Читать книгу "Возвышение Хоруса - Дэн Абнетт"

– Я не ссорюсь, – возражал Хорус, пока его денщики снимали тяжелые, заляпанные грязью доспехи Воителя и омывали его ноги. – Дети Императора всегда были известны своей гордостью, но это становится невыносимым. Брат он или нет, но Фулгрим должен знать свое место. Мне хватает забот с кровожадностью Ангрона и проклятой сварливостью Пертурабо. Не могу терпеть неуважение такого близкого союзника.

– А была ли это ошибка Фулгрима или его офицера, лорда Эйдолона? – спросил Сангвиний.

– Фулгрим оставил Эйдолона командующим. Он ценит его заслуги и, очевидно доверяет ему и одобряет его поведение. Если Эйдолон воплощает в себе несносный характер всего Легиона, я должен с ним покончить. Не здесь и не сейчас. Пока я должен быть уверен в преданности Детей Императора.

– А почему ты думаешь, что что-то изменится?

Хорус помолчал, пока денщик умывал ему лицо, потом сплюнул в чашу, поднесенную другим слугой.

– Потому что они дьявольски горды.

– Разве все Астартес не гордятся своими Легионами? – Сангвиний сделал глоток вина и перевел взгляд на морнивальцев. – Скажи, Эзекиль, ты испытываешь гордость?

– До кончиков волос, сэр, – ответил Абаддон.

– Сэр, позвольте мне сказать, – заговорил Торгаддон. – Между нами есть кое-какие различия. У Абаддона – это природная человеческая гордость и верность своему Легиону. Между Астартес может возникнуть желание похвастаться и даже соперничество. Но Дети Императора отличаются надменностью, словно они выше всех остальных. Хотя, должен признать, они не все такие.

В тот момент, как догадался Локен, Торгаддон имел в виду Тарвица и других приятелей из его отделения. Сангвиний кивнул.

– Таков их образ мыслей. И так было всегда. Они стремятся к совершенству, хотят стать лучшими, чтобы подражать совершенству самого Императора. Это не высокомерие. Фулгрим сам все мне объяснил.

– Возможно, Фулгрим так и думает, – сказал Хорус. – Но некоторые из его людей ведут себя в высшей степени высокомерно. Когда-то между нами существовало взаимное уважение, но теперь они смотрят свысока на окружающих. Боюсь, они возмущены моим новым званием. Я этого не потерплю.

– Они вовсе не возмущаются по поводу твоего избрания, – возразил Сангвиний.

– Возможно. Но они отрицают роль моего Легиона, возросшую в связи с моим новым статусом. На Лунных Волков всегда смотрели как на грубых варваров. Твердость Хтонии навсегда оставила след в их сердцах, а пыль ее дорог осталась на доспехах. Дети Императора испытывают некоторое уважение только к победам, завоеванным моим Легионом в различных войнах. Волки не могут похвастаться пышными нарядами или придворными манерами. Они демонстрируют величие, а мы кажемся им вульгарными.

– В таком случае, может, пришло время сделать то, что предлагал Император, – заметил Сангвиний.

Хорус энергично тряхнул головой.

– Как лестно ни было бы это предложение, я отказался еще на Улланоре. И не собираюсь менять свое решение.

– Время не остановишь. Теперь ты – Воитель. Все Легионы Астартес должны признать превосходство Шестнадцатого Легиона. Возможно, кое-кому придется об этом напомнить.

Хорус фыркнул:

– Я что-то не замечаю, чтобы Русс пытался призвать к порядку своих берсеркеров и научить их хорошим манерам.

– Но Леман Русс не Воитель, – сказал Сангвиний. – По приказу Императора твой титул изменился, братец, чтобы все мы не забывали, какой властью ты наделен и с каким доверием относится к тебе Император. Возможно, то же самое должно случиться с твоим Легионом.

Позже, когда четверо морнивальцев шагали под дождем вслед за титанами, прокладывающими дорогу через потоки красной грязи и раздувшиеся ручьи, Локен спросил Абаддона, о чем говорил лорд Ангелов.

– На Улланоре, – рассказал Первый капитан, – возлюбленный всеми Император посоветовал переименовать Шестнадцатый Легион, чтобы никто не сомневался в наших полномочиях.

– И какое же название он предложил? – спросил Локен.

– Сыны Хоруса, – ответил Абаддон.

Шестой месяц войны уже подходил к концу, когда появились незнакомцы.

На протяжении нескольких дней подряд находившиеся на орбите корабли были встревожены загадочными сигналами и эфирными возмущениями, говорящими о появлении поблизости звездных судов. Было предпринято несколько попыток установить источник сигналов. Узнав о сложившейся ситуации, Воитель предположил, что можно ожидать прибытия дополнительных сил, возможно, даже очередной помощи от Детей Императора. Но ни патрулирующие катера, высланные мастером Комменусом, ни выставленные пикеты крейсеров не обнаружили конкретных признаков приближения судов. Однако многие разведчики докладывали о спектральных данных вроде усиления волновых колебаний, что предвещало близкий переход объекта в реальность. Флотилия экспедиции покинула стоянку на орбите и построилась в боевой порядок. Во главе флота встали «Дух мщения» и «Гордое сердце», а на флангах остались «Мизерикорд» и «Алая слеза», флагман Сангвиния.

Наконец появились незнакомцы. Они быстро и уверенно выскочили из точки перехода в реальную систему. Силуэты и ходовые качества трех превосходных тяжелых кораблей не были зарегистрированы в реестрах Империума.

Чужие корабли подошли ближе и стали передавать сигналы, словно хотели представиться. Характер сигналов был очень похож на излучения автоматических маяков, до сих пор не расшифрованные и, по мнению Хоруса, похожие на музыку.

Суда незнакомцев были огромны. Визуальная съемка показала, что у них блестящая, гладкая серебристо-белая поверхность, форма напоминает королевский скипетр, нос тяжелый и вытянутый, а единственными выступающими деталями были отсеки мощных двигателей. Самой большой из трех оказался вдвое длиннее «Духа мщения».

По всей флотилии был передан сигнал общей тревоги, подняты защитные экраны и расчехлены орудия. Воитель приказал готовиться к немедленной эвакуации с поверхности и возвращению на флагманский корабль. Военные операции против мегарахнидов были поспешно свернуты, и наземные войска собрались в одном районе. Комменусу Хорус отдал приказ сделать запрос, а в случае нападения открывать ответный огонь. Эти суда, вполне вероятно, могли принадлежать мегарахнидам из других миров и прилететь на помощь обитателям Убийцы.

Корабли не передавали непосредственных ответов на запросы, но продолжали транслировать свои собственные непонятные сигналы. Они подошли еще ближе и остановились в пределах досягаемости орудий флотилии.

А потом они заговорили. Не одним голосом, а целым хором голосов, произносящих одни и те же слова, сопровождаемые все теми же непонятными музыкальными фразами. Послание было отчетливо принято не только вокс-каналом имперской флотилии, но и астропатами, причем оно обладало такой мощностью, что Инг Мае Синг и ее адепты вздрогнули.

Пришельцы говорили на языке человечества.