Читать книгу "Протекторат - Олег Авраменко"

Тори отправилась на кухню приготовить что-нибудь перекусить, а я, закончив осмотр гостиной и посетив ванную, прошла в спальню. Как и в остальной части квартиры, там было всё знакомо и привычно мне — вплоть до того, что в кресле рядом с широкой кроватью, застеленной пёстрым покрывалом, сидели плюшевый медвежонок и нарядно одетая кукла с длинными золотистыми волосами. Это не были двойники моих Миши и Маши, их Тори наверняка потеряла вместе со своей исчезнувшей реальностью. Они были новее и современнее, но очень походили на те игрушки, которые были сделаны по индивидуальному маминому заказу к моему шестилетию.

«Ну и дела! — подумала я. — Ведь ей уже за сорок, а она… Впрочем, какая разница — сорок или двадцать шесть. Всё равно это уже диагноз. Хронический и безнадёжный случай эмоционального инфантилизма».

Я присела на пуф перед трюмо, собрала на затылке волосы и скрепила их заколкой. Затем навела на веки тень, подкрасила губы более яркой помадой и оценила результат в зеркале. Да уж, теперь нас практически невозможно отличить друг от друга. А между тем меня и Тори разделяло пятнадцать лет… Если, конечно, она не солгала.

Мой взгляд упал на фотографию с правого края туалетного столика. Я не сразу обратила на неё внимание, потому что в моей спальне на «Звёздном Скитальце» уже более трёх лет стоял почти на том же месте снимок в точно такой же рамке. Правда, имелась одна существенная разница: у меня был портрет Евы, а у Тори — Алёны Габровой.

Целую минуту я просидела, задумчиво глядя на фотографию и гадая, что бы это значило. Допустим, снимок Евы я держала у себя, потому что она была моей единственной настоящей подругой за все годы странствий. А как насчёт Алёны? Если бы Тори просто отвлекала её от Игоря, то не держала бы её фото в своей спальне. Похоже, тут всё гораздо сложнее. И гораздо серьёзнее…

Я встала из-за трюмо, вышла из спальни и проследовала на кухню, где Тори уже заканчивала накрывать стол. Взглянув на меня, она улыбнулась:

— Ты здорово выглядишь. Теперь, чего доброго, мы и сами перепутаем, кто из нас кто.

Мы устроились за столом и принялись за еду. Тори ела с отменным аппетитом, а я лишь неохотно ковыряла вилкой в тарелке, переваривая полученную информацию.

— Ну, хорошо, — сказала я. — Предположим, я научилась управлять временем. А что будут дальше? У тебя есть какой-то план?

— Конечно, есть. По-моему, он очевиден. Я уверена, что за тем барьером 3127 года, дальше которого я не могла попасть и ничего не видела, скрывается некто или нечто, пытающееся манипулировать нами. Мы должны изменить будущее таким образом, чтобы это «некто-нечто» вообще не возникло. Тогда мы и сами освободимся, и освободим наше настоящее от диктата из будущего.

Я задумалась.

— Но если твоё «некто-нечто» создало нас, то мы в таком случае тоже исчезнем. А стало быть, заведомо ничего не изменим, и всё вернётся в круги своя.

— Да, классический парадокс времени. Я до сих пор не нашла его решения.

— А ты когда-нибудь пыталась делать изменения в прошлом, которые затрагивали бы тебя в твоём настоящем? Речь не идёт о тех запланированных вмешательствах, результаты которых уже известны наперёд — вроде встречи с Игорем или похищения Келли. Я имею в виду изменения, сделанные по собственной инициативе. Ну, скажем, что будет, если когда-нибудь в будущем, я вернусь в прошлое на часик раньше этого момента и… и, например, разнесу к чёртовой матери стол, за которым мы сейчас сидим?

— У тебя ничего не получится. Ты просто вернёшься обратно в своё настоящее, как только попытаешься изменить запечатлённые в твоей памяти события и обстоятельства. Поэтому ты не сможешь, к примеру, встретиться с самой собой на Арцахе и предупредить, что в твою яхту забрался Генри Янг. Не сможешь, потому что этого в твоих воспоминаниях нет. А вот изменения, результаты которых ты обнаружишь постфактум, уже после своего вмешательства, совсем другое дело.

— С ума сойти! — сказала я, отодвинув от себя тарелку с едва начатым ростбифом. Есть мне совсем перехотелось. — Значит… Мишеля спасти нельзя?

Тори покачала головой:

— Боюсь, что нет. Он мёртв, и для тебя это свершившийся факт. Ты видела его убитым, ты знаешь результаты экспертизы. Его смерть повлияла на твои дальнейшие поступки и в итоге привела к нашей встрече. Если бы Мишель остался в живых, всё сложилось бы иначе.

— Ты сука! — с чувством произнесла я. — Ведь ты могла остановить его. Ты же наперёд знала, чтó должно произойти, почему ты ничего не сделала?

Тори тихо вздохнула:

— Я хотела сделать, но не успела.

— Вот как! И что тебе помешало?

— Не «что», а «кто». Ты.

— Я?!

— Да, ты. Я собиралась позвонить адмиралу Сантини и анонимно предупредить, что Мишель Тьерри запрограммирован на его убийство, но когда я набирала номер на комлоге, передо мной появилась ты и выстрелила в меня из парализатора. А потом, наверное, вколола мне лошадиную дозу снотворного, потому что я проспала почти сутки. Проснувшись, я узнала из новостей, что Мишель и адмирал убиты.

— Проклятье! — ошеломлённо произнесла я. — Но ты… ты же видишь будущее. Как ты могла это проморгать?

— Я вижу лишь его варианты, — уточнила Тори. — Множество разных вариантов. На самом деле — бесконечное множество. Те из них, вероятность осуществления которых близка к нулю, теряются в общем потоке возможных линий будущего, и я их просто не замечаю. Обычно это не мешает мне в точности предугадывать дальнейшее развитие событий — вселенная предпочитает двигаться по пути максимальных вероятностей. Однако ты обладаешь способностью осуществлять самые невероятные варианты будущего, ты являешься тем фактором, который мне не удаётся до конца учесть. Так было на Эль-Парайсо — чему я очень рада; так случилось и в тот раз, когда я собиралась предупредить адмирала. За несколько секунд до твоего появления я увидела этот вариант будущего, но среагировать уже не успела. А сейчас я вообще не знаю, чтó может произойти дальше. Надеюсь, это временно.

Я закрыла лицо руками.

— Боже мой! Что ж это с нами творится… А я никак не могу это исправить? Например, отказаться в тебя стрелять. Ведь я ещё не совершала этого путешествия в прошлое, и если ты быстро научишь меня управлять временем… — Увидев безнадёжное выражение лица Тори, я замолчала.

— Нет, — сказала она. — Ничего не получится. Это уже состоявшийся факт, и никуда от этого ты не денешься. Рано или поздно ты перенесёшься в прошлое и остановишь меня.

— Я не стану стрелять! — упрямо заявила я.

— Станешь. Если не сразу, то с десятой, с двадцатой, с сотой… да хоть и с тысячной попытки! Ты будешь блуждать в петле времени, пока не устанешь, пока не сдашься. А ты в конце концов сдашься — я знаю по своему опыту.

— А если… если я убью себя? Прямо сейчас, здесь. Вот возьму и выброшусь в окно. Что тогда?