Читать книгу "Свидетели Завода или Неотоксичный мир 1С - Никита Переста"

Перед корпоративом Рихтер, бывшая начальником вместо Кайло, которая уехала в отпуск, выгуляла меня лишний день в офис за то, что я покричал немножко из-за накопившихся эмоций, всего лишь выпустил пыл… Но она же делала всё в стиле своего «фюрера», видит, что человек на негативе, ему уже невтерпёж в отпуск, и вместо того, чтобы отстать от него, подливает масло в огонь. Нельзя же отходить от доктрины . Воронова (фактически не была членом С-семьи), Фасолич (там не будет консервированной фасоли марки Heinz, а соблюдать репутацию надо ) и баба Надя (все деньги потрачены на внуков) отказались ехать на корпоратив.

Зато Рихтер заехала за мной и лапулей Ангелиной ясным солнечным утром в день корпоратива. Я вышел на крыльцо в своей любимой зелёной футболке с сычами . Рихтер и Ангелина мне ласково улыбнулись и приветствовали:

— Tere!!! (в переводе с эстонского — «Привет!!!»)

Лапуля была одета в чёрную футболочку, белую бейсболку и короткие шортики. Понятное дело, для чего она их одела . По дороге, в далёкие еб#ня в деревню Кудакино, которая находилась дальше, чем крайние северные районы Новоклязьменска, мы подобрали лапулю Сару и лапулю Надю. Я сидел с ними втроём на заднем сидении и любовался оголёнными «лапищами» Сары .

По дороге Рихтер мне сообщила, что она решила бухать на корпоративе вместе со всеми и остаться в Кудакино с ночёвкой, а я думал, что она вечером привезёт меня обратно . Впрочем винить её не за что — кризис среднего возраста он такой. Виноват я сам, что не попросил её остановить машину и высадить меня или не продумал другой обходной путь. Подумал, что вроде как приятная компания, можно и с ночёвкой — переоценил свои сычевские силы .

Мы приехали в Кудакино — параллельно с нашей машиной прибыла Кайло, подвозившая Зарплатыча, Наставника, лапулю Полину и Мещеренко. И заселились в домик. Классическая нормисовская тусовка. Настольные игры, «мафия», куча жратвы… Лапуля Ангелина, лапуля Сара и Рихтер курили вейпы, о чём-то переговаривались на эстонском и смеялись. Лапуля Надя стояла вместе с ними с непонимающим лицом, стесняясь попросить, чтобы они перешли на язык Пушкина и Лермонтова. Наставник скучно рассказывал, как он решил снова начать ходить в художественный кружок, и работал шашлычником. Кайло шутила нормисовские пошлые шутки, водочка ей ударила в голову. Мещеренко заскучала, вспомнила, что ей тут «вдоль по косенькой» до дома дойти, но всё равно вызвала мужа на машине, обещав, что возможно она ещё вернётся (нет ). Лапуля Полина бегала с телефоном вокруг остальных и увековечивала на камеру «семейные взаимоотношения» . Зарплатыч решил искупаться, но вместе с этим, начал развлекать по-аленьи тянок и подключил Наставника. Они вместе разделись, залезли в озеро с кучей шуток. Тянки смеялись, но в след за ними не стали раздеваться и лезть купаться . А я что-то не хотел клоуном быть… Если женский пол не раздевается и в воду не лезет, то и я тоже. Лапуля Ангелина где-то нашла бродячую собаку и пыталась её дрессировать куском шашлыка, как свою любимую таксу.

Из алкоголя я взял с собой пиво из того же магазина, в котором мы как-то купили с Бильярдычем протухшую розливуху вместо элитного самарского . И, когда выжрал два с половиной литра, я понял, что я идиот . Вкус был очень странный. И понял, что сил у меня больше нет, голова затуманена, а нервы почему-то напряжены до предела. Мне нужно было побыть в одиночестве, успокоиться морально, но вокруг все начали петь и танцевать под нормисовскую музыку. В этих еб#нях даже мобильный интернет не ловил (!), невозможно было надеть наушники, включить что-нибудь и хоть как-то отвлечься от творящегося рядом со мной «веселья». Я с унылой миной посмотрел на лицо Кайло в экстазе, поплёлся на второй этаж домика и лёг там на кушетку. Пытался уснуть, уйти в какие-то свои мысли, свой мир, но вышло плохо. Сушняк и похмелье вынуждали меня ходить вниз и постоянно пить воду. Мозги практически не работали. Наставник говорил мне:

— Иди к нам!

Рихтер и лапуля Сара несколько раз ко мне поднимались и пытались меня выкурить обратно, «вкушать веселье», но я же пьяный дурак на негативе … Во мне включился какой-то странный сычёвский инстинкт из детства что ли или из школы, я почувствовал себя там чужим и одиноким, «не своим», «не нужным», хотя как бы люди тянулись, можно было и потянуться в ответ, но моя больная голова почему-то говорила, что они видят во мне просто очередного клоуна, что меня бесят Зарплатыч и Наставник, решившие поиграть в аленей, что разговаривать с ними со всеми не о чем, что я сейчас умру, что у меня начинается паника… Я стал просто рыдать в подушку, а они там плясали и веселились. Мне настолько было противно и мерзко, что хотелось лезть на стену, убежать куда-нибудь, главное остаться в одиночестве, снять напряжение… Но, как выше написано, мозг был почти мёртвый, я был настолько «тупой», что даже не сообразил попробовать вызвать такси — немного Интернета появилось на верху домика. Вместо этого, я стал писать Мещеренко, что я за#бался, приезжай сюда, забери меня, но она ответила, что больше не вернётся, но вот лапулю Полину должен забрать её муж. И в голову пришла мысль попросить их отвезти меня к Мангалычу на Север Новоклязьменска, в обществе друга-сыча я хотя бы мог прийти в себя.

Я пошёл вниз и спросил, где Полина. А Наставник, ответил, что её забрали. И тут со мной случилось что-то совершенно адское — в голове щёлкнула вспышка отчаяния. Я развёл руки в стороны и истерично закричал:

— ГОСПОДИ, КАКОЙ ЖЕ ЭТО П#ЗДЕЦ, Я ПРОСТО ХОЧУ СЪ#БАТЬСЯ!!!!! ААААААААААААААААА!!!! МНЕ С ВАМИ НЕИНТЕРЕСНО!!!!!!!

Я чуть ли не заплакал. Моя истерика чем-то была похожа на истерику дяди Джуниора в сериале Клан Сопрано, который плача кричал, услышав лицемерную речь на каких-то похоронах:

«ГОСПОДИ, КАКАЯ ЖЕ ЭТО ВСЁ Х#ЙНЯ, КАКОЙ В ЭТОМ СМЫСЛ!!!!!!!» (с)

У меня хватило сил всё-таки открыть глаза. Лапуля Ангелина удивлённо и испуганно смотрела на меня. Зарплатыч немного похлопал глазами, выказав чуть-чуть удивления, но, по большей части, ему, как всегда, было плевать. А вот Кайло смотрела на меня взглядом, в котором угадывалась злость… Её глаза пылали огнём.

— Сбавь обороты,