Читать книгу "Бумажный тигр (II. Форма) - Константин Сергеевич Соловьев"

и настроение они пытаются читать по зыбкой ряби реальности. Вот только Ленивой Салли нет до этого никакого дела. Они с китобоями полностью устраивают друг друга.

— Удивительный союз, — невольно вырвалось у Уилла.

— Это потому, что вы не семейный человек, — мягко заметил Лэйд, — Иначе знали бы, что счастье не всегда лежит в обоюдной страсти и неистовой любви. Иногда счастью куда спокойнее там, где ему попросту не мешают и не теребят по пустякам, как домашнему коту… Ну да вернёмся к нашей истории. Я так и не докричался до Ленивой Салли. Я попросту не был ей интересен. Более того, после нескольких наиболее… бесцеремонных ритуалов, которые должны были привлечь её внимание, вернувшись домой, я обнаружил на простыне в собственной спальне три кровавых пятна на простыне. Эти пятна образовывали равносторонний треугольник, внутри которого были два скрещённых волоса.

— Что это означало? — насторожённо спросил Уилл.

Лэйд хмыкнул.

— Не имею ни малейшего представления. Но в тот же день я вернул полученный от мистера Страута задаток и почувствовал глубокое удовлетворение. Для меня это дело закончилось и я поблагодарил судьбу, что не был в должной степени упорен, чтоб в самом деле познакомиться с Ленивой Салли, молчаливой хозяйкой Лонг-Джона.

Уилл оглянулся. Они с Лэйдом как раз миновали россыпь ржавых труб, которые когда-то, должно быть, были котельной станцией или насосом, но теперь представляли собой подобие окаменевшего скелета какого-то доисторического и жуткого ящера.

— Судя по окружающему пейзажу, Ост-Индская Компания не смогла найти вам замену и, верно, осталась не при делах?

— В конечном итоге да. Хотя её управляющий, мистер Страут, к сожалению, оказался более упорен, чем я. Отчаявшись решить дело по кроссарианским порядкам, он в конце концов решил его так, как Компания привыкла решать свои проблемы в Мадрасе, Канпуре, Кантоне и прочих туземных городах, жители которых недостаточно умны и дальновидны, чтобы понять предлагаемые им метрополией блага.

— Только не говорите, что…

Лэйд пожал плечами.

— Самая обычная практика в Британской Полинезии. Для этого Компании не пришлось даже заручаться поддержкой полка морской пехоты на острове, у неё для таких случаев есть собственные… службы. Да, я говорю о частной армии Ост-Индской Компании, которая служит как раз для такого рода работы — в тех местах, где аборигены оказываются недостаточно уступчивы или недостаточно умны. Это не сборище грязных разбойников, набранных из местных крестьян, это вымуштрованные профессионалы своего дела с армейской выправкой, которым не впервой нести блага цивилизации упрямым в своём невежестве дикарям. Они вошли в Лонг-Джон как-то на закате, две или три дюжины человек, все вооружены английским оружием, чтобы показать китобоям, что им лучше подыскать себе дыру подальше отсюда. Это не было наступлением, не было карательной экспедицией, лишь своего рода показательной акцией, стремительной и хорошо спланированной. Той ночью погибло около десятка китобоев. Может, больше. Кто станет их считать, верно? Но первая акция стала и последней.

— Почему? — живо поинтересовался Уилл.

— Да потому, что на следующий день некому оказалось отдавать им приказы. После той ночи кабинет мистера Страута впервые оказался пустым.

— Он… исчез? — несмело уточнил Уилл.

Лэйд кивнул.

— Ну, в общем-то, да. Никто не видел, как он выходил из здания, окна остались закрыты, ни записок, ни следов борьбы… Местное представительство Компании оказалось в немалом затруднении. Пропажа служащего такого ранга, уполномоченного управляющего всего острова, это, как вы понимаете, из ряда вон выходящая ситуация. К счастью, в скором времени она разрешилась. Как оказалось, мистер Страут не исчез. Более того, он по-прежнему оставался в своём кабинете. Или кабинет — в нём… Знаете, когда дело касается кроссарианства, иногда бывает сложно разобраться в деталях.

