Читать книгу "Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления - Ричард Тейлор"

Он также сказал: «То, что происходит в Гуантанамо[78], является историческим позором для Америки и ее ценностей, и вам, лицемерам, от этого не отвертеться».

Большинство террористов, с которыми я работал, высказывали недовольство по таким вопросам, как неспособность Европы помешать геноциду мусульман в Сербии, военное присутствие Великобритании и США в Саудовской Аравии и других частях Ближнего Востока, зверства, совершенные индийскими войсками в отношении мусульман в Кашмире, а также число жертв среди мирных жителей Афганистана и Ирака.

Но как недовольство по поводу религиозных, исторических и геополитических вопросов приводит к террористической деятельности? В настоящее время это изучает профессор Пол Гилл из Университетского колледжа Лондона. Он использует сложный статистический анализ, чтобы попытаться понять, почему потенциальные террористы ведут себя определенным образом и по каким причинам они оказываются в радикализирующей среде, например запрещенной организации «Джейш аль-Мухаджирин» или экстремистских чатах в даркнете[79], либо покидают ее.

Ниже приведен список причин, которые я выделил на основе проведенных мной опросов и опыта работы с террористами, действующими коллективно.

«Я вырос во времена Национального фронта и столкнулся с расизмом».

«Я был шокирован терактом 11 сентября, но потом задумался о несправедливости в мусульманском мире… и начал читать о конфликтах в интернете».

«Я испытал глубокую ненависть к Западу… Почему Блэр находился под влиянием Буша?»

«Я ходил на проповеди к Абу Хамзе».

«Переломным стал момент, когда я увидел заключенных в Гуантанамо».

«Я исполнял волю Аллаха [участвуя в этом заговоре]. Наверное, Аллах хотел, чтобы меня арестовали [прежде чем мы бы взорвали самолеты], чтобы я мог распространять информацию путем освещения моего судебного разбирательства в прессе».

Вот яркие примеры когнитивного искажения, которое привело людей к террористической деятельности.

«Я думал, что просто помогу, чем смогу».

«Я подозревал, что он делает что-то незаконное, но не понимал, что именно».

«Я начал думать, что взрывы допустимы, чтобы вызвать хаос [но не чтобы ранить кого-то]».

«Мне было все равно, что случилось».

Чтобы попытаться изменить убеждения и «перезагрузить» разум террористов, существуют программы дерадикализации, такие как «Аль-Фуркан» и «Здоровая личность». Программа «Аль-Фуркан» (что означает «разграничение правды и лжи») основана на подробном изучении исламских текстов и жизни пророка Мухаммеда (да благословит его Аллах). Ее цель состоит в борьбе с ложной интерпретацией исламских текстов и однобоким пониманием мировой истории, которую продвигают «Аль-Каида»[80] и ИГИЛ[81].

Программа «Здоровая личность» была разработана на основе исследований того, что помогает всем типам преступников воздерживаться от деструктивного поведения и вести себя законопослушно. Это расширенное психологическое вмешательство, в котором прогресс оценивается с помощью чек-листа из 22 пунктов, называемого «Руководство по рискам экстремизма» (ERG22+). Хотя мнения об ERG22+ разнятся, этот опросник позволяет выявить факторы риска, на которые можно повлиять, например «потребность в идентичности и принадлежности», «восприимчивость к идеологической обработке», «потребность в борьбе с несправедливостью и выражении обиды», «политическая и моральная мотивация» и «потребность в азарте, товарищеских отношениях и приключениях».

Один заключенный сказал мне, что очень трудно участвовать в программе и держаться подальше от неприятностей, когда находишься в окружении радикально настроенных заключенных. Нелегко вести себя хорошо, если окружающие регулярно вас провоцируют и вам предстоит провести в тюрьме 20 лет.

Конечно, еще одна сложность состоит в том, чтобы определить, действительно ли заключенный погружен в тюремную программу дерадикализации или же она является для него лишь прикрытием. Это было ярко проиллюстрировано двумя одиночными террористическими атаками, произошедшими в 2019 и 2020 годах на Лондонском мосту и в Стретеме. Оба теракта были совершены людьми, недавно освободившимися из тюрьмы. Есть данные, что Усман Хан проходил в заключении программу дерадикализации. Неужели преступник обманывал все это время, выжидая своего часа, или же он был повторно завербован?

Какие судебные меры существуют для тех, кто подозревается в причастности к терроризму, но еще не осужден? Круглосуточное наблюдение со стороны вооруженных сотрудников полиции, домашний арест, содержание в тюрьме строгого режима без суда, пытки водой в секретных тюрьмах ЦРУ или унижение в оранжевых комбинезонах в Гуантанамо?

А как мы должны поступить с теми, кто виновен в организации террористических заговоров или участвовал в осуществленных или предотвращенных экстремистских актах? Посадить на определенное время, приговорить к пожизненному заключению с минимальным сроком отбывания наказания вплоть до 40 лет, заключить на 130 лет в американскую федеральную тюрьму супермаксимальной безопасности, подвергнуть их пыткам кипящим маслом или ввести смертельную инъекцию?

Все эти меры использовались против террористов с разной степенью успеха и общественной поддержки. Нельсон Мандела, перефразировав Федора Михайловича Достоевского, сказал в ООН: «Говорят, что в действительности никто не знает тот или иной народ, пока не побывает в его тюрьме. О нации следует судить не по тому, как она обращается со своими самыми выдающимися гражданами, а по тому, как она обращается с находящимися на дне». К этому можно добавить: «…И как она обращается с врагами народа номер один, а именно исламскими экстремистами и радикальными правыми задержанными и заключенными террористами».

Однако я считаю, что при анализе этих вопросов следует отодвинуть на второй план заботу о правах человека и либеральную чувствительность. Лучше всего рассматривать их с чисто практической, эмпирической и консеквенциалистской точки зрения. Оказали ли принятые меры желаемое влияние на борьбу с жестоким исламским экстремизмом на британской земле и дерадикализацию тех, кто уже заключен в тюрьму? Но с утилитарной точки зрения, если выйти за рамки суровых, но законных мер и допустить внесудебные наказания, мы нарушим фундаментальные права человека. Так, восьмая поправка к Конституции США гарантирует защиту от «жестоких и необычных наказаний», а закон «О правах человека» 1998 года запрещает «незаконные меры наказания».