Читать книгу "Дом Крови - Михаил Кин"

Это очень важно. — В соответствии с этикетом, я склонился в поклоне, пробормотав дежурную похвалу их неотразимому внешнему виду.

— Лизи, дорогуша, ты словно помешалась. Последнее время мы только и слышим: Дарий то, Дарий се, Дарий туда, Дарий хрен знает куда еще. Скажи, ты ему уже отсосала? — Раздался насмешливый голос сбоку.

Говорившая оказалась девушка, сколько ей лет я не мог понять, потому что на ней была маска. Но судя по голосу и самому высказыванию, молодая и явно не отличающаяся умом. Разодетая в сияющее Атрийской парчой платье, видно она нынче в моде, ее корсет вышитый позолотой и жемчугом плотно обтягивал ее фигуру, придавая ей правильный вид песочных часов. Темно-каштановые волосы были уложены в сложную прическу, а на голове была небольшая диадема, сверкающая алмазами. Однако лицо было скрыто под маской вольто разукрашенной под цвет платья бежевым и золотым. Лишь ее темные глаза с усмешкой сверкали в прорезях. На ее высказывание окружающие девушки прыснули со смеху, закрывшись веерами.

— Ребекка! Что ты такое говоришь⁈ — Вспыхнула Лизи, резко развернувшись на полированных каблучках.

— Ребекка Моретти. Следите за словами, — раздался тихий голос одной из дам за столом, но при этом все смешки и разговоры тут же стихли. — Ты позоришь не только свою сестру, а весь наш род. Тут полно народу, что подумают наши гости?

— Да бабушка, — как по команде выпрямила осанку девушка в маске и извинилась. — Элизабет, прошу прощения, это была глупая и неуместная шутка.

Говорившая дама поставила чашку на стол, и повернулась ко мне. Она была уже в возрасте, одетая в бежевое платье, особо ничем не выделяющееся на фоне остальных платьев на этом балу. Единственное, самым примечательным предметом ее гардероба было ожерелье из больших черных алмазов. Слишком много белил на лице, лишь бы скрыть большие мешки под глазами. Что говорило, как о возрасте, так и о сильном недостатке сна. Выглядела она сильно уставшей, что лишь прибавляло еще лет десять если не больше, а морщины в уголках глаз и возле рта давно превратились в терновые венки разочарования. Я понятия не имел, чего ожидать от женщины усыпанной черными звездами. С таким холодным, пронзительным взором.

— А что до вас молодой человек, только сегодня я слышала три раза имя Дарий. И все это про одного и того же человека. Для простолюдина, весьма и весьма выдающееся. Я уже пожилой человек, и плохо запоминаю имена. Но сегодня о вас говорил сначала мой сын — король Дайон, потом мой старый знакомый, Себастиан де Леон. И вот теперь моя племянница. Я бы могла подумать, что она и вправду немного очарована в силу своего юного возраста. Но вот услышать ваше имя от кардинала, я никак не ожидала. Уверяю вас, де Леон не тот человек, что будет вести пустые разговоры. Он очень влиятельный и занятой человек, расчетливый и прагматичный, не зря он правая рука и голос его святейшества папы. И просто так он делать ничего никогда не будет.

Она отпила из чашки и аккуратно ее поставила. А затем оглянулась назад, найдя глазами Алберто.

— К тому же, как выяснилось, вы имели уже знакомство другим с моим внуком. Алберто, будь добр, подойди сюда. — Подозвала она его.

Бабуля и правда похоже обладала завидной властью, потому что перечить и прерывать ее никто не посмел, даже этот мудень Алберто. Поэтому все слышали разговор, и все заинтересованно наблюдали, как один из главных забияк и скандалистов, который с завидными постоянством только и делает, что влезает в скандалы и разборки. Из которых его приходиться вытаскивать самому королю, потому что это уже дело принципа. По другому он просто не может поступить, не заступиться за сына, пусть и зачатого вне брака, это было потеря лица и уважения. И теперь он как послушный щеночек идет к королеве-матери, около которой стоял странный парень. Я же внутренне заскрипел зубами, стараясь не выдать свои чувства. Компания этого засранца казалась мне столь же привлекательной, как мешок лобковой гниды по соседству.

Он остановился и оглядел меня задрав голову и поджав губы. В глазах его поблескивали искорки отраженного бриллиантами света, затем повернулся к королеве-матери:

— Звали бабушка?

— Да, дорогой мой. Кажется молодой человек хочет что-то сказать тебе.

