Читать книгу "Звездный огонь - Владимир Серебряков"

Собравшись, я запустил с мясом выдернутый из боевой программы алгоритм. Тело действовало само, движимое синтетическими мускулами, управляемое искусственными нервами. Четыре секунды на ориентацию… и прыжок.

Программа сработала безукоризненно. И все же я немного промахнулся — коптер мотало под порывами ветра. Ударился коленями о край люка. Соскользнул.

Я попытался ухватиться за что-нибудь и не смог — имплантаты не смогли взломать сковавшую пальцы корку кровавого льда. В ушах гремела кровь, и ничего больше: ни рева турбины, ни пронзительного воя бури. Негнущиеся мертвые руки проскальзывали сантиметр за сантиметром, от боли я не мог даже подать команду автопилоту — взмыть вверх, бросить меня, чтобы я в последние мгновения успел отправить своей товарке пакет инструкций, потому что она ведь не знает, какая фаза будет следующей…

Сильные руки Катерины Новицкой ухватили меня за запястья и одним рывком вдернули в люк, точно нитку — в игольное ушко. Плита тотчас захлопнулась, и в наступившей неестественной тишине отчетливо слышен стал треск тающего льда и натужное гудение вентиляторов, продувающих кабину горячим воздухом, словно полярную стужу возможно было вытравить из памяти, где та устроила себе берлогу за мгновения, когда мы соприкоснулись с мерзлой пустыней — бескрайней, величественной, обреченной.

Обреченной — потому что, даже если мы погибнем в ближайшие часы, планета никогда не станет прежней.

— Коптер, — прохрипел я, с трудом ворочая замороженным, отвыкшим шевелиться языком, и сам не узнал собственного голоса. — Автопилот — курс на базу. Обзорный экран.

Сквозь клубящиеся тучи с трудом можно было различить что-либо. «Комета» совершенно скрылась под снегом, утопая в нем все глубже. Но громады призрачных, сочащихся изумрудным пламенем крыльев не могла скрыть никакая буря. Богмашина тоже погружалась в толщу ледовой шапки, но, в отличие от полуразваленной баржи, у нее было чем ответить вечному холоду. Небольшая доля вещества, попадавшего в зону свечения, тихо и чисто превращалась в тепловое излучение. Вокруг богмашины уже образовался изрядный кратер, откуда била испарившаяся углекислота. Над мертвой пустыней, где самый воздух был неподвижен, словно прозрачный лед, теперь бушевал шторм, и чем сильней ярился буран, тем больше углекислоты возвращалось в атмосферу. И пускай покуда ей суждено выпасть инеем на зимнем, северном полюсе, но через полгода — по земной мерке скорее год, но мне пора привыкать к иному счету времени, — когда полярная ночь придет сюда, та доля сухого льда, что испарится с северной шапки, уже не сможет осесть здесь, останется в воздухе, укутывая планету парниковым одеялом. У меня не было достаточно данных, чтобы рассчитать, когда это случится, но одно я знал точно — когда-нибудь на Габриэль вернутся океаны, и холодные пустыни обернутся степями, а обточенные дранг-бурями утесы — островками посреди теплого тропического моря. И ждать осталось недолго, потому что, как и любой процесс с положительной обратной связью, этот будет протекать очень, очень быстро.

Пожалуй, не стоит колонистам так уж старательно обустраивать Бэйтаун. Самое большее через пару поколений город окажется интересен разве что дельфинам… правда, на Габриэле нет дельфинов.

Если бы я только мог понять, почему мы не можем рассчитывать на скорый контакт с метрополией…

— Мы летим в город? — спросила Новицкая.

Вначале я подумал, что она пользуется интербрейном, чтобы я не чувствовал себя глухим, но, оглянувшись, понял, что и для нее встреча с админом Морозом не прошла бесследно — имперская агентесса потирала челюсть, судя по всему, проверяя, шевелится ли язык; должно быть, неосторожно приоткрыла рот, выпрыгивая из «Кометы».

Я глянул туда, где — уже за горизонтом, коптер летел быстро — погружалась в зыбучий снег баржа, и мысленно снял перед ней шляпу. Этому неуклюжему кораблику мы были обязаны жизнью.

— Нет, Катерина Ивановна. — Я покачал головой. Даже такое слабое движение заставляло мышцы протестовать. — Если вы заметили, машина не подчиняется управлению. Мы летим туда, куда захочет Лиет.

— Вы… не смогли защититься от вирт-атаки? — переспросила Новицкая без удивления или укора.

— Я не стал, — пришлось поправить мне. — Мы — наживка. Коптер принесет нас прямо к нашему врагу. И тогда я его убью.

— Почему вы так уверены, что машина не ухнет с высоты пары километров на камни? — поинтересовались агентесса подозрительно.

Я бы пожал плечами, если бы мог.

— Если бы нас хотели убить, то коптер не прилетел бы вовсе. Это для начала… но вообще-то я сделал все, чтобы загадочный Лиет думал, будто на борту челнока находится никем не оплаканная покойная Линда Тоомен.

Доктор Фукс тяжело заворочалась в наркотическом ступоре.

— Люди видят то, что хотят видеть, — добавил я, протягивая непослушные руки к шкафчику. — Несколько украденных меток… и видимость отчаянной спешки. Думаю, наше прибытие станет для Лиета неприятным сюрпризом.

Как я и ожидал, в комплект НЗ входил рулон многоцелевой липленты. Самое подходящее средство, чтобы примотать пистолет к ладони. Псевдомышечные тяжи еще действуют, и кости не сломаны, но мягкие ткани после множества травм пришли в такое состояние, что обе кисти мне, очевидно, придется протезировать. Если рукоять выскользнет из кровавой каши, в которую превратилась моя рука, в самый неподходящий момент, будет очень обидно. Той же лентой я наложил импровизированные жгуты на оба запястья — ниже спасать уже нечего, кровью бы не истечь…

— Еще бы знать, кто такой этот ваш Лиет, — буркнула Новицкая, пристраиваясь в тесной щели между пилотским креслом и стеной. Коптер был одноместный — эвакуация попутчиков агента Ибар не предусматривалась. Лишнее свидетельство тому, как высоко ценит нас главный заговорщик.

— Ну, — укорил я ее, — это же очевидно.

Я ошибался.

Глава 14

Я ожидал, что коптер опустится на взлетной площадке перед Башней. Но мы не долетели до нынешнего центра власти на планете добрых сорок километров. Машина села на уже знакомом уступе над обрывом Ласточек.

— И что это значит? — транслировала Новицкая, сопровождая невыразительную кибречь интонационными значками: sotto voce, с опаской.

— Лиет не доверяет своему творению, — перевел я. — Он оставил бы Тоомен умирать на полюсе… но боится упустить что-нибудь важное из опыта ее общения с богмашиной. И не может вскрыть ее нейраугмента — потому что ее нет с нами, но он-то не знает этого и решит, что та закрылась от него. Решила сыграть сольную партию. Обмануть его. Предать. Поэтому — безлюдное место… черт, я совсем забыл, под какой маской скрывалась Ибар! Сбросить тело с обрыва, обойтись без вскрытия, стереть логи, запечатлевшие ее роль в перевороте… и все, не было никакого агента. Несчастная Линдочка Томина пала жертвой пагубного увлечения… кстати, хороший повод запретить риск-альпинизм.

— И что будем делать? — спросила Новицкая. — Я не вижу встречающих, но…