Читать книгу "Орден. Дальняя дорога - Дмитрий Шидловский"

— Места здесь и вправду хорошие, — отозвался Михаил, не открывая глаз, — а покой, он в душе. Здесь уж не важно, на торгу ты или в лесу.

— Тоже верно, — согласился Артем, — только надо ли тогда от людей уходить, если покой и так обрести можно?

— Так и не за покоем я сюда ушел, — усмехнулся отшельник, открывая глаза. — Нравится мне здесь, вот и весь сказ. А от людей, сам видишь, как я ушел. Каждый день гости.

— Так то для ордена? — спросил Артем.

— Да что орден, — отозвался Михаил, — раз в месяц, а то и реже, птичка перелетная, вроде тебя, залетит, и то ладно. Люди, вишь, со всей округи посоветоваться идут. Слух прошел, что я-де мудр очень.

— Так, а может, и вправду мудр? — спросил Артем, посмотрев в глаза старику.

— Может быть, — безразлично пожал плечами старик, — только толку-то им от советов моих. Все равно мало кто им следует, да своих тумаков полную пазуху получают. Мудр, не мудр…

— То есть как это не следуют? Кого же тогда мудрым называют? — удивился Артем.

— А так, — усмехнулся Михаил, — приходит ко мне боярин и говорит, землицы хочу к вотчине прибавить. Я ему, не надо-де, князь за то на тебя осерчает. Что имеешь, потеряешь. Он и думает, да что этот старый хрыч в делах земельных понимает. Едет к себе, и хвать кусок земли у соседа. Ну, князюшка, само собой, серчает, да и всю вотчину того боярина палит да земли у него забирает. И сидит этот на пепелище своем да причитает: «Аи, мудрый Мишка, все как есть рассказал». Слышит то урядник княжий и ко мне идет да в ножки падает. Научи, говорит, как при князе воеводой стать. Я ему рассказываю, да говорю, что при князе милость немилостью сменяется да за чужие грехи головы летят. Он этого и слушать не хочет. Ему при князе состоять охота да хоромы новые отстроить. Ну, сказываю я ему, как и что. Он в воеводы выбивается да, когда его через год в цепях в острог везут, причитает: «Аи, мудрый Мишка, все как есть сказал». Вот так слава-то моя и растет, будь она неладна. И на том спасибо. Я от мира ушел, теперь святым почитают. Раньше, когда в миру жил, говорили, что-де злобный Мишка, колдун и волхв, беду навел. Несколько раз чуть не убили да два дома пожгли.

— Да неужто никто так и не слушает тебя? — удивился Артем.

— Есть и те, кто слушает, те крику не поднимают. Да и мало их, один из сотни, и то хорошо. Но они ко мне часто не наведываются. Быстро понимают, что к чему, да своим умом жить начинают.

— Так, может, не советовать тебе никому ничего? — предложил Артем.

— Грешно, если человек спрашивает, ему не ответить, — спокойно отозвался старик. — А потом, вдруг кто хоть чего поймет.

— Самому-то тебе, с мудростью-то твоей, во дворце жить не охота? — поинтересовался Артем.

— Можно и во дворце, — улыбнулся Михаил, — только что же я, когда меня в острог повезут, сам про себя: «Мудрый Мишка…» кричать буду?

— Так, а может, и не повезут, ты же мудрый, — вставил Артем.

— Ты прикинь, мил человек, дворцы-то они за так не раздаются. Это же сколько голов надо срубить, сколько бояр подкупить, сколько врагов нажить, пока во дворце поселишься. Можно, конечно, и врагов всех перебить, да новые появятся. Дворцов-то на свете меньше, чем людей, в них жить желающих. В острог, может, и не повезут, только до скончания века тебе острог этот сниться будет, потому как вход в него прямо от выхода из дворца твоего начинается. Мне и здесь хорошо. Природа, вон, глянь какая. Чистый дворец, даже краше. Дом я себе справный поставил. А то, что по хозяйству хлопочу много, так во дворце да при дворе князя хлопот больше. Ты сам про то ведаешь. По мне, уж лучше самому себе щи варить, чем в княжеских хоромах врагам глотки грызть. Да и совесть чище.

