Читать книгу "Чужое лицо - Эдуард Тополь"

И все-таки, несмотря на весь ее опыт и чисто наследственную графскую храбрость (семейная легенда упрямо твердит, что ее дед успел перед расстрелом плюнуть в лицо тому красному солдатскому комиссару, и даже сохранили фамилию этого комиссара – не то Незначный, не то Ничтожный), Лана, подлетая к советскому побережью Балтийского моря, волновалась так, как ни на одной сверхсложной воздушной киносъемке. Руки держали штурвал, глаза держали стрелку высотомера и экранчик инфракрасной аппаратуры для ночной ориентации, но мысли…

Чтобы отвлечься от этого напряжения, Лана включила радиоприемник. Накануне «женского дня» – Восьмого марта советские радиостанции передавали песенки, посвященные женщинам. Но Лана ничего не знала об этом советском празднике. Прогнав автонаводку радиоприемника по волнам советского эфира, она с удивлением обнаружила, что та Россия, которая виделась ей из далекого Парижа сурово-замороженной коммунистической тюрьмой или казармой, – эта Россия – поет! И не какие-нибудь марши и большевистские гимны, а разбитные эстрадные песенки.

Ты сегодня мне принес,

Не букет из красных роз,

Не тюльпаны и не лилии…

А принес сегодня ты

Эти нежные цветы –

Но они такие милые…

Ландыши, ландыши…

Или:

Вдоль по Питерской

да по Тверской-Ямской

Да на троечке с колокольчиком

Едет миленький…

Лана замерла. «Вдоль по Питерской» – это же дореволюционная песня, это же песня, которую ей пела в детстве ее бабушка! Значит, и эти песни, не стесняясь, присвоили убийцы ее деда!

Почти до отказа отжав от себя штурвал, Лана выстелила самолет у кромки побережья Рижского залива, и в темной, метельной ночи ее спортивный одномоторный самолет-планер бесшумной птицей проскользнул над советской границей, а затем в полутора километрах от этой границы Лана опять поймала сильный порыв встречного ветра и подняла свой падающий самолетик в этом воздушном потоке. Старая дореволюционная русская песня «Вдоль по Питерской» звучала в ее кабине, и Лана даже покачала машину в такт этой песне. Она летела над своей родиной, над Россией.

18

За несколько часов до этого события, в 9.00 вечера, серый «мерседес» подкатил к подъезду студенческого общежития театрального института на Трифоновской улице. За рулем сидел Илья Андронов, а Ставинский был на заднем сиденье, в глубине темной кабины. Рядом у заснеженного подъезда стояли еще две черные «Волги», новенький «фольксваген» и «Лада».

– Прямо как на дипломатическом приеме, – усмехнулся Илья Андронов Ставинскому.

Между тем никакого дипломатического приема в студенческом общежитии, конечно, не было. Просто машины советских и зарубежных дипломатов, крупных писателей и партийных чиновников постоянно навещают подъезды студенческих общежитий московских театральных и киноинститутов. Стоит юной первокурснице актерского факультета сняться в кино, особенно в какой-нибудь музыкальной роли, как из бедной Золушки-студентки, которая еще вчера жила на 26 рублей стипендии в месяц, штопала по ночам свои единственные колготки и питалась на 80 копеек в день одной картошкой и пустым чаем, – стоит ее смазливому юному личику появиться на киноэкране, как назавтра она превращается в Принцессу, которую у подъезда ее студенческого общежития ждут по вечерам «Волги» и «мерседесы». И, одолжив у одной соседки туфли, а у другой колготки, юные Принцессы возбужденно сбегают по лестнице общежития вниз, прихватывая иногда для компании своих еще не знаменитых подруг. Через минуту сияющие лаком лимузины растворяются в московской ночи, увозя голодных кинозвезд на загородные правительственные и неправительственные дачи – иногда на несколько дней. Пьяные, с синими кругами под глазами, с коробкой французских духов в сумочке или с бутылкой заморского бренди под мышкой, они возвращаются через несколько дней на рассвете. Пошатываясь от усталости, они с трудом находят в общежитии свою комнату и падают спать – до вечера, когда за ними приходят новые машины. Через месяц мода на этих кинозвездочек проходит, у дежурящих возле студенческих подъездов машин появляются новые фаворитки, а старые уже привыкли к алкоголю и развеселой ночной жизни и готовы сами мчаться за этой жизнью куда и с кем угодно – уже не в персональных машинах, а в простых электричках… именно таким образом после их первой роли в кино, но – зачем? Я пишу об этом с болью, они были моими друзьями, когда я был студентом московского киноинститута…

