Читать книгу "Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций - Дэниел Ергин"

Министр нефти Ирана Бижан Занганех потребовал, чтобы страны зоны Персидского залива снизили добычу, пока Иран вернет, как он выразился, «нашу потерянную долю на рынке». Арабские государства зоны залива были непреклонны – они не желали снижать добычу, чтобы освободить место для дополнительной иранской нефти. «Мы обеспечим нефтью любого, кто ее попросит», – сказал принц Абдул-Азиз бин Салман, который тогда занимал пост заместителя министра нефти Саудовской Аравии.

На тот момент времени страны – экспортеры нефти были в очень тяжелом положении. Бюджет Нигерии, численность населения которой составляет 175 млн человек, на 70 % зависит от поступлений от нефти. В России средства буквально утекали из фонда национального благосостояния. Саудовская Аравия имела большой дефицит бюджета и быстрыми темпами расходовала свои по-прежнему огромные золотовалютные резервы. Нефтяные доходы Ирака резко уменьшились.

Идея аль-Наими относительно того, что «в одиночку не выплыть», наконец дошла до адресата. Саудовская Аравия и Россия работали над сделкой по стабилизации добычи. В апреле 2016 г. министры нефти, представлявшие страны, добывающие половину всей нефти в мире, собрались в отеле Sheraton в столице Катара Дохе. Председательствовали представители Саудовской Аравии и России. Министры в общем согласовали план заморозить добычу – сохранять ее на стабильном уровне, чтобы остановить нарастание запасов и выиграть время, чтобы наверстать упущенное. Но одна страна демонстративно не принимала участия во встрече. Это был Иран. Он был решительно настроен на наращивание добычи и никогда бы не согласился на участие в сделке по ее заморозке.

Таким образом, аль-Наими добился того, на чем настаивал с 2014 г., – неохотного согласия России пойти на некоторое сокращение добычи. Однако в полночь раздался телефонный звонок из Саудовской Аравии. Посыл был четок – никакого соглашения без Ирана. При этом было совершенно ясно, что Иран в таком соглашении участвовать не будет. Сделка сорвалась.

Остальные участники переговоров в Дохе были ошарашены таким неожиданным поворотом. Российский министр Новак сказал, что подобный результат общих усилий несправедлив. Но факты есть факты.

Через несколько дней король Салман объявил о перестановках в правительстве. Аль-Наими, до сих пор являвшийся самой влиятельной персоной в мировой нефтяной индустрии, был уволен. Новым министром стал Халид аль-Фалих, выпускник Техасского университета A&M, в течение семи лет занимавший пост президента Saudi Aramco. Он проводил политику интернационализации компании, расширяя сбытовые подразделения в Саудовской Аравии и за рубежом, чтобы закрепиться на рынках стран-потребителей. Затем аль-Фалих год отработал министром здравоохранения, когда в стране сложилась чрезвычайная ситуация – эпидемия респираторной вирусной инфекции. Благодаря новому назначению он вернулся в мир нефти. На новой должности аль-Фалих возглавил вновь созданное суперминистерство промышленности, нефти, электроэнергетики, водных и минеральных ресурсов. Под его руководством оказалось 60 % экономики страны.

Между тем цены на нефть делали то, что обычно делают цены, – перебалансировали спрос и предложение. Обвал цен вызвал замедление новых поставок. Низкие цены также стимулировали спрос. В 2015 г. уровень роста мирового потребления нефти более чем в два раза превысил этот показатель за 2014 г. Снижение цены на бензин до уровня менее 2 долл. за галлон (52 цента за литр) в 2015 г. вызвало увеличение доли кроссоверов и легких грузовиков до 60 % среди всех проданных автомобилей.

В начале сентября 2016 г. в кулуарах встречи «Большой двадцатки» в китайском городе Ханчжоу Владимир Путин присел рядом с кронпринцем Мухаммедом бин-Султаном. Они пришли к согласию в вопросе о том, что «стабильная политика в нефтяной индустрии невозможна без участия России и Саудовской Аравии». Вице-кронпринц добавил, что Саудовская Аравия признала Россию как «важного мирового игрока» и также как «великую державу» – это был убедительный ответ на реплику Барака Обамы, назвавшего Россию не более чем региональной державой. Путин, со своей стороны, подчеркнул, что хотел бы развивать отношения, выходящие за рамки нефтяной отрасли, и думает о «сотрудничестве в самом широком смысле слова»[334].

В сентябре того же года в Алжире состоялся Международный энергетический форум, в котором участвовали соответствующие министры из 72 стран, обеспечивавших 90 % мирового предложения и спроса на нефть. Министр энергетики России Александр Новак дал понять, что Россия готова пойти на сделку. Но прежде страны ОПЕК должны прийти к соглашению между собой.

В течение следующих нескольких часов министры стран ОПЕК проводили собственную встречу. Из помещения не выпускали никого. Результатом встречи стало Алжирское соглашение. Оно застало рынок врасплох, потому что предлагало сократить объем валовой добычи нефти на миллион баррелей в сутки. «Через два с половиной года страны ОПЕК достигли консенсуса», – заявил министр нефти Ирана Бижан Занганех.

Принц Мохаммед бин-Султан объяснил: «Основным фактором и основной причиной достижения соглашения по нефти являются доходы от нефти»[335].

Еще одним фактором, облегчившим заключение сделки, стало то, что в ОПЕК наконец появился постоянный генеральный секретарь. Эта должность была вакантной с 2012 г. из-за разногласий среди стран – членов организации. Новым генеральным секретарем стал нигериец Мохаммед Сануси Баркиндо, бывший глава Нигерийской национальной нефтяной компании. Он оказался инициатором консенсуса, перемещался из столицы одной страны ОПЕК в другую, внимательно выслушивал, общался, пытался наводить мосты. Самым трудным было ликвидировать пропасть между Саудовской Аравией и Ираном, так как на разногласия в нефтяной политике по-прежнему накладывало отпечаток геополитическое соперничество. Когда Баркиндо перемещался между Эр-Риядом и Тегераном, он был вынужден летать через третью страну.

В заключение встречи министров стран ОПЕК 30 ноября 2016 г. Баркиндо объявил: «Несмотря на все разногласия, мы пришли к судьбоносному решению». ОПЕК формально приняла Алжирское соглашение. В связи с тем, что добыча в Ливии и Нигерии была крайне нестабильна, этим двум странам не нужно было подписывать соглашение о сокращении. Самую тяжелую проблему – с Ираном – решили с помощью манипуляции. Официально Иран получил более высокую квоту добычи, но на практике это не играло никакой роли, так как другие страны-производители знали, что Иран никогда не сможет ее выбрать[336].

Через две недели представители стран ОПЕК и группы из 11 стран, не входящих в ОПЕК, во главе с Россией встретились в Вене и согласовали беспримерное соглашение. В соответствии с ним страны ОПЕК сокращали среднесуточную добычу на 1,2 млн баррелей, страны – не члены ОПЕК – на 558 000 баррелей, из которых 300 000 баррелей приходились на Россию. Оставшееся сокращение осуществляли остальные десять стран – от Казахстана и Азербайджана до Омана. Это новое соглашение стали называть «ОПЕК-плюс» или «Венский альянс».