Читать книгу "Опасная любовь - Бренда Джойс"

С тех пор как покинул Дербишир, он не был в настроении ни с кем делить ложе, что представлялось ему полным безумием.

– Ты несчастлив с нами.

Он воззрился на сестру, намереваясь запротестовать, но понял, что это было бы нечестно. Он обнял Джаэль.

– Восемнадцать лет я прожил с gadjos , поэтому не могу за один день распрощаться с прежней жизнью и начать новую. – Он подумал о том, что это практически невозможно.

– Ты больше gadjo, чем цыган.

Ее слова были не лишены смысла, и это взволновало Эмилиана, потому что, если Джаэль была права, что это означало? Потом он подумал о Райзе, которая умерла на руках у Стевана, а его самого не было рядом с ней.

– Я полукровка, – твердо возразил он.

– И что? Я тоже. Но моему отцу я была не нужна – он даже не знал о моем существовании, поэтому я цыганка. Твой же отец хотел, чтобы ты жил с ним. Удача улыбнулась тебе, Эмилиан, и поэтому ты стал gadjo. Так зачем ты здесь?

– Тебе отлично известен ответ на этот вопрос. Я здесь из-за нашей матери. Я многим обязан ей, Джаэль.

Девушка смутилась.

– Она мертва, Эмилиан, и то, что ты путешествуешь с табором, ее не воскресит.

Взгляд его устремился мимо нее, к костру. Он всегда верил, что обязан ради Райзы вернуть свое цыганское наследие. Но в словах сестры заключалась истина.

Цыганка перестала танцевать и сейчас потягивала вино, бросая на Эмилиана призывные взгляды из-под полуопущенных ресниц. Джаэль поднялась.

– Ты возьмешь ее?

Эмилиан замялся. Он действительно нуждался в женщине, и в этом у него не было сомнений. Но не эту женщину он страстно желал.

– Я так и думала. Возвращайся к своей Ариэлле, Эмилиан. Она добрая и красивая, а если станешь медлить, она достанется другому мужчине.

Глаза его широко распахнулись.

Джаэль пожала плечами и отошла.

Эмилиан подумал о том, что хотел бы, чтобы Ариэлла досталась другому мужчине, чтобы забыла его. Или нет? Сердце его неистово забилось в груди, потому что в действительности эта мысль вызвала в нем лишь ярость . Что еще более важно, он тосковал по Ариэлле.

О тоске по этой девушке не могло быть и речи. Это было слишком опасно.

Но Эмилиана совсем не привлекала красавица цыганка, которая с готовностью скрасила бы его одиночество. Он хотел лишь Ариэллу, потому что им так и не удалось закончить начатое. Он не выказал ей свою благодарность. Своим гневом он больно ранил ее, но она пока не обрела английского принца.

Он должен вернуться, всего на одну ночь. Это ничего не изменит. Даже если Джаэль права и английская часть его натуры сильнее цыганской, он дал обещание матери и самому себе. Ему необходимо посетить ее могилу. Он обретет свое цыганское наследие, и ничто не сможет его остановить. Но табор передвигается очень медленно, а его чистокровная кобыла может домчать его в мгновение ока.

Эмилиан поднялся на ноги, ощущая небывалое воодушевление.

Через четыре или пять дней он будет в Роуз-Хилл.

Было половина одиннадцатого вечера. Ужин давно завершился. Ариэлла сидела на кровати, прижав руки к своему пока еще плоскому животу и думая о ребенке, которого она, возможно, носит под сердцем. Шок уже прошел. По утрам она несколько дней подряд ощущала тошноту, а груди ее набухли. Если она зачала в ту ночь, когда они впервые занялись любовью, срок составлял сейчас шесть недель.

Было очень похоже, что она забеременела, и это пугало Ариэллу. Она и помыслить не могла о том, что у нее будет внебрачный ребенок, и понятия не имела, что делать и как вести себя в подобной ситуации. Эта новость всколыхнет ее семью. А ведь есть еще Эмилиан. Ему тоже нужно сообщить, не так ли?

Девушка не могла размышлять здраво. В голове осталась только одна мысль – она носит ребенка Эмилиана .

Из пепла горя и отчаяния родилось чувство всепоглощающей радости.

Со слезами на глазах она погладила свой живот. Она ни о чем не сожалела. Да и как можно сожалеть о том, что у нее будет дитя Эмилиана, даже если он сам ее и не любит? Она-то любит его и всегда будет любить. Даже если она никогда его больше не увидит, с ней навсегда останется частичка его – частичка их обоих. Ребенок явился удивительным подарком, благословением свыше. Впервые с тех пор, как Эмилиан уехал, Ариэлла ощутила радостное биение своего сердца, вновь возрождающегося к жизни. Будущее словно осветилось ярким светом. Она поняла, что с трудом может дождаться момента, когда возьмет их дитя на руки. Она любит этого малыша.

Но счастье Ариэллы все же было с привкусом печали, ведь, представляя себя с новорожденным сыном или дочерью на руках, она видела стоящего рядом с собой Эмилиана. Он улыбался им обоим. Девушка не была уверена, что подобное возможно – она вообще ни в чем не была уверена, за исключением того, что с ней случилось величайшее чудо.

– Ариэлла? – Марджери, облаченная в ночную сорочку, заглянула к ней в комнату.

Девушка улыбнулась кузине:

– Входи.

Марджери послушалась, плотно закрыв за собой дверь.

Она поспешно подошла к кровати и взобралась на нее.

– Я весь день только о тебе и думаю. Ты плачешь?

– Нет. – Ариэлла с улыбкой коснулась ее руки. – Не волнуйся. Я счастлива, Марджери, очень счастлива. У меня будет ребенок Эмилиана!

Марджери испуганно посмотрела на кузину:

– Ты обязана послать ему письмо. Узнав правду, он вернется и женится на тебе.

Радость Ариэллы мгновенно сменилась дурным предчувствием.

– Нет. Это плохая идея.

Марджери охнула от неожиданности.

– Ты же сообщишь ему, не так ли? Ты выйдешь за него замуж?

Ариэлла скривилась.

– Я всегда буду любить его. Я верю, что я тоже небезразлична ему. Но я не стану принуждать его жениться на мне силой, используя в качестве решающего аргумента наше дитя.

Марджери побледнела.

– Он соблазнил тебя и теперь обязан заботиться о тебе и ребенке.

– Я хотела быть соблазненной. Он не воспользовался мной. У меня достаточно средств, чтобы обеспечить ребенку достойную жизнь.

Кузина смотрела на нее во все глаза.

– Ариэлла, твой отец заставит Эмилиана пойти под венец, что бы ты там ни говорила.

Девушка была согласна с Марджери.

– Это будет ошибкой. Эмилиан расценит это как нападение или ловушку, он придет в ярость. Нет, нельзя позволить отцу совершить подобное, и о ребенке ему ничего нельзя говорить.

Марджери вскрикнула.

Эйфория Ариэллы прошла, и она в отчаянии закусила губу. Нужно сохранить ребенка в тайне. Она едва могла поверить, что не сможет поделиться своей радостью с близкими людьми.