Итак, ничего экстраординарного в появлении машины Ильи Андронова у студенческого общежития не было. Ставинский, одетый в генеральскую форму, сидел в глубине темной кабины, на заднем сиденье. В ногах у него был портфель с бутылками шампанского и коньяка, мандарины и китайский термос с горячим кофе. Этим термосом с двойным дном снабдил Ставинского закройщик Володя Иванов, и теперь, кроме горячего кофе, в термосе были три микропленки, на которые Ставинский переснял в Генштабе все документы о проектах «ЭММА» и «ЭМБА». Шампанское тоже было с «секретом» – с белым героином. Этим шампанским Ставинский рассчитывал затуманить мозги Оле Маховой, чтоб она не узнала в нем Роберта Вильямса. Впрочем, он, как всегда, перестраховывался – такой ветреной девчонке, как Оля Махова, нужно было бы очень поднапрячь свою память, чтобы опознать в этом советском генерале при усах и бороде своего несостоявшегося американского клиента…

Оля Махова и ее подружка, студентка хореографического факультета Наденька, выпорхнули из общежития в 9.03 – полковник Орлов заранее предупредил их о высоком положении лиц, которые удостоили их чести провести с ними сегодняшний вечер. Наденька стала агентом КГБ всего месяц назад – полковник Орлов, развивая идеи покойного майора Незначного, «укрепил» Олю Махову подругой – всегда выглядит естественней, если у студенточки есть подружка, и в работе с иностранцами это удобней. Теперь обе девицы волновались – черт возьми, знакомство с самим Ильей Андроновым, сыном того Андронова, открывало для них немалые перспективы в жизни! Они впорхнули в машину. Оля села на переднее сиденье к Илье и в темной кабине коротко сказала «здрасти» какому-то бородатому генералу на заднем сиденье, возле которого уже устроилась Наденька. Машина тронулась, и Оля тут же сосредоточилась на болтовне и флирте со своим «главным клиентом».

Уже на Кутузовском проспекте компания под развеселую музыку радиостанции «Маяк» прикончила первую бутылку шампанского и развеселилась. Илья вел машину левой рукой, а правую уже держал на оголенном колене Оли Маховой. Наденька активно заигрывала с бородатым генералом, и постепенно вся выпивка перекочевала в ее распоряжение – она разливала шампанское по пластмассовым стаканам и поила подругу и Илью, не забывая о себе. Ставинский сказал, что у него от шампанского изжога, и пил коньяк. Он сдерживал нервное возбуждение. Пока все шло по плану. На сорок седьмом километре Можайского шоссе «мерседес» свернул в лес, и на первом же контрольно-пропускном пункте дежурный офицер, узнав хозяина машины, мгновенно поднял шлагбаум и даже отдал честь всей веселой компании. На втором – то же самое. Ставинский усердно высовывался в окно, чтобы эти офицеры запомнили его лицо. По его плану через два-три часа уже не Илья поведет эту машину, а он, Ставинский. А Илья и Оля Махова, которых он должен усыпить во время пьянки в «Мини-Америке» сильным снотворным самбривином, будут сидеть с Вирджинией на заднем сиденье. Пять контрольно-пропускных пунктов видели, как Илья Андронов проехал в «Мини-Америку» с генералом Юрышевым и двумя женщинами, и они спокойно выпустят четверку – пьяный сын главы КГБ будет спать в обнимку с двумя женщинами на заднем сиденье, и ни один офицер охраны не рискнет будить или проверять – те ли это женщины или другие? А оглушенная самбривином Наденька останется в комнате Вирджинии и спокойно проспит там до утра. За это время Ставинский уже проскочит на андроновском «мерседесе» до озера Ильмень под Новгород и – «прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ»! Два дня назад закройщик Володя Иванов передал ему шифровку из Вашингтона: 7 марта в 4.30 утра на западном конце этого озера его будет ждать самолет. И вчера Ставинский отрепетировал всю поездку – на своей «Волге» он доехал от Москвы до озера Ильмень за 3 часа 15 минут. Итак, он должен выехать из «Мини-Америки» не позже часа ночи. В 11.25 «мерседес» Ильи Андронова въехал в «Мини-Америку». В шампанском, которое было выпито за дорогу, белый героин был в тех дозах, которые достаточны, чтобы возбудить даже покойника. Остановив машину у «Холлидэй инн», возбужденный Илья нажал на клаксон и тут же повел всю компанию в гостиницу. Он чувствовал себя здесь хозяином. Весело поздоровался со спешащим ему навстречу полковником Стэнли, получил от него ключи от двух комнат на втором этаже гостиницы и тут же потащил свою хохочущую красотку наверх – ему не терпелось уложить ее в постель.