— Я… не понял, мистер Лайвстоун.

— Его бывшие подчинённые тоже. Заметили лишь когда кто-то случайно сломал стул пропавшего шефа — и лишился чувств, увидев растекающуюся по полу кровь.

— Как… как это понимать?

— Про некоторых колониальных бюрократов принято говорить — он, мол, является частью своего кабинета. Безобидная острота, и только. В случае с мистером Страутом она обрела вполне явственный смысл. Дело в том, что он в самом деле стал частью своего кабинета.

Во взгляде Уилла мелькнуло что-то похожее на ужас.

— Я не понимаю, мистер Лайвстоун.

«Понимаешь, — мысленно ответил ему Лэйд, — Ещё как понимаешь, просто боишься осмыслить, ощущая краем сознания могущество Левиафана, воплощённое в Его слугах».

— Специальная комиссия из спешно нанятых Компанией на условиях полной секретности учёных и врачей, обследовав целую неделю рабочий кабинет мистера Страута, доложила интересные и в то же время жуткие наблюдения. Мебель в кабинете была сделана не из красного дерева, как когда-то, а из натуральной кости. Кости мистера Страута. Многочисленные гобелены представляли собой полотна из его растянутой кожи. Слизистые оболочки его тела обернулись коврами и портьерами. Драпировки оказались сотканы из его сухожилий. Но это не самое страшное их наблюдение. Самое страшное заключалось в том, что несмотря на свою ужасную судьбу, мистер Страут всё ещё оставался жив.

Уилл оступился, едва не вывихнув ногу, но даже не чертыхнулся.

— Как это возможно?

— Спросите у Ленивой Салли, если вдруг встретитесь с ней. Он утратил способность говорить, материал его лёгких пошёл на изящные подушки для кушетки, а язык стал шнуром от лампы. Однако при всём этом то, что было когда-то мистером Страутом, управляющим, сохранило тактильные ощущения и, по всей видимости, сознание в некоторой его форме. Некоторые служащие Компании, стоит им хорошо заложить за воротник, утверждают, что до сих пор из опечатанного кабинета доносятся странные звуки, напоминающие сдавленные рыдания. Утром им приходится выжимать из паласа, цветом удивительно напоминающего волосы хозяина кабинета, прозрачную солёную жидкость. А стоит неосторожно подвинуть какой-нибудь предмет мебели, как всех, находящихся в комнате мгновенно оглушает звук на какой-то непонятной частоте, не фиксируемый ни одним микрофоном — исполненный нечеловеческий боли крик.

— Это… ужасно, — с чувством произнёс Уилл, — Воистину, печальная участь. Не уверен, что хотел бы выслушать ещё одну историю о Ленивой Салли.

— О, в этом нет нужды, — заверил его Лэйд, — Мы уже достигли точки назначения. Видите руины элеватора[137] на той стороне улицы? Впрочем, не можете не видеть. Вы ведь близоруки, но не слепы.

— Вижу, мистер Лайвстоун. Весьма… громоздкое сооружение.

Уилл, пожалуй, нашёл верное слово. Когда-то эта громада из камня и металла должна была выглядеть внушительно, вздымаясь исполинскими куполами над окружающими её складами, мастерскими и градирнями, но век её давно миновал, сейчас она больше походила на разорённый турками константинопольский собор, молчаливый и пустой, но сохранивший блеск бронзовых доспехов. Каждая его цистерна и размерами и формой напоминала крепостную башню, но лишь одна из них сохранила своё незыблемое положение, две других ощутимо накренились.

— Вот и цель нашей прогулки, Уилл. Неплохо смотрится, а?

— Неплохо, — осторожно согласился Уилл, — Но что мы рассчитываем найти