стол, на котором будет удобно завтракать или, к примеру, играть в карты.