Читать книгу "Стая бешеных - Фридрих Незнанский"

Был здесь и изобразительный материал: пятиэтажный особняк под Москвой, фотографии, на которых Кобрин ручкался с теми самыми авторитетами… В Париже, Лондоне, Нью-Йорке… Где только он с ними не ручкался…

Но самой впечатляющей была бумага, приколотая в папке в самом конце, – акт, из которого следовало, что никакого завода в подмосковной Истре не построено. Не был даже вырыт котлован под фундамент. Ничего – голое поле.

За окном рассвело.

– М-м-да… Он скрывал от меня… – с обидой в голосе произнес Юрий. – От своего постоянного поверенного, адвоката скрывал, сука такая… Впрочем, с какой стати он стал бы со мной делиться?.. И что теперь? А, Вовк?

– Ты меня спрашиваешь? – Прислонившись к краешку раковины, Владимир с аппетитом хрумкал пупырчатым соленым огурчиком. – Лично я бы, наверное, отказался…

– От чего?

– От кого. Тут два варианта. Либо от Кобрина, либо от Пастуховой. Выбирай. Кто тебе ближе? Тут ведь два взаимоисключающих фактора. Впрочем, можно попробовать и рыбку съесть, и на табуретку сесть. Но сложно будет. Разумеется, в том случае, если ты уверен, что Кобрин имеет какое-то отношение к делу Пастуховой.

– А разве нет?

– Не знаю, не знаю… В моих документах об этом ничего не сказано. Выясни, у тебя же теперь все карты на руках.

– Володька, как мне тебя отблагодарить?

– Прекрати…

– Вовка, я обязан тебе по гроб жизни. Что мне сделать для тебя?

– Для начала – никому не говорить о том, что ты сейчас видел.

Гордеев возвращался домой в полуобморочном состоянии. Все его опасения подтвердились. Кобрин был совсем не тем, за кого он себя выдавал. Даже страшно становилось. Такие деньги так просто не воруются. Большие деньги – это большая кровь.

«И какой же из этого вывод?»

– Известно какой, – вслух произнес Гордеев. – Мне надо позвонить…

Он горько усмехнулся, ввалившись в квартиру, сорвал с аппарата трубку и набрал домашний номер Кобрина.

Депутат ответил не сразу. Наверное, еще спал. Впрочем, это и неудивительно, в начале-то седьмого…

– Алло? – наконец, на другом конце провода раздался его глухой голос.

– Это я, Гордеев.

– Что так рано?

– Аркадий Самойлович, нам нужно встретиться. И чем скорей, тем лучше.

– Что-то стряслось?

– Да.

– Что-то серьезное?

– Не по телефону.

– Вы пугаете меня…

– Когда и куда подъехать?

– В два часа, раньше не получится. Никак.

– В два так в два…

– Жду вас в своем кабинете.

Глава 54. ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО.

Все случилось так быстро, что Сынок только сейчас начинал понимать смысл происходящего. Еще вчера он мысленно прощался с жизнью, понимая, что рано или поздно недоверие к нему в братстве кончится сараем в монастыре, а теперь он мчится по шоссе в джипе Константина Константиновича, слушая его инструкции.

– И запомни, до двери он дойти не должен. Слышишь, ни в коем случае не должен.

– Ага, понимаю. – Сынок смотрел на фотографию мужчины лет тридцати пяти. – А если…

– Никаких если, натурально. – Константин Константинович кивнул на бардачок. – Вон там возьми.

Сынок открыл крышку и оттуда прямо ему на колени выпал револьвер. Новенький «магнум» с глушителем.

– Только что из коробочки? – спросил Сынок, скользнув пальцем по смазке на рукоятке.

– Не волнуйся, уже пристрелян. После всего можешь оставить его себе. – Константин Константинович ухмыльнулся. – Но советую все же выбросить, натурально.

Сынок сунул револьвер в карман.

– Значит так, у него здесь встреча в четырнадцать ноль ноль. – Константин Константинович посмотрел на часы. – Времени полно. Можешь пройтись там, местность изучить. Местность там – лучше не придумаешь. Переулочков куча, подворотен полно, центр опять же, а там всегда толпа. Пять метров отбежал, присел на корточки – тебя уже и потеряли.

– Так я что, сам отходить должен? – удивился сынок. – Своим ходом?

– Тебе что, денег на такси дать, натурально? – Константин Константинович посмотрел на Сынка. – Да там же центр, я ж объясняю. Там машины ходят со скоростью пять метров в час. Своими ногами там дальше убежишь. Нырнул в метро, проехал три станции, пересел на другую ветку и вышел в другом конце города. Хочешь, дам тебе жетончик?

– Откуда он должен приехать? – Сынок еще раз посмотрел на фотографию «объекта».

– Без понятия, – пожал плечами Константин Константинович. – Я с самого начала сказал, что задание сложное. Может, со стороны Пушкинской, может, со стороны Тверской. Скорее с Пушкинской – там движение проще. Но даже если с Тверской, то парковаться ему придется в стороне. Может, правда, так случиться, что он прямо к депутатскому корпусу подкатит, а там ментуры полно. Но это тоже вряд ли случится – сегодня Зюганов пресс-конференцию дает по поводу вчерашнего голосования, так что тачек будет под завязку – не припаркуешься, натурально. Поэтому так или иначе он будет искать место, где припарковаться. Да, кстати, вот тут, – старик ткнул в разложенную на коленях карту пальцем, – дворик один есть, так он в этом дворе часто паркуется. Вообще идеальное место. Подошел сзади, пока он из тачки вылезает, пульнул разок в затылок, обратно в тачку его сунул, волыну рядом положил аккуратненько и пошел себе тихонько мимо. Но это если он во дворик свернет.

– Понятно. – Сынок сунул фотографию за пазуху. – Да, кстати, какая у него машина?

– У него «СААБ», – ответил Константин Константинович.

– Хорошая марка. А цвет какой?

– Цвет синий металлик.

– И цвет хороший.

– Где тебя высадить? – спросил Константин Константинович, вырулив на Тверскую.

– Где удобно, там и высади. – Сынок пожал плечами.

Константин Константинович припарковался за светофором. Выключил мотор, вздохнул и тихо сказал:

– Если сделаешь, сможешь себе не только «СААБ» купить, но и квартирку где-нибудь в Митино.

– А если не сделаю? – прямо спросил Сынок.

Константин Константинович пристально посмотрел Сынку в глаза.

– А если не сделаешь, то я тебя сам грохну, натурально.

– Нет, я не в том смысле, – улыбнулся Сынок. – Если осечка какая-нибудь произойдет? Ну я не знаю, если вдруг…

– Вдруг только кошки родятся, – перебил его Константин Константинович. – Но если какая-то осечка действительно произойдет, то… – он задумался. – То позвони вот по этому телефону и скажи только три слова: «Ничего не вышло».