Читать книгу "Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье"

Она несколько секунд помолчала, потом задала несколько вопросов о расследовании, на которые он ответил как можно более расплывчато, чтобы ее не обидеть. В конце концов она достала формуляр. Попросила его заполнить и сделала ксерокс его полицейской карточки и удостоверения личности:

– Извините. Таковы правила. Большая часть детей передана нам по решению суда. Сюда не может зайти кто угодно.

– Я понимаю.

Она обменялась несколькими словами с регистраторшей и сделала Николя знак следовать за ней.

– У нас тридцать два маленьких постояльца, которыми мы круглосуточно занимаемся. Нашему старшему, Лу, скоро будет три. Что касается Луки, он поступил сюда через неделю после рождения, в марте этого года. Как вы знаете, суд вынес решение оставить его здесь. Учитывая, что произошло с его отцом, я не знаю, чем все закончится. Бедный мальчик…

Николя не стал ничего рассказывать. Без сомнения, директриса еще не знает, что Бертран Лесаж не был биологическим отцом Луки. И в любом случае теперь, став вдовой, Элен Лесаж никогда не получит ребенка, с которым у нее нет ни малейшей связи.

Они прошли по коридору мимо спален, кухни, медицинского кабинета. Жизнь била ключом, как в легендарном Источнике вечной молодости. Малыши самого разного роста кричали, смеялись, носились под приглядом нянечек в полосатых бело-розовых халатах. Николя охватила глубокая грусть, потому что так или иначе, несмотря на улыбки и ласковые жесты персонала, эти дети проживут первые месяцы своей жизни лишенные любви матери или отца. Виновные в том, что появились на свет. Сталкиваясь взглядом с живыми глазками малышей, нуждающихся в привязанности, Николя думал о собственном отце. Как давно они не разговаривали? Что ему останется, если он разорвет последнюю ниточку, связывающую его с семьей? Он пообещал себе позвонить, как только все закончится.

– Они все отказники?

– Нет, только некоторые. Бо`льшая часть стали жертвой опасной небрежности или плохого обращения. Судья решил разлучить их с родителями ради их собственной безопасности. Этим детям не суждено начать жизнь с лучшими козырями, хотя мы делаем все возможное, чтобы им помочь. Вам это покажется невероятным, но некоторые дети, рожденные анонимно, делают все, чтобы о них забыли, никогда не плачут, не просят есть или много спят, как если бы осознавали отсутствие любви со стороны матери. Вот почему так важно, чтобы они чувствовали себя любимыми в первые месяцы своего существования.

– Таков и случай Луки? Он старался, чтобы его забыли?

– Нет. Он, напротив, очень экспансивен, полон жизни, требует много внимания. Кстати, несколько дней назад он сделал первые шаги, а ему еще восьми месяцев нет!

– Он пошел слишком рано?

– Немного рано, да, но ничего необычного. Вы сам отец?

– Нет-нет…

Она не стала продолжать, почувствовав в ответе смущение и явное нежелание говорить на эту тему. Коридор закончился.

– Это здесь.

Они зашли в комнату, где стояли три кроватки с перекладинами, цветные шкафчики, деревянные манежи-трансформеры, из которых можно было сделать один общий или, наоборот, выделить каждому ребенку отдельное пространство. Маленький стол, стулья, кухонный уголок со всем необходимым, раковина, микроволновка, чтобы разогреть еду. Один малыш спал, другой привстал в кроватке, третий ел, сидя на высоком стульчике. Молодая женщина протягивала ему ложечку с непонятной смесью.

– Это Гвендолин Вейс, – представила ее Мазарян, – она няня и занимается шестью детьми, в том числе Лукой. Вон он, справа. Гвендолин его куратор.

Николя поздоровался. Гвендолин послала ему робкую улыбку и вернулась к своему занятию, потому что ребенок проявлял нетерпение. Направляясь к Луке, коп двигался осторожно, стараясь не наступить на какую-нибудь игрушку. Ребенок, крутивший висящий над кроваткой мобиль, повернулся. Маленькие пухлые ручки вцепились в прутья кроватки.

Сам не понимая почему, Николя почувствовал что-то вроде разочарования. Он ожидал увидеть Аполлона, рекламного малыша, но Лука, со своим приплюснутым носом и черными глазами, которые казались слишком широко расставленными, не отличался особой красотой. Его волосы торчали ежиком. Ребенок улыбнулся, Николя присел и улыбнулся в ответ:

– Значит, ты и есть Лука?

Малыш испустил крик и еще шире открыл рот, в котором торчали два белых эмалевых зубика. Николя прикоснулся к его ручке и почувствовал тепло в сердце. Не позволив себе расчувствоваться, он выпрямился и отошел. Повернулся к куратору:

– Вы не заметили в нем ничего особенного? Я хочу сказать, вид у него… нормальный, да? Никаких проблем? Странных болезней? Каких-то особенностей?

Гвендолин покачала головой:

– Малыш как малыш, если вас именно это интересует. Он под присмотром нашего врача, вес и рост набирает в соответствии со стандартами, у него был отит, желтуха и еще резались зубки, что вызвало высокую температуру. По характеру Лука очень спокойный и жизнерадостный. Вот, я… я не знаю, что вам еще сказать. Самый что ни на есть «нормальный».

Николя кивнул, потом обратился к директрисе:

– Кто-нибудь приходил его повидать? Задавал вам вопросы о нем? Не случалось ли чего-то непривычного вокруг Луки, кроме всего, что связано с шумихой в прессе по поводу суррогатного материнства?

– Нет, ничего особенного. Один раз приходил майор Боэси со специалистом, чтобы взять образец ДНК, в прошлом месяце, ну, чтобы установить отцовство Бертрана Лесажа. Но кроме внутреннего персонала и соцработников, которые ведут его дело, больше никого. Хотя его данные и просочились в прессу, мы стараемся максимально оберегать Луку. Никто здесь не позволил втянуть себя в игру с журналистами и интервью. Гвендолин вам сказала: Лука – такой же малыш, как остальные, хотя все они, конечно, очень разные…

Николя ощутил груз разочарования. Но он не мог смириться с мыслью, что ни Демоншо, ни его банда выродков не пытались подобраться к мальчику. Они выследили, похитили и зарезали его мать, значит они не могли забыть про ребенка. Он поймал взгляд Гвендолин и, когда она отвернулась, почувствовал легкую внутреннюю дрожь, сигнал тревоги в животе. Подошел к няне:

– Вы хотите мне что-то сказать?

Малыш с нетерпением голодающего стучал ручками по столику. Молодая женщина сунула ложку ему в рот.

– Видите ли… – Она повернулась к директрисе. – Та красная отметина…

Директриса покачала головой:

– Мы об этом уже говорили, Гвендолин.

Няня густо покраснела. Николя рванулся в наметившуюся брешь и пристально посмотрел на молодую женщину:

– Можете пояснить?

– Пустяки, – вмешалась директриса. – Однажды утром Гвендолин заметила на руке Луки покраснение и маленькое отверстие с капелькой засохшей крови. Наверное, ночью обо что-то укололся. Может, заноза на перекладине кроватки или же паук укусил.