Иногда мы видим прошлое очень ясно, и связи между отдельными его частями предстают перед нами так четко, что каждый шов, скрепляющий их, приобретает смысл, и мы читаем послание, зашифрованное в нем. Попав в этот мир я был ошарашен и растерян, и вообще не понимал, как и с кем себя надо вести. Случись наша встреча чуть позже, я бы конечно проглотил его отношение и промолчал. И я знал, что сдержи я тогда свой язык за зубами — ничего бы не было. Просто так устроен этот мир, есть те, кто выше тебя, и в силу своего статуса, они просто не могу не реагировать на оскорбления. Другое дело, что так случилось, что статусным человеком, оказалось редкостное дерьмо. Что лишь усугубляло ситуацию. Но тогда я этого не знал, и меня слишком плотно окутывал мрак собственной гордыни. Но сейчас все же я пересилил себя и держал язык за зубами, пока он смотрел на меня как на приставшую к сапогу грязь. Однако мне было плевать, вылепив на лице вежливую улыбочку, я склонился в глубоком поклоне, чтобы никто не увидел моего лица и заговорил с таким отвращением, будто мне в рот нассали:

— Дон Алберто, Ваше Высочество. Я нижайше прошу у вас прощения за те ужасные слова, я не знаю, что на меня нашло, мне просто нет оправдания. Но все же молю вас простить недостойного. Я был растерян и напуган, оказавшись вдали от семьи и в центре ритуала жертвоприношения, из которого вы милосердно меня спасли. А я так неблагодарно к вам отнёсся, поэтому молю вас о прощении.

Я не видел его, склонившись в поклоне, но кожей чувствовал эту неприязнь, она ощущалась так явно и плотно, что ее клинком можно было рубить. Он стоял прожигал меня взглядом полным ненависти. Но королева-мать снова подала голос, прерывая затянувшуюся паузу.

— Алберто, дорогой мой. Быть королем, это не только проявлять гнев и твердость характера, необходима мудрость и иногда и милость. К кому же еще ее проявлять, как не к человеку, который радеет за наше королевство, спас твою родную сестру из лап разбойников, а заодно и двоюродного брата.

Была его воля, он приказал прямо тут меня и обезглавить, но так же как и я переборов себя сказал:

— А я уже и забыл про это, столько лет прошло. Но хорошо, раз ты понимаешь свое недопустимое поведение и свой поступок. Что же, так тому и быть. Я прощаю тебя Дарий.

Прощает он меня, как же, его прощение стоит столько же, сколько и мое извинение. И мы оба это прекрасно понимали.

— Вот и хорошо. Вот и славно. — сказала королева-мать, своим тихим, безэмоциональным голосом.

Я разогнулся и покраснел смотря в пол, как краснеют абсолютно невиновные люди, подозреваемые в преступлении. Из-за этой сволочи убили хорошего человека, а я за это кланялся и извинялся, хотя не должен был. Ну Лизи, ну удружила. Он хмыкнул своей мерзкой улыбочкой, и пошел на свое место, потягивая вино и прожигая меня исподлобья взглядом. Я поднял взгляд, вопросительно взглянув на нее, увидел, как она одними губами прошептала: «Молодец».

— Бабушка, — начала было Элизабет, — мы хотели с тобой поговорить.

— Хватит, — остановила она ее пыл, — все что вы мне хотите рассказать, я уже знаю. После дороги мне так и не удалось отдохнуть. И с раннего утра я только и делаю, что выслушиваю всех подряд. И к тому же, государственными делами занимается твой отец, а не я. Там выслушали и приняли к сведению, и как мне сказали: мальчик немного некомпетентен в таких вопросах. Это конечно немного пугающе, но уверена, что этот очередной вызов сгинет, как и все остальные. Мы по прежнему сильны, а в тебе говорит до сих пор обида. Если это все, то прошу, хватит. Сейчас нам важнее заключить этот брак, мы очень многое от него выиграем. Могла бы и порадоваться за сестру в конце концов.

— Я рада, — только и смогла выдавить Лизи.

— Рада она, да ты мне просто завидуешь! — Выпалила стоявшая неподалеку девушка в самом пышном, кружевном платье, расшитым жемчугом и алмазами. — вот и стараешься расстроить свадьбу различными способами! Тоже мне, сестра называется. Будь уверена, я это так не остав…

— Лаура хватит, — даже не поворачиваясь сказала королева-мать, и в голосе ее прорезалась сталь. — Никто