Читать книгу "Любовные хроники: Флинт Маккензи - Эйна Ли"

— Тетя Джейн, я хочу вам сказать…

— Подожди, дорогая, меня твой дядя зовет. — И прежде чем Гарнет успела договорить, женщина выпорхнула из комнаты и побежала давать указания, как расставлять мебель и раскатывать в гостиной ковер.

Гарнет оглядела себя в зеркале. Хорошо, что фигура округлилась пока не так заметно. Но узкое платье давило так, что невозможно было дышать.

— Надо поскорее снимать и распускать корсет, а то я тебя задушу, — проворковала она нерожденному ребенку. А когда снова оценила в зеркале платье, только покачала головой — ничего безобразнее ей еще не приходилось видеть. Голубое, кружевное, оно имело высокий ворот и ряд крохотных пуговок на спине — от шеи до талии. Рукава доходили до самых запястий. Длинная юбка от пояса до подола состояла из сплошных ярусов складок, которые украшали маленькие белые бархатные бантики. Даже выбраться из этого наряда стоило неимоверных усилий.

Несколько минут Гарнет тщетно пыталась расстегнуть пуговицы на спине и уже была готова их оторвать, когда в комнату вошла кузина Женевьева.

По праву подружки невесты Женевьева нарядилась в желтое ситцевое платье с короткими рукавами. Гарнет очень хотелось поменяться с ней не только нарядами, но и положением: по ее мнению, Женевьева была бы Милтону Бриттлзу идеальной женой, поскольку явно любила чванливого, напыщенного скупердяя аптекаря.

К тому времени как Гарнет освободилась от платья и корсета, ее уже сильно мутило. Но она не могла понять, отчего: то ли от ужасного вида наряда, то ли от тугой шнуровки. Довольно веская причина, чтобы лечь в постель. Не станет она сейчас ломать голову над всей своей жизнью — она подумает об этом завтра.

Но одно она знала твердо: даже если бы Флинт Маккензи успокоился в холодной могиле — не приведи Господь дожить ей до этого дня, — Милтону Бриттлзу не воспитывать его сына. Чутье ей подсказывало, что у нее родится именно сын. И у него мог быть только один отец. Когда она расставалась с Флинтом, то думала только о нем, а не о ребенке. С ее стороны это было непростительным.

Кто его научит заарканить бычка или усмирить дикую лошадь, прочитать индейские следы или определить время по звездам? Уж, конечно, не Милтон Бриттлз.

К черту тягу Флинта постоянно трогаться в путь! Наплевать, если он возненавидит ее за то, что она отбирает часть его свободы! К дьяволу погоню за Чарли Уолденом! Обязательства перед живыми куда важнее, чем перед мертвыми. И прежде всего надо думать о ребенке.

«Ты зачал его, Флинт: пора тебе становиться отцом».

У Гарнет словно гора с плеч свалилась. Впервые за долгое время она обрела мир в душе.

На следующий день Гарнет стояла рука об руку с Милтоном Бриттлзом, а преподобный отец Риме совершал брачную церемонию. Она на чем свет кляла себя за то, что не последовала собственным решениям. Что она здесь делает в этом гнуснейшем наряде? В обществе совершенно чужих людей? Неужели всевидящий Господь не вступится за нее, как неизменно бывало раньше? Нет, надо что-то делать, иначе с минуты на минуту священник объявит их мужем и женой.

«Боже, прости мне мою дерзость, но и ты повинен в этой путанице. Ведь это ты распоряжаешься моей судьбой. Не пора ли вмешаться и остановить эту никчемную процедуру?»

Громоподобный голос его преподобия отца Римса гулко раскатывался по комнате:

— Если здесь присутствует человек, которому ведомо нечто такое, что помешало бы этому мужчине и этой женщине связать себя семейными узами, пусть выскажется сейчас или навечно замкнет уста.

Не осмеливаясь дольше полагаться на вмешательство Всевышнего, Гарнет наконец решилась.

С вымученной улыбкой она подняла дрожащую руку:

— Я. Я такой человек.

Она услышала, как рядом тяжело засопел Милтон Бриттлз, и почувствовала на себе недоуменные взгляды гостей. Гарнет стояла в растерянности и не знала, как поступить: то ли повернуться к присутствующим и выдавить из себя правду, то ли искать уединения в дядином кабинете и там начать свою исповедь.

Но помощь свыше все же пришла: преподобный отец Римс увлек ее и Милтона Бриттлза к дверям кабинета и подал знак дяде Джорджу и тете Джейн следовать за ними.

Священник усадил ее на диван и сел рядом, а напротив у окна дядя и тетя успокаивали утиравшего лоб жениха.

— Вы держались очень долго. Был момент, когда я сам хотел прервать церемонию. — Служитель церкви безуспешно старался выглядеть строгим.

— Но как вы узнали? — пролепетала Гарнет.

Глаза его преподобия удивленно мигнули.

— Из самого прямого источника, дорогая.

— От Бога? — В голосе Гарнет послышалось изумление. — Но это я решила прервать церемонию.

— Решение было принято гораздо раньше.

— Вы имеете в виду судьбу? — Гарнет была поражена. Святой отец поддерживал ее веру в предопределение. — Кто вы?

— Человек, который умеет распознать нежелание невесты выходить замуж.

— Что же меня выдало?

— Я заметил, что вы влюблены.

— Но не в Милтона Бриттлза, — смущенно призналась Гарнет.

— Я так и подумал. И решил, что должен быть другой мужчина.

— Вы совершенно правы, святой отец. Я влюблена в другого и не хочу выходить замуж за Милтона Бриттлза.

— Ни минуты в этом не сомневался.

— Что же мне делать?

— Не поздновато ли, дорогая, спрашивать у меня совета? — Священник посмотрел на Гарнет поверх очков. — Однако пока вы и сами неплохо справляетесь. А я давно понял, что собственный рассудок подсказывает далеко не худшие решения.

— Наверное, вы правы, сэр, — согласилась Гарнет и тяжело вздохнула, представив, что ей предстоит. — Ну, ничего, Флинт говорит, я могу проглотить пулю и не поперхнусь.

— Флинт — это отец ребенка?

— Вы и о ребенке догадались?

— Скорее, предположил. Что ж, дорогая, пора открыть правду. — Священник подал знак троим у окна, и те поспешили к ним.

— Тебе лучше, милая? — всплеснула руками тетя Джейн. Похоже, толстушка успела себя убедить, что виной этому недоразумению предсвадебные треволнения, утомившие невесту. — Тебе удалось прийти в себя, чтобы продолжать церемонию? Нехорошо заставлять гостей ждать. И лед в пунше тает.

— Мне станет гораздо лучше, когда я сброшу это платье. — Гарнет набрала в легкие воздуха, насколько позволял ей тесный корсет. — Я должна извиниться за свое невольное молчание. Видите ли, я была обязана вам кое-что сообщить сразу по приезде. — Она повернулась к Милтону Бриттлзу: — Вы замечательный человек, кузен. Для меня большая честь, что вы сделали мне предложение. Но я не могу выйти за вас замуж. Это было бы нечестно по отношению и к вам, и к моему ребенку.

— Ребенку? Какому ребенку? — удивился Милтон. — Мне никто не говорил, что у вас есть ребенок. — Он повернулся к Джорджу Кинкейду.