— Ну а если здесь на тебя кто нападет? — спросил Артем.

— А кому я нужен? — изумился старик. — Жита у меня для себя немного есть. Ежели кто голоден, так я сам его накормлю. А кто с мечом да копьем города на щит берет, им у меня неинтересно. Нет у меня ни золота, ни камней драгоценных. А если дурные люди придут позабавиться, так у меня есть чем их встретить.

Артем посмотрел на старика и понял: этот встретит так, что мало не будет.

— Интересно, — ответил Артем, — а в ордене-то ты зачем тогда, раз все у тебя так хорошо и ничего не надо?

— А кто тебе сказал, что мне ничего не надо? — изумился Михаил. — Только золото да побрякушки мне не нужны. Когда пришел сюда, дом мне был нужен. Построил. Потом подворье потребовалось. Справил. Добрые люди помогли. Сейчас вот крышу перед зимой перекрыть надо. Только не надо мне власти для этого и сундуков с золотом. Топор нужен да времечка дней пяток. Только не хлебом единым жив человек. А вот того, что не хлеб, того, когда ты за золотом гоняешься, купец ли ты, боярин ли, мало тебе перепадет. Человек то получает, чего ищет. Ищешь денег — найдешь. Только вот хранить их за тебя Господь не обещал. Бели разбойник пограбит, не обессудь. Ты вот с Рункелем в Петербурге князя нового посадил. Легче тебе-то от того стало? А я вот здесь в свое удовольствие живу, с Богом разговариваю, разума набираюсь.

— Как набираешься-то? Книг нет у тебя. Разговариваешь только с теми, кто к тебе за советом, как землицы прихватить да пост прибрать.

— Книги вещь хорошая, до поры. Только знаешь ты все уже давно, да забыл. А чтобы вспомнить, помолчать надо да с самим собой побыть. А пока цель у тебя есть — князя на престол посадить али золота в сундуки набить, — не выйдет у тебя этого, времени нет.

— Так и зачем же ты со всем этим в ордене состоишь? — спросил Артем.

— А чего хорошим людям не помочь? — усмехнулся старик. — Я сейчас от дел-то отошел, а прежде много им послужил. По таким краям хаживал, какие тебе и не снились. Ханов свергал, царства крушил, в министрах ходил. А потом надоело. Вернулся на родину, да и стал жить тихо, никому не мешая да людям помогая. Ты пойми, когда отдаешь, то больше всего приобретаешь. А с орденом-то зачем расставаться? Не принимаю я необратимых решений. Хорошие там люди. У всех свои пути. Я вот уже навоевался.

— Да, вот только Генрих, жаль, не смог так в свое удовольствие пожить, — грустно сказал Артем.

— А ты его хоронил? — спросил отшельник.

— Не понял, — встрепенулся Артем.

— Я спрашиваю, точно ли ты знаешь, что умер он? — повторил старик.

— Питер видел, что сердце остановилось, — ошарашено вымолвил Артем.

— В Индии есть люди, йоги называются, — степенно произнес отшельник, — они тебе на сколько угодно сердце и дыхание остановят. Вернее, не совсем остановят, но замедлят настолько, что никто не различит. Хочешь, покажу? Только ты уж меня, мил человек, не хорони. Я еще пожить хочу.

— Ты хочешь сказать, что Генрих сам вошел в это состояние, чтобы обмануть окружающих? — спросил Артем. Старик молчал. — Почему же он не появился, пока мы ехали сюда?

— Как знать, может, один хотел побыть.

— Что? — У Артема волосы встали дыбом. — А мы? А наша миссия? Он что, оставил нас?