Читать книгу "Одна на две жизни - Галина Львовна Романова"

Прислонившись лбом к запертой двери, она несколько минут постояла, пытаясь успокоиться. Потом тихонько, ощупью, двинулась вдоль стены на поиски того самого ведра. Уже стемнело, предметы пропадали во мраке. Только светло-серым пятном выделялось полуподвальное окно. Но ведро действительно оказалось в углу — пленница, пробираясь на ощупь, задела его ногой.

Вернувшись на лавку, Агния посмотрела на окно с тоской и надеждой. А что, если закричать? Интересно, услышит ли ее кто-нибудь?

— Помогите! — произнесла она, прислушиваясь к звукам своего голоса, и добавила громче: — Кто-нибудь! Спасите меня! Я тут! Помогите! Выпустите меня!

Снаружи послышались тяжелые шаги. В дверь тяжело грохнул кулак.

— Заткнись! — посоветовал мужской голос. — Будешь орать — не посмотрю, что женщина. Так врежу — мало не покажется!

— Но вы не можете со мной так обращаться! — попробовала протестовать Агния. — Я вам ничего не сделала… Вы можете дать мне хотя бы воды?

— Пить, стало быть, хочешь? А я — поссать. Поможем друг другу?

От возмущения пленница не смогла вымолвить ни слова, а ее тюремщик рассмеялся и ушел.

Когда его шаги стихли вдалеке, тишина и темнота, казалось, стали еще более осязаемы, а шорохи по углам — громче. Агнию пробрала дрожь. Со страхом оглядела она темное подземелье. Из каждого угла на нее смотрели чьи-то глаза. Везде чудились жуткие тени. В детстве ее как-то раз сестра и кузен заперли в чулане, и, хотя было это ясным днем, девочка тогда натерпелась страху на много лет вперед. И сейчас забытый детский ужас с каждой минутой становился все сильнее. Подтянув ноги на лавку, она долго сидела, обхватив колени руками и вздрагивая от каждого звука. Хотелось пить. Пустой желудок стянуло тупой нудной болью. От помойного ведра воняло.

Уткнувшись лицом в колени, Агния расплакалась от жалости к себе. Ну почему все так происходит? За что ей все это? Она же ничего не знает, ничего не умеет и ничего не помнит! Ей не на кого надеяться, кроме своего супруга. Марек, помоги!

Вспомнив, что муж умер почти четыре месяца назад, Агния заплакала громче. И рыдала, упав на лавку, пока не обессилела и не уснула.

А проснулась от странного звука.

Еще не открывая глаза и находясь во власти сна, она уже сообразила, что это отнюдь не скрежет ключа в замке. В подвале находился кто-то, кому не нужны были двери, кто мог не обращать внимания на замки и запоры, для кого не существовало преград. Было холодно. Так холодно, как бывает, если судить по рассказам священников, только там, в Бездне, где во мраке вечно скитаются души умерших, согреваемые лишь теплом воспоминаний. Так холодно, как бывало, когда к ней с того света приходила душа Марека. И это воспоминание все объяснило.

«Я умерла, — подумала Агния. — Умерла от голода, страха и одиночества. И попала в Бездну. Но на земле я никому не была нужна, меня никто не помнит, и я теперь заледенею… Что будет тогда?»

Она попыталась представить, каково это — быть мертвым, оставаться лишь бесплотным духом, не чувствовать собственное тело. Попыталась поднять руку, приподнялась на локте и неожиданно осознала, что лежит, свернувшись калачиком, на лавке у стены. Бедро затекло от неудобной позы, поясница ныла. Напомнил о себе мочевой пузырь, недовольно забурчал пустой желудок. У душ в Бездне такого не должно быть. Значит, она все еще жива? И все еще заперта в этом подвале?

От осознания этого слезы сами собой потекли по щекам. Но высохли — или, вернее, все-таки оледенели, — когда на нее вновь пахнуло холодом. Агния вздрогнула. Если она жива, холод мог означать только одно — здесь, рядом, гость из Бездны. И это его присутствие разбудило молодую женщину.

