Читать книгу "Кружева бессмертия - Юрий Пашковский"

Сильный удар…

Необычайно сильный…

А он…

Он ничего не мог сделать…

Уолт Намина Ракура, метров на двадцать подброшенный в воздух ударом пятнистой девушки, с размаху рухнул на землю. Обняв Магистра, благосклонное беспамятство забрало его сознание.

Интерлюдия

Дела давно минувших дней — II

Они быстро продвигались подземными коридорами, проложенными не упорной стихией, а умелыми руками. Не рыхлый известняк, снесенный быстротекущей водой, а твердый, словно алмаз, черный гранит, прозываемый гномами за крепость и устойчивость перед магией каменным мифрилом, нависал и подступал со всех сторон. В создании коридора явно поучаствовали кобольды, знающие заговоры на Древних элементалей, помнивших еще времена титанов: для Старых проложить глубинную тропу посреди каменного мифрила проще, чем бессмертному из армии Черного Властелина прикончить ребенка. Следом за Древними элементалями кобольды обычно пускали несколько сотен Горных Змей, пожиравших битый камень и превращавших поверхность коридора в гладкую и ровную, как скатерть, удобную для передвижения не только одинокого путника, но и многотысячного войска, готовящегося напомнить мягкотелым обитателям поверхности о суровых воителях подземных государств.

Аль-сид устал. Схватка с Ялдабаотом забрала много сил, и сдерживаться, отказываться от Силы, ощущаемой в его свертке, где лежал второй артефакт, становилось все труднее. Пример Нами стоял перед глазами. Оступился, взялся за Меч, пускай и не за весь, а за его малую часть — и они чуть не остались там, на безымянной скале, умерев лишь с одним, довольно ограниченным представлением о мире как арене затянувшейся битвы всех против всех. Смертный смертному нечисть — кажется, так говорят в Роланской империи.

Брату и Сестре не пришлось сильно стараться, чтобы ввергнуть в новые войны многострадальный мир. О, они оказались умнее многих, кто пытался вторгнуться в Равалон до них. Боги и убоги стирали наглецов в порошок, обращали в бегство армады, перед которыми трепетали тысячи иных миров Мультиверсума, а иногда, как довелось узнать Аль-сиду, и реальности иных Мироустройств — Супервселенных, Ожерелий, Отражений, Вееров, Гегемоний, Сфер, Роз, Дедроконтинуумов, Многоярусных миров, Мультивселенных и многих, многих других. Грандиозные многоуровневые структуры, которые можно вообразить, попытаться представить, но охватить разумом, познать рациональным рассудком — неосуществимо. По крайней мере, не для конечного существа тварного мироздания.

Аль-сид помнил Видение, раскрывшее ему (почему-то — только ему), что кроме Создателя Мультиверсума есть Создатели и иных Великих Мироустройств. Все Мироустройства отражаются друг в друге, взаимодействуют друг с другом и обладают связями, поскольку Создатели, от уникальных, все порождающих из себя Личностей до безымянных, творящих по шаблону Ремесленников и Субстанций, что есть причины самих себя и многих других, похожих и совершенно непохожих — все Создатели приходят из одного источника: Единое, что есть Все и Ничего, Одно и Многое одновременно. Кто-то из Мудрейших предполагал, что все Создатели не более чем рефлексия Единого о самом себе и рано или поздно миры, порожденные различными Создателями, начинают взаимодействовать и пересекаться, ведь их сущность, несмотря на кажущееся разнообразие причин существования, едина, обладает общим истоком. Мироустройства в целом остаются в своих границах, общаясь различными мирами, и не бывало еще такого, чтобы одно из них поглотило другое.

Сложен и удивителен мир — бездна бездн!

Аль-сид уже знал, что во многих Мироустройствах независимо от воли породившего их Абсолюта возникают Сущности, желающие править всеми входящими в порожденное Бытие реальностями, рвущиеся к владычеству любыми способами. Почему так происходит? Отчего воля к власти объединяет не просто представителей разных миров, но и Мироустройств? Что-то в природе Единого? Нечто в Хоре-Матери, обратной стороне Единого, откуда Создателями берется Первозданная Материя для своих Замыслов? Или же дело в ином, что не понять конечному существу?

Брат и Сестра, властолюбивые Сущности, жаждали поглотить Эфир Равалона, а для этого им нужно было закрепиться в его бытийных составляющих. До них Вторжения тех, кто выбрал Равалон своей целью, происходили на материальном уровне: войско за войском штурмовало Подземелья убогов, вокруг которого сплетались основные Межзвездные Дороги; иногда кто-то находил извилистый обходной путь и атаковал Небесный Град. Но Бессмертные, Разрушители и Созидатели обладали удивительно могущественной Силой, делающей богов и убогов в их измерениях почти неуязвимыми и непобедимыми, — и армии Вторжения уничтожались или отступали одна за другой.

Брат и Сестра поступили иначе. Они послали в Равалон свои разумы и незримыми призраками пришли в мир, проскользнув мимо и яростных убогов, и могучих богов. Тела остались в мире, Эфир которого был уже почти поглощен, и Брату с Сестрой приходилось спешить. Мир без Эфира — мертвый мир: гаснет Солнце, умирает природа, Сердце, что стучит в глубинах, потухает. Все, что остается сделать после этого реальности, — обратиться в мертвую материю, которую не под силу оживить, наверное, даже Создателю.

В Роланской империи говорят: смертный смертному нечисть. И Брат с Сестрой сеяли в сердцах жителей Равалона недоверие и ненависть: к ближним и дальним, к смертным и Бессмертным. Кланы Восточной степи, сплоченные невиданной яростью ко всем иным народам, объединялись под стягами Светлоокого Владыки, сильнейшего вождя-шамана орков; плелись заговоры внутри Роланской империи, и каждый знатный нобиль нет-нет, но представлял себя с символами власти Роланского императора в руках. Варварские короли запада Серединных земель заглядывались на обильные пастбищами и полями земли восточного соседа, с которым совсем недавно подписали договор о мире. Поднимались народы Севера, устремляя свои взоры в теплые земли Запада и Востока. Гебургия намеревалась расширить свои владения за счет Кигор-Таблу и Вестистфальда, а Вестистфальд уже прокладывал глубинные тропы к королевствам Гебургии, и поспешали за инженерами и заклинателями хирды Подгорного царя и полки знатных Домов. Ближний и Дальний Восток хищно поглядывали друг на друга, мечтая о едином Востоке. Кшатрии царств Махапопы внимательно выслушивали брахманов, видевших в небе знаки будущей войны, которая возвеличит одних и изничтожит других. Заграбия — тихая и миролюбивая Заграбия! — готовилась к превентивному удару по Вихосу, а Вихос… Нет, на Вихос Брату и Сестре не было дороги, остров плевать хотел на их подсознательное воздействие, как и Империя Тевран в Западном Равалоне, — но весь остальной мир готовился к войне, ужасающей войне. И понять, что творится с миром смертных, не могли ни боги мудрости Небес, ни убоги тайных знаний Подземелья.

Сестра создала их, когда поняла, что Ее успехи по проникновению в плоть реальности Равалона превосходят успехи Брата. Они властвовали над Детьми Змея — могучими воителями, захваченными в каком-то из предыдущих миров, давно превратившемся в косную материю, но Она хотела собственных воинов, подчиненных только Ей одной. Так появились они четверо — не от матери и отца, а в лабораториях, сокрытых последователями Сестры от взора богов и магов Равалона.