Читать книгу "Хаос дорог - Мария Николаева"

Мейлон взглядом проводил наставника. Вот и все. Теперь можно играть в полную силу. Чуть сощурив золотые глаза, Мей еще раз обвел взглядом собравшихся. — Что ж, для начала я, пожалуй, представлюсь. Мейлон Ил’Лей. Reah’mai Князя Алесана. И его отражение. Что же касается родословной, то, думаю, собравшимся она известна получше меня самого, так что на этом вопрос е останавливаться не стану…

* * *

Странно…

Я убил. Снова. Нарушил слово. И абсолютно ничего при этом не почувствовал. Так ведь не должно быть, верно? Но почему тогда у меня такое чувство, что я в своем праве?

Темная «альксана» жалит пальцы цепью пока еще не развернутых видений. Чужая кровь все еще заметна на ее черных, отполированных сотнями прикосновений боках.

Я убийца. Это моя суть. Я пытался уйти от нее. Я перепробовал все возможные варианты, но это оказалось выше меня.

Оказывается, Двуцветные действительно стоят над правилами и законами… Я обманул. Нарушил клятву, данную согласно полному ритуалу, – и ничего.

Санни, девочка моя, простишь ли ты мне это? Сумеет ли твоя душа понять, что мной движет? Ведь в тот момент я мало осознавал, что делаю… Я бросился вперед еще до того, как понял, что Мею грозит опасность. Всего ли шь инстинкты, помноженные на предвидение, ведь на какой‑то миг я очутился и в том потоке, в котором мальчика уже не было…

Санни, милая, ты даже не представляешь, насколько близок к истине Нурнаил – я чудовище, причем не всегда отвечаю за свои действия… Я не контролирую себя в моменты предвидения, абсолютно. Это страшно. Особенно когда осознаешь, что невольно навредить можешь и своим близким.

Сегодня просто повезло. И, боги, я рад, что никто из них так и не понял, насколько им повезло. — Вот ты где, а тебя уже все обыскались…

Я даже не удивился. Я знал, что он придет. Или, вернее, видел такую вероятность? Чем больше развивается дар Затаившихся, тем сильнее я путаюсь в реальностях. Иногда мне даже начинает казаться, что еще немного, и я потеряюсь в водоворотах цветных картинок и странных предчувствий… А может – уже потерялся?.. — Алесан! – нетерпеливо напомнил о себе учитель.

Я невольно вздрогнул. Имя. Всего лишь имя. Да и то – не мое.

Чужое имя, но ведь я сам так пожелал, верно? Тогда не о чем и жалеть. И все‑таки…

С трудом сдерживаемая цепь видений начинает раскручиваться… Перед глазами вспыхивают и тают фрагменты не моей жизни… или все же моей?

Златоглазый мальчик, постепенно превратившийся в единственного и самого преданного друга. Светлая улыбка рыжей девчонки, почему‑то с доверием и нежностью смотрящей на двуцветного выродка. И смерть, смерть, смерть…

Не желаю знать! Пусть прошлое останется там, где ему и место! Я не хочу знать! Не хочу! — Алесан… — Это не мое имя! Я не имею права зваться так. Я не хочу быть лишь его тенью, не хочу…

Но ведь во мне все только и видят его тень. — Ты не тень, Ксан. — А что я тогда такое? Почему я смотрю его глазами на тех, кто был дорог ему? Почему никак не могу порвать эту нелепую связь? И почему боги пошли у него на поводу?! — Мальчик мой, не мучай себя так, – Марвид, как всегда, неслышно подошел ко мне и по–отечески тепло посмотрел на меня. – Имеет ли значение, что случилось тогда? Стоит ли лезть в чужую шкуру, чтобы найти причины событий, уже произошедших? Забудь все, что видел. Перешагни, перечеркни – ты же можешь это.

Могу. Но надо ли? Ведь не зря я иду его путем, повторяя его ошибки. — Скажи, ты знал, кем была она? – Я взглядом указал на статую ангела, протягивающего руки к небу. Всего лишь надгробие, дань тому, что когда‑то она была. – И поняли ли остальные, почему я ее убил?

Мой ангел, а поняла ли ты, что я просто испугался? Испугался, что полюблю, по–настоящему, как тот, другой, чью тень ты увидела во мне? Ведь тебя невозможно было не любить. Ты была светлым лучиком, невинным, милым ребенком, не боящимся никого и ничего. Ты была собой – мне же об этом оставалось только мечтать. — Кем? Обыкновенной эльдской девчонкой, без происхождения и имени. Единственное ее достоинство заключалось в даре, достаточно редком, чтобы дело дошло до разбирательства в Совете, – и только.

Я покачал головой. Мало кто знал о том, каким даром ее наделили боги, но все ее любили. И именно ее смерть я себе так и не простил.