«Очнулась…»

Замогильный голос был незнакомым. Было в нем что-то жуткое, из тех самых детских страхов, от чего волосы зашевелились у женщины на затылке. Но она только сильнее зажмурилась, стискивая зубы, чтобы не кричать от ужаса. Если закричать, может прийти тюремщик. И неизвестно, кто страшнее — человек или это существо…

«Очнулась… Ух ты какая… Живая… теплая… смертная…»

Сердце колотилось где-то в горле. Голова кружилась. В уши словно набилась вата. Агния распахнула рот, но вместо крика родился придушенный хрип. И все-таки она не открывала глаз.

«Посмотри-и-и на меня! — взвыл голос. — И у-у-ужаснись!»

Агния прикусила губу и отчаянно помотала головой, чувствуя, что теряет равновесие. Ногам стало мокро. От понимания того, что произошло, ей стало ужасно стыдно. Так стыдно, что она расплакалась, уткнувшись лицом в ладони, всхлипывая и завывая от стыда и страха.

«У-у-у ты какая… — В голосе послышалось что-то вроде разочарования. — Ну-у-у, если так, то… прощай!»

— Нет! — вырвалось у Агнии прежде, чем она поняла, что сказала. — Не уходи!

Рванулась всем телом, вскрикнула от боли в отлежанном боку, выпрямилась, распахивая глаза и хватаясь за лавку, чтобы не упасть от приступа внезапной слабости. Страх остаться в одиночестве пересилил ужас перед неведомым собеседником. Кто бы это ни был, а все же не ее тюремщик. И если бы предоставили выбор, Агния осталась бы с таинственным гостем.

В подвале было светлее, чем несколько часов — или минут? — назад. То ли ночь перевалила за середину и уже наступал рассвет, то ли просто глаза привыкли к мраку, но пленница рассмотрела громаду шкафа, смутные тени ящиков и коробок вдоль дальней стены, прямоугольник двери. Ей показалось, что она даже различает темное пятно помойного ведра в противоположном углу. А прямо перед нею в воздухе парил светлый силуэт. Призрак.

Выглядел он жутко — обтянутый кожей скелет скалил в ухмылке кривые зубы. В провалах глазниц копошились черви, волосы свалялись в войлок, плоть отставала кусками там, где ее не прикрывала выцветшая ветошь платья. С ужасом Агния узнала в одежде остатки собственного домашнего платья. Того самого, в котором была сейчас. И ее домашние туфли были на ногах у призрака. И свалявшиеся волосы словно слагались в ее собственную прическу. Но как такое возможно?

«У-у-угадала! — Призрак протянул к ней костлявые пальцы, пошевелил ими. — Это ты-ы-ы…»

— Нет! — вырвалось у Агнии. Отпрянув, она врезалась лопатками в стену, зажмурилась. — Нет! Нет!

«Да! Да! — глумился призрак. Даже сейчас его жуткий оскал стоял перед мысленным взором. — Это то, что тебя жде-о-от! Ты умре-о-ошь! — завыл он. — Умре-о-ошь здесь! От го-о-олода! Уо-о-оу! И станешь такой… такой… такой…»

Внезапно он изменился — мгновенно, Агния даже не успела испугаться. Вместо скелета в остатках платья перед нею стояла мумия, точь-в-точь такая, как в музее в зале искусства Древнего Кайтарра. Похожая на те мумии, как две капли воды — сухая темная кожа, сложенные на груди руки, кое-как обмотавшие тело заскорузлые бинты, сморщенное лицо, высохшие веки прикрывают глаза, ритуальные рисунки на груди, странная голубая мазь видна между губ, в ноздрях, в ушных раковинах. Набедренная повязка и причудливый головной убор составляют весь наряд и довершают сходство. Но это не женская мумия. Это мужчина. Мужчина со светлыми волосами, слегка вьющимися, как у…