Читать книгу "Записки нечаянного богача 2 - Олег Дмитриев"

срок могут сожрать три мужика. Подключи мы к этому Петю с Антоном — на выходе получили бы двух сытых, довольных и отдувающихся учётчиков, и немного оставшейся еды, преимущественно требующей термической обработки. Всё пригодное они бы точно смолотили. Я бы на их месте и в их возрасте так же бы поступил.

Мы с парнями протопили печку, попутно проведя мастер-класс для сына, который запоминал все эти «архаичные» и «неактуальные», как он выразился, навыки крайне нехотя. Помог Петька, сумевший заинтересовать юное поколение, но в своем, корректном и деликатном ключе: «если бы нас сюда в зиму занесло, а никто бы не умел — сперва бы задницы до звона отморозили, а к утру угорели бы насмерть нахрен!». Эта сентенция враз прибавила актуальности умению топить печь без угрозы не проснуться.

По результатам инвентаризации выходило, что привезенных с собой харчей нам хватит на неделю, если не экономить. Найденных тут — чуть ли не на месяц, но обнаруженные мука, крупа и тревожного вида серые макаронные изделия оптимизма не вызывали. И у нас с собой были в основном консервы, концентраты и сухпай. Выходило хоть и сытно, но грустновато.

— Надо же было забуриться в такую пердь, чтоб давиться тут одними макаронами! — со свойственной возрасту экспрессией резюмировал Антоша, обидно проигнорировав наличествовавшие пока в достатке сыр, хлеб и прочие буженины, которые теперь бережно хранил для нас стильный холодильник «ЗиЛ — Москва». Я оглядел брата и сына внимательно. Да, с таким подходом к выживанию мы далеко не уедем. Видимо, пришла пора применять народную военную мудрость «чем бы воин не был занят — лишь бы воин утомился». Или рано?

— Ты, когда колбасой жареной завтракал, макаронами не сильно подавился? — уточнил я для начала. Но молодежи, уверенной в своей правоте и безнаказанности, можно было начинать тесать кол на голове, железобетонная аргументация уже не спасала.

— Оно всё закончится, и придётся жрать перловку⁈ — возмутился Антон заранее. Интересно, где он успел поесть перловки, чтобы так воспылать к ней ненавистью?

— Так. Выдыхаем. Мы на берегу озера. В дикой тайге. Вокруг ранняя осень. Назови мне три продукта, которые мы тут точно найдем всегда? — ну, постараться-то точно стоило.

Антон запыхтел, скосив глаза на мать в поисках поддержки. Надя обсуждала со свекровью рецепт каких-то пирогов, которые можно было испечь на плите, и участия в сыне не приняла. Я перевел взгляд на дочь, которая аж пританцовывала, подняв руку с зажатым в ней Лобо, и кивнул.

— Грибы и ягоды в лесу, а в озере — рыбка! — выпалила она.

— Со счётом «Три — ноль» победила молодость, — констатировал Петя голосом футбольного комментатора.

— А в лесу, кроме грибов и ягод, есть травы, корешки, орехи, мёд и мясо, — продолжил я. — А в озере — мука для хлеба.

Вся семья, даже занятые обменом данными женщины, вытаращилась на меня, как на циркового медведя, который выкатился было на арену на велосипеде, но вдруг слез, закурил и развернул газету. А я вспомнил чудесную книжку Николая Михайловича Верзилина «По следам Робинзона», откуда в своё время почерпнул массу интереснейших, но на тот момент решительно неприменимых в быту сведений. И втихаря, не теряя уверенного лица, понадеялся, что до муки из корней камыша мы тут всё-таки не дотянем.

— Пап, па-а-ап, а откуда в лесу мясо? Там рынок или магазин? — удивленно протянула дочь.

— Нет, Ань. Но там водятся зайцы, косули какие-нибудь — это козы такие лесные. Кабаны, наверное есть. Поймал, убил и съел, — выдал я идеальную, но не всегда достижимую формулу.

— Я зайцев есть не буду — они красивые, и мне их жалко! — решительно заявила Аня.

— Хорошо, солнышко, зайцев ловить не пойдём. Они вообще быстро бегают, а мне как раз лень носиться по лесу, — успокоил я её.

— Петь, пройдись по огороду вокруг, присмотрись, что там может быть съедобного. Не рви, не копай — просто глазом глянь, — попросил я брата. Тот кивнул, дёрнул за рукав так и стоявшего с возмущённым лицом Антона, и дело Мишки Квакина продолжило жить: хулиганы отправились на потраву чужих сельхозугодий.

Не склонные к рефлексиям, но зато обремененные тремя прожорливыми мужиками и одной любопытной девочкой женщины уже, кажется, замешивали тесто. По крайней мере, белая, как мельник, Анюта, обсыпанная мукой, явно планировала именно это. Оглядевшись и поняв, что все при деле, а я один как пятая нога, решил сходить к родничку за свежей водой. А на обратном пути ещё из-за ворот почуял запах какого-то печева — у наших дам слова от дел, к счастью, находились неподалеку. На крыльце сидел Петя, аппетитно хрустя морковкой, и ещё пучок лежал рядом. И головка чеснока. Я занес вёдра в дом, вернулся, сел на ступеньки, закурил и кивнул брату, мол, сообщай.

— Там нормально всё, — уверенно начал он. — Картохи насчитал десятка два кустов, потом плюнул. Один подрыл — некрупная, но много. Луку полно. Моркови, кроме этой, полно тоже, но в траве заколебёшься искать её. Укроп там всякий, петрушка. Чесноку, если поискать, найти можно, но вразнобой там между грядками понатыкали, какой дурак только сажал так?

— Никакой, — ответил я, и на удивленно-вопросительный взгляд пояснил, — самосев, или как оно там называется, не помню. Морковь точно семечками сама сеялась, картошка — из того, что не выбрали в том году, или раньше. И чеснок — его в межах специально от вредителей всяких сажают, вот и растет себе дальше. Чего ещё нашли?

— Капусты четыре вилка, приличные такие, — продолжал радовать моих внутренних хомяка и скептика брат, — Там две яблони стоят — усыпанные все. На одной красные такие, в крапинку, сладкие, а на другой зелёные, кислые — вырви глаз!

Если я правильно слушал и запомнил в раннем детстве слова деда — это «Боровинка» и «Антоновка». Задрав голову к облакам, безадресно, но очень искренне поблагодарил за царский подарок. На ум пришёл многодетный заяц из мультфильма по сказкам Сутеева, тот, что с мешком яблок. С мешком, конечно, не в пример лучше, чем без мешка. А Петька всё не унимался.

— Антоха там на смородину набрёл, чёрная, да крупная такая! А в другом углу — малинник. Та мелкая, лесная, но зато полно. А дух от нее такой — с ног валит. Он там до сих пор, поди, стоит, чавкает, проглот,