Читать книгу "Доченька - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Лизон перевернулась на спину и посмотрела на небо. Перед глазами возник образ несостоявшегося супруга, его угасшие глаза. Почему она в свое время приняла решение посвятить ему свою жизнь? Что ею двигало? Жалость, желание отдать всю себя другому или чувствовать себя по-настоящему кому-то нужной? Глядя на Жильбера, слушая его низкий, такой ласковый голос, она каждый раз испытывала целую гамму чувств…

«У него прекрасная душа, только за одно это и стоит любить человека, внешняя красота не имеет значения… А выходит, что я такая же, как остальные, ведь меня обрадовало то, что не придется выходить за него замуж!»

Мари спросила у молодого человека, какие причины побудили его разорвать помолвку. Он не осмелился открыть их Лизон.

— Я не смог бы сделать ее счастливой, мадам! Мы решили пожениться, ни у кого не спрашивая совета, а Лизон так добра и щедра душой, что не подумала о своем будущем. Я стал бы для нее вечной обузой, ведь я не смог бы даже присматривать за детьми, возить ее в автомобиле. Моя мать сказала, что наша супружеская жизнь вряд ли была бы благополучной, и я ей верю. Лизон останется для меня прекрасной мечтой и, я надеюсь, другом. И ничто не заставит меня изменить решение.

Мари передала его слова дочери. Лизон слушала ее с задумчивым, печальным видом. Это было шесть месяцев назад. Целых шесть месяцев назад!

— Лизон?

Девушка вздрогнула. В тени вишни, совсем рядом, стояла ее мать.

— Мам? С Леони все хорошо?

— Да. Она решила немного отдохнуть. Не волнуйся, дорогая.

Лизон сорвала травинку со словами:

— Я совсем не волнуюсь. Хотя мне кажется странным, что монахиня так часто приходит к нам в дом. И мать-настоятельница спокойно к этому относится!

Мари невесело улыбнулась:

— Скажем так: Леони не совсем обычная монахиня. И матери Мари-де-Гонзаг очень хотелось оставить ее под своим крылом, на то были причины. Она хотела помочь Леони найти свой путь, защитить ее…

Лизон протянула матери руку:

— Присядь, мамочка! Я не хочу с тобой лукавить, ты всегда учила меня быть честной. Я слышала ваш разговор, там, в моей комнате. И, как мне кажется, узнала нечто ужасное о папе. И теперь у меня тяжело на сердце…

Мари почувствовала, как к щекам приливает кровь. То, чего она всегда боялась, наконец произошло.

— О, Лизон! Мне очень жаль. Я сделала все возможное, чтобы ты об этом не узнала.

— Так значит, это правда! А я-то, глупая, ждала, что ты меня успокоишь, скажешь, что это неправда, объяснишь… Я говорила себе, что этот Пьер, о котором вспоминала Леони, не может быть моим отцом! И ты после всего этого принимаешь ее в своем доме?!

Девушка опустила голову. Мари обняла дочь. Лизон, рыдая, прижалась к материнской груди.

— Моя крошка, моя прелестная Элиза! Тебя давно так никто не называет, но мне так нравилось это имя — Элиза! Прекрасное имя для прекрасной девочки! Твоему папе оно тоже очень нравилось. Моя дорогая, моя любимая взрослая доченька, я много рассказывала тебе о своей жизни, о твоем отце, о «Бори», но только хорошее. О плохом я предпочитала умалчивать.

— Но почему, мамочка? — воскликнула Лизон.

— Потому что я считаю правильным вспоминать хорошее, а не плохое, беседовать о радостном, а не о печальном. Пойми, о некоторых вещах говорить с детьми неудобно, а еще надо сохранять добрую память о тех, кого нет с нами…

— Мама, но теперь-то ты можешь мне сказать… Прошу! Я хочу знать!

— Хорошо. Все это непросто. Мне придется начать издалека, с 1915 года, когда твой отец вернулся с фронта без ноги. Леони жила с нами, ты об этом знаешь. Характер у Пьера никогда не был легким, Ману в этом на него похожа, и я переживаю по этому поводу. Увечье сделало Пьера недоверчивым, еще более ревнивым, властным, раздражительным. Мне неудобно тебе такое говорить, но я не была той женщиной, в какой он нуждался. Три беременности, последовавшие одна за другой, отдалили нас друг от друга. А Леони была рядом, такая юная и красивая… И она втайне от всех была в него влюблена. Со временем он догадался о ее чувствах и попытался ее соблазнить. Леони испугалась, что не сможет устоять перед искушением, и уехала в Лимож. Но наши с Пьером отношения от этого не улучшились, мы без конца ссорились…

Прошло больше часа. Когда Мари закончила рассказ, Лизон знала ответы на множество вопросов, поняла значение пойманных на лету слов, смысл которых до сих пор оставался туманным. И все же Мари не стала рассказывать дочери о других изменах Пьера, в том числе и о его связи с Элоди.

Девушка проговорила с задумчивым видом:

— Меня удивляет, мамочка, что ты могла простить Леони! Если бы не она, вы с папой могли бы до сих пор быть вместе!

— Я тоже иногда думаю об этом. Но до конца я в этом не уверена. И потом, я счастлива с Адрианом, очень счастлива. Он чудесный человек!

Лизон встала, от долгого лежания у нее затекло все тело.

— Я его очень люблю. И как, по-твоему, теперь поступит Леони?

— Смотри, вот и ответ!

Лизон обернулась. Легкой походкой Леони приближалась к ним. Она снова была в одеянии монахини. Мари улыбнулась, на душе у нее стало легче. Похоже, ей удалось убедить давнюю подругу вернуться в приют, к сиротам, которые так нуждались в ее заботе. Лизон замерла в нерешительности, но, увидев смиренное выражение лица той, кого она привыкла считать своей тетей, позабыла о своей злости. Она поцеловала Леони уже без всяких нехороших мыслей.

Пять минут спустя сестра Бландин ушла, унося с собой свои сожаления и свои воспоминания.

* * *

— Генерал де Голль, речь которого транслировала лондонская радиостанция, призвал французов к сопротивлению[24]! И я полностью с ним согласен. Он прав, нужно сопротивляться, пусть не в открытую, но сопротивляться любой ценой! Семнадцатого июня я прочитал листовку, одну из тех, что распространил в Бриве Эдмон Мишле[25], и мне захотелось действовать! Он цитирует Шарля Пеги[26], и каждое слово поражает прямо в сердце! Послушай текст листовки, Мари, это потрясает!

«Тот, кто не сдается, прав, а тот, кто опустил руки, — заблуждается. Сопротивление — вот единственная мера…»

Адриан почти кричал, расхаживая взад и вперед по столовой. Все семейство смотрело на него. Мари с трудом сдерживала слезы волнения.