Читать книгу "Похитители душ. Посредник - Полина Каминская"

Снял оружие с предохранителя.

Мы еще посмотрим, кто кого.

Их разделял неглубокий овражек. По дну струился ручеек. Надо сказать, выглядел он диковато в обрамлении чисто-золотистых песчаных берегов. Тут, наверное, к каждой пальме подводилось индивидуальное орошение, как в Эмиратах. Первый выстрел Юрия выжег песок совсем рядом с головой Сани. Самойлов услыхал одобрительное ворчание Рэмбо:

– Эк бьет, шельмец!

После того как изуродованное выстрелом Михаила тело Светы распростерлось на песке, в Саше будто что-то сломалось. Хозяева этого мира показали свое могущество. И тем не менее они не могли прихлопнуть его, Сашу Самойлова. Отчего, почему, чем он был им так важен?..

Пространство вокруг заполнилось невнятными голосами. Они просили, уговаривали, угрожали – Саша их не слушал. Как во сне, смотрел он на кипящий от попаданий песок, на потный затылок Рэмбо, упрямо пытавшегося достать Директора издалека, и тут внезапно выпрямился во весь рост. Саша верил – прими он предложение Неведомых, и его желания исполнились бы на самом деле. И у него появилась бы возможность честно завоевать Светочку. Здешнюю Светочку, пусть даже и созданную чужой силой. Здешнюю, уже отличающуюся от питерской хотя бы и тем, что она знала про себя, кто есть на самом деле, и не строила иллюзий. Она хотела жить. Так же, как и он, Саня. Так, как «настоящая» Света там, в безмерно далеком Питере. Он не спас ее. Позволил Рэмбо выстрелить. И теперь должен сам покончить с Директором – или пусть уж тот покончит с ним.

– Куда? – взревел было Миша, но было уже поздно.

Когда Юрий увидел того, кто медленно поднялся из-за песчаного гребня, у него похолодели руки. В лице парня была смерть. Себе, ему, собственному напарнику – всем. Юрий судорожно дернулся, терзая опустошенный зарядник. Скорее, ну скорее же!..

Не дождался. Выстрелил. И – промазал. Слишком дрожали руки.

Луч обжег Саше правое плечо, однако он даже не почувствовал боли. Раненая рука висела бесполезной колобашкой. Он не знал, как станет драться с Директором, да и не думал об этом. Он просто шел.

В уши Юрию хлынул звенящий ужасом хор многих голосов. Они что-то подсказывали, требовали, умоляли… Он медленно, очень медленно вскинул лазерник, – и в этот миг Рэмбо, ловко, точно уж, проскользнувший краем песчаной дюны, выстрелил почти в упор.

Огневая вспышка боли обожгла Юрия. Мир завертелся перед глазами, черный зверь уселся на грудь, пламенными клыками терзая плоть.

И тут он вспомнил. Вспомнил все. Питер. Илону. Виталия. Доктора Игоря. Странный аппарат. Все. До последнего бита информации, как сказали бы компьютерщики. И еще он понял, что с ним происходит и кто говорит с ним.

И закричал, потому что это было даже страшнее смерти.

Мир померк. Чудовищная сила тянула его прочь из этого яркого и дивного мира к питерским холодным осенним дням, к помойкам и загаженным подъездам, ко всему тому, от чего он бежал в сладкую мечту. И в которой погибал.

Врата захлопывались. Алый поток иссякал. Сгущалась чернота. Та самая. Последняя. Неизбывная. Дальше которой нет уже ничего.

Юрий в последний раз разорвал горло криком.

И умер. Все. Наступила тишина.

Саша Самойлов открыл глаза. Кажется, выпущенный в Юрия заряд пропорол его, Саши, собственную грудь…

Боль постепенно отступала. И сквозь нее очищающимся взором Саша видел знакомые внутренности «Фуксии», Дрягина, Поплавского – и очумело крутящего башкой Шестакова. Первое, что бросилось в глаза, – большие настенные часы. Все «путешествие» заняло менее пяти минут. Понятно теперь, как бабушка Оксана умудрялась проживать под аппаратом целую жизнь.