Несколько долгих мгновений вокруг царила тишина. И мне совсем не хотелось ее нарушать. Сегодня я и так преступил все возможные законы и правила – больше не хочу, но надо. — Учитель, вы ведь знали, что я поклялся? Стоя перед ней, – я кивнул на моего прекрасного ангела, ушедшего, но оставшегося в моем сердце. – Я поклялся своей кровью, своей жизнью, своей сутью, что больше никого не убью. Ни при каких обстоятельствах. И сегодня нарушил эту клятву. Нарушил, уже зная, что никто и ничто не посмеет предъявить мне счет. И буду нарушать ее и впредь, – я снова погладил темный бок «альксаны». — Что ты задумал? – настороженно спросил Марвид, поймав какую‑то тень моих мыслей. Интересно, много ли он увидел? И понравилось ли ему пусть на миг, но стать палачом? — Я сделаю то, что должно. Надо было уничтожить их еще тогда. Всех, не жалея и не задумываясь. Теперь же они стали опасны. Думаю, он бы согласился со мной. — О чем ты? – Учитель нахмурился. Что он сейчас видел во мне? И видел ли хоть что‑то? — О долге, перешедшем мне по наследству. Вместе с именем. – Я протянул Марвиду «альксану». — Откуда?.. – Он удивленно вцепился в то, что всегда считалось лишь частью легенды. Никто не верил, что они существовали, никто не знал… но они были. Наблюдатели и хранители, палачи и убийцы – те, кто служил напрямую Изначальным и только им. Орден, когда‑то полностью состоящий из одаренных. Те, кто в давней войне, не задумываясь и не сомневаясь, заняли сторону Первого князя. Те, кто остался с ним до конца. — Это было на том идиоте, что посмел покуситься на мою собственность. И это не впервые – в прошлый раз тоже были они. — Значит… — В свое время, прежде чем праздновать победу, следовало убедиться в том, что уничтожили всех. Теперь уже слишком поздно. Раз они стали играть в открытую, то уверены в своих силах. — Что ты будешь делать, мальчик?

Что? Разве это не очевидно?

Я посмотрел на морида, впервые понимая, что он действительно стар. Он слишком много видел, слишком много троп прошел, слишком многих потерял… но он нашел в себе силы, а значит, выживет. — Что делать?.. Учитель, хотите, я расскажу вам сказку? Грустную, но очень правдивую. Когда‑то давно жил Лорд. Просто жил, хотя многим это было не по душе. Но однажды он встретил тех, кого сумел полюбить, перед кем не побоялся открыть свое сердце. Он знал, что когда‑нибудь они уйдут из его жизни, знал, но все равно не желал верить и гнал от себя эти мысли. А потом ему запретили любить. Взяли и запретили, а он, до этого всегда выполнявший все приказы и просьбы, посмел отказаться. Он потерялся в своих чувствах, сделал их центром своего мира, точно так же, как до этого возводил в ранг святыни равнодушие. Безумие, полное, абсолютное, черное безумие – так думали все, видевшие Лорда. А он всего лишь посмел любить… и ошибся. Не должен любить тот, кто призван нести смерть. Из‑за его ошибки пострадали те, кто был ему дорог. Они ушли, поняли все и ушли. Сами. Лорд этого не принял. Не так воспитали, чтобы он мог понять и принять чужое самопожертвование. Но как бы то ни было, главное одно: они ушли, а он остался. Первое время он держался за месть, верил, что сумеет доказать всем свое право на любовь… а потом смирился. Не понял, не принял – смирился, потому что те, кого он так любил, ни разу не откликнулись на его зов и не вернулись. Он не смог их возненавидеть, хотя пытался, и не раз, но и возвратиться к прежнему равнодушию уже не мог… вот тогда он действительно сошел с ума, не раньше – как думали многие, – а именно в тот миг. Два столетия он провел на грани безумия, два долгих столетия он ждал, сам того не желая. Ждал их, уже не веря, уже даже не надеясь, ждал – просто потому, что привык. Но однажды ему это надоело – и он ушел. Открыл окно и сделал шаг, прекрасно понимая, что никто его не встретит за гранью, потому что некому было встречать. Одного не знал тот Лорд, что его близкие пытались к нему вернуться, звали его, но он, закрывшись от мира своей болью, их не услышал. Такая вот сказка. Он так долго их ждал, что перестал верить. А ведь всего‑то стоило еще немного потерпеть, они бы сами его нашли… — Алесан… — Не надо, это только сказка. Очень старая и немного грустная… – Я снова посмотрел на статую. Я сам уб ил этот шанс, испугался, пошел на поводу собственных страхов – и проиграл. Второй раз я так не поступлю. – Учитель, позаботьтесь о Мее. И постарайтесь удержать его от глупостей. Мне бы не хотелось, чтобы он пострадал в чужой войне. — Но… — Вы сумеете его удержать, вас он послушает. Да и лучше учителя, чем вы, ему не найти. Объясните ему все, как когда‑то объяснили мне. Владыке опасно не знать пределы своих сил. — Алесан, ты… ты изменил его?! — Я всего лишь дал ему шанс выжить. Остальное в руках Судьбы. И в ваших. Я доверяю его вам. Мне бы хотелось, чтобы он выжил. Не важно, какой ценой. Надеюсь, вы это понимаете. — Понимаю. Я сберегу его. Но что ты намерен делать?