Читать книгу "Мой нежный граф [= Моя дорогая Кэролайн] - Адель Эшуорт"

— Ты носишь моего ребенка, Кэролайн… — с благоговением проговорил Брент. Дерзко задрав подбородок, Кэролайн легко коснулась едва заметно выступающего живота.

— Я ношу вашего сына, милорд, я знаю, что это мальчик, потому что он очень большой и уже сейчас доставляет мне проблемы с пищеварением.

Брент ощутил неодолимое желание смеяться и плакать одновременно, но ему не представилось возможности сделать ни то, ни другое, ибо в эту минуту, как по мановению волшебной палочки, солнце прорвалось сквозь тучи и ослепительно засияло, осветив его жену, как небесное видение.

Как она была изящна! Она грациозно стояла в окружении роз, напоминая Бренту редкую китайскую куклу с роскошными, темными волосами, струящимися по плечу, гладкой кожей цвета слоновой кости, отражавшей солнечные лучи в разительном контрасте с насыщенно пурпурным шелком платья. А ее глаза, неповторимые и прекрасные, будто отполированный обсидиан, ярко горели, излучая нежность. Она была изумительна, элегантна и величественна, а самое главное, от нее исходило внутреннее сияние, от которого у Брента захватывало дух.

И тогда он понял.

Он понял, почему пережил несчастливое детство, почему пережил войну, почему спасся из рва, просуществовав три кошмарных дня посреди разложения и смерти, почему в дни тяжелых испытаний и одиночества ему подарили чудесную дочь, И наконец он с абсолютной ясностью понял, почему такая потрясающая женщина стала его женой.

— Я верю в Бога, Кэролайн, — тихо сказал он.

Она ответила ему неуверенным взглядом, потом крепко обхватила себя руками и задрожала.

Улыбаясь и испытывая внезапное спокойствие, Брент прошептал:

— Никто, кроме Бога, не мог сотворить нечто настолько прекрасное, как ты.

Кэролайн медленно закрыла глаза, поднесла ладонь ко рту, и тут по ее ресницам и щекам покатились слезы.

— Кэролайн?..

В ту же секунду, когда Брент протянул к ней руку, она открыла сияющие глаза, взяла розу из его пальцев и шагнула к нему в объятия.

Брент привлек ее к себе, крепко обнимая и чувствуя, как она каждой линией тела приникает к нему, ощущая тепло ее кожи, биение ее сердца.

— Я сожалею, что причинил тебе боль, — дрожащим голосом произнес Брент, зарываясь лицом ей в волосы.

— Еще бы, — укорила она, всхлипнув.

Какое-то время Брент держал жену в объятиях, наслаждаясь покоем и ее близостью. Наконец он набрался смелости и объявил:

— Ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни, Кэролайн. Пожалуйста, возвращайся ко мне.

Кэролайн медленно подняла голову, положила руку ему на щеку и посмотрела в глаза.

— Я уже вернулась.

В стремительном жесте примирения и прощения Кэролайн подняла губы к его губам и поцеловала его с глубокой страстью и любовью, обвив руками шею, прижимаясь к нему всем телом.

— Я чувствую малыша, — пробормотал Брент.

— Ты не чувствуешь малыша, ты чувствуешь мой живот.

— Ты уже такая большая.

Кэролайн провела языком по его губам, вырвав стон из его груди и мгновенно пробудив желание.

— Господи, как приятно к тебе прикасаться! Ты пахнешь дождем и цветами.

Брент нежно обхватил ее груди, заставив охнуть, когда его большой палец легко погладил скрытый под шелком сосок.

— Я так по тебе соскучился, Кэролайн.

Она быстрыми, легкими, как перышко, касаниями целовала его подбородок и щеки.

— Где все? Где Розалин?

Пальцем одной руки Брент повел по ложбинке между ее грудей, а другой начал нежно ласкать ягодицы, прижимая к себе.

— Я всех разогнал до воскресенья. Слуги отпущены, а Недда с Розалин поехали на выходные к викарию и его жене.

Кэролайн, не глядя, бросила розу, которую до сих пор держала в руке, на подоконник, рядом с накидкой, и быстро занялась пуговицами его рубашки, расстегивая их с поразительной ловкостью.

— Мы одни, — протянула она грудным, возбуждающим голосом.

— На три дня, — шепнул ей в ухо Брент. — С моей стороны это эгоистичная попытка… воспользоваться моментом и злоупотребить расположением жены, чтобы наверстать упущенное. — Кэролайн повела бедрами, коснувшись мужа так, чтобы он понял, что она сделала это нарочно.

— Я по-прежнему ужасно сержусь на тебя, — пробормотала она, прокладывая поцелуями дорожку вниз по его груди.

— О боже, прошу, не сердись, — взмолился Брент. — Все женщины, которых я знаю, на меня сердиты. Розалин закатывает истерики, а Шарлотта не разговаривала со мной и не писала мне с тех пор, как ты ушла. — Он принялся расстегивать ее платье. — В то утро, когда я думал, что ты уплыла из моей жизни, я стал пить и не останавливался, пока не осушил две бутылки. Три дня у меня раскалывалась голова, а Недда наотрез отказывалась не греметь посудой. — Он застонал. — А что до твоих сестер, у меня просто нет слов.

Кэролайн тихо засмеялась, и от этого прелестного, мелодичного звука сердце Брента наполнилось радостью. Обхватив ладонями, он повернул к себе ее лицо и заглянул в ее прекрасные глаза, излучавшие прощение и нежность.

— Я люблю тебя.

Она ласково провела пальцами по его щеке.

— Я знаю. И всегда знала. Ты моя мечта, Брент, и моя любовь. В моей жизни нет ничего важнее тебя. Никогда не сомневайся в этом.

Брент прильнул к жене, нежно скользя губами по ее губам.

— А в моей жизни ты всегда будешь светом и надеждой, — прошептал он, — моя дорогая Кэролайн…

Эпилог

Брент дважды постучал и вошел в кабинет барона Сайзфорда, тот самый кабинет, где почти семнадцать месяцев назад началась его новая жизнь.

— Проходи, мой мальчик, проходи, — добродушно скомандовал Сайзфорд, медленно поднимая солидное тело с кресла за письменным столом. — Я надеялся выпить с тобой рюмочку за праздник. Мы давненько не говорили по душам, и я уверен, что тебя утомили тщетные попытки докричаться до кого-нибудь в комнате, полной дам.

Брент тихо усмехнулся и закрыл за собой дверь.

— Все остальные мужья тактично удалились, и я решил последовать их примеру.

Барон подошел к дубовому застекленному шкафчику, достал с верхней полки два бокала и потянулся за бутылкой.

— Портвейн?

— Благодарю.

Брент подошел к одному из кресел и тяжело опустился в него, утонув в мягкой кожаной обивке. Похоже, его нисколько не тревожила опасность помять свой официальный наряд. День выдался долгим, скоро должны были накрыть рождественский ужин, и сейчас, как видно, барону подвернулся идеальный случай для частной беседы с зятем, о чем тоже давно подумывал Брент.

— Кэролайн говорит, что вы планируете поездку в Америку, — оживленно сказал Сайзфорд, глядя на бокалы и наливая в них портвейн.