Потом была лавина вопросов.

Да, отвечал Саша, все подтвердилось. Да, сражались. Да, отыскали. Да… прикончили.

И в самый разгар ожесточенного спора о том, кто такие Неведомые и что это за многоногие твари привиделись Саше, в дверь кабинета сильно и резко постучали. Все так и замерли.

Глава тринадцатаяСвета

– Я поеду.

Светочка стояла в дверях. Хорошо было слышно, как беснуется запертый в холле Гарден.

– Поезжай. – Виталий смотрел куда-то мимо. «Бунт? – казалось, спрашивали его ледяные глаза. – Что ж, попробуй. Только не переиграй с этим».

После бессонной ночи у Светочки слегка кружилась голова.

– Мне кажется, дружок, кто-то вчера выпил слишком много шампанского.

– Не так много, как ты хочешь представить. – Семейная сцена на пороге. Боже мой, какая пошлость! Хотелось немедленно развернуться и выйти вон, но в то же время дико подмывало сказануть этому самодовольному мужику какую-нибудь гадость. Светочка выбрала первое.

– Жлоб, – прошипела она про себя уже на лестнице. – Денег выше крыше, а зубы себе приличные никак не сделает!

«Когда вам будет угодно», – сказал доктор Игорь. Нам угодно сейчас. Нам угодно немедленно вырваться из этой болотной жижи и лечь на горячий песок. И чтоб на тысячу километров в округе НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!

Снова навалились воспоминания о душных ночных кошмарах. Круговерть лиц и событий: реальных и порожденных больной фантазией (Господи, неужели моей?). Отец, Иван, чьи-то ужасно толстые неулыбчивые дети, Олег с дикими глазами, Людмила Афанасьевна (ноги, ее больные ноги!), опять отец и Виталий, все время Виталий…

Почему ты так злишься на него? И почему ты не можешь уйти? Чем так держит тебя этот человек-волк? Неужели деньгами? Ведь даже глубоко покопавшись, ты не можешь выудить из памяти ни одного слова, взгляда, жеста, говорящего о его любви… Но ты знаешь, где искать ответы. Что же ты медлишь? Боишься? Кого? Доктора Игоря – современного Фауста с его загадочным аппаратом? Или все-таки не решаешься ослушаться Виталия? Чего проще – прийти часа через два домой как ни в чем не бывало, поцеловать и небрежно бросить: «Прошлась по магазинам. Ничего интересного». Будь уверена: он сделает вид, как будто в нашей жизни никогда и не было той безобразной утренней сцены.

Светочка бесцельно бродила по городу. В двух шагах за ней недоумевающей тенью следовал телохранитель. Кажется, Гену уже два раза оштрафовали за неправильную стоянку. Магазины, салоны… Бесконечные ряды продуктов, вызывающие лишь тошноту… Километры тканей, от которых рябит в глазах… Жирный блеск драгоценностей… Не чувствуя усталости, она прошагала, кажется, несколько десятков километров… И вдруг очнулась перед вереницей мерцающих экранов. «Филипс»? Сюда-то каким ветром занесло?

Телевизоры мерзко мерцали голубым. Кривлялась, дергалась, корчилась в конвульсиях чужая, ненастоящая, на фоне дешевой мишуры жизнь. Многократно повторенная на десятках плоских экранов, она казалась прорвавшимся в реальность диким ночным бредом. Светочка остановилась. Бритый замер в двух шагах от нее. Тонкошеие мальчики-продавцы, мигом оценив стоимость Светочкиной шубы, равно как и ширину плеч Бритого, целой оравой ринулись к ней – предлагать, предлагать, предлагать, разом утратив всю свою спесь. «Я ничего не покупаю», – уже хотела надменно бросить Светочка, да-да, надменно бросить, а потом повернуться и уйти. Но тут кто-то из продавцов – наверное, случайно – включил канал, на котором шел «Вавилон» Запольского. Трупы? Нет уж, мне сейчас этого не надо. Света уже поворачивалась, когда…