Читать книгу "Твое имя - Анна Платунова"

— Не умирай, мой хороший! Не оставляй меня одну!

— Я не хочу тебя оставлять… Уже наступила полночь?

Мара покачала головой и вдруг поняла, что с того момента, как порог их дома переступил Глузд, едва ли прошло полчаса. Сейчас с трудом верилось, что меньше часа назад все были живы, здоровы и надеялись на лучшее. А сейчас… Рейвен искалечен, Бьярн едва жив… Сколько он продержится без помощи?

Мара подняла голову, вслушиваясь во внезапно наступившую тишину. Не было слышно ни звуков борьбы, ни криков. Только тяжелая поступь мерных шагов по полу.

— Мара… родная… послушай… — Бьярн делал длинные паузы: для каждого слова ему требовалось сделать усилие. — Если… снова… умру… до полуночи — не оживляй… Я не должен… назвать… свое… имя… Настоящее имя…

Мара заставила себя проглотить вопросы, рвущиеся с языка. Не сейчас. Да что там, она готова никогда больше не спрашивать его ни о чем. Пусть оставит себе свою тайну, лишь бы только был жив!

— Ты только держись! Слышишь, как тихо! Может, они ушли?

Бьярн ничего не ответил, провалившись в беспамятство. Но главное — дышал и сердце билось.

Ушли или затаились? Что там сейчас происходит? Это какая-то странная хитрость для того, чтобы выманить их из подпола?

Внезапно крышка люка заскрежетала, когда ее попытались подцепить снаружи. Один рывок — и непрочная щеколда сдалась, отлетела с жалобным скрипом. Люк откинулся. Мара зажмурилась, ожидая, что сейчас в убежище хлынет толпа обезумевших от жажды убийства наемников, но тьма над головой безмолвствовала.

Мара неловко, одной рукой, расстегнула ремень, чтобы кое-как закрепить повязку Бьярна и не дать ему истечь кровью.

— Потерпи, мой хороший! Потерпи, — шептала она.

Пальцы скользили в крови, и ногти, которые она только недавно перестала грызть, обломались. Кое-как справилась, сжала зубы и начала подниматься. Она не позволит им его добить. Если им нужна только она — пусть забирают!

Она ожидала увидеть что угодно: кольцо ухмыляющихся наемников вокруг люка или, если позволить себе глупую надежду, стражников, скрутивших убийц, хотя и понимала, что за короткий срок, прошедший с момента, как Эрл убежал за подмогой, никто бы не успел прийти. Но то, что она увидела, Мара не могла и вообразить.

Всюду лежали мертвые тела. Разрубленные, искромсанные с невероятной силой. Над ними в центре зала возвышалась одинокая фигура, сжимающая меч. Увидев Мару, человек опустил оружие и шагнул навстречу. Его нога задела выпавшее из чьей-то мертвой руки оружие, послышался звон металла о металл, а шаг оказался таким тяжелым, что пол вздрогнул, прогибаясь.

Мара ахнула, отступая. Запнулась, упала и начала отползать. Она не верила своим глазам, все происходящее казалось нереальным. И все же…

Высокий воин, отлитый из металла, приблизился и протянул ей руку. Он не говорил ни слова — не мог говорить, ведь его губы навечно спаяны, а в пустой грудной клетке нет легких, чтобы набрать воздуха. И все же существо, стоящее перед ней, жило.

— Мотылек… Это ты!

Мара вспомнила, как, опуская Эрла из окна, мельком увидела его в сквере. А он смотрел на них. Он всегда смотрел на их окна. Увидел, как спрыгнул Эрл, как убивали Бьярна, как оба скрылись в доме, и пришел на помощь. Выходит, он не впал в дрему и Маре не показалось тогда в парке, что мотылек кивнул в ответ на ее приветствие. Мара вспомнила, как, рассказывая о своем прошлом, он сказал, что мотыльки не давали железным гигантам затвердеть. Так вот что позволило статуе сойти с постамента!

Железное изваяние наклонило голову, соглашаясь, и вновь протянуло руку. На этот раз Мара уцепилась за металлические пальцы и поднялась на ноги.

— Спасибо! Спасибо тебе!

Выходит, чувство благодарности не чуждо этим созданиям. Мара и Бьярн сохранили ему жизнь, а он пришел на помощь тогда, когда ничто уже не могло помочь. Мара обняла железного воина, не зная, чувствует ли тот прикосновения, но пусть поймет, что и она ему благодарна.

— А теперь иди! Иди скорее! Скоро прибудут стражники.

Воин вновь кивнул и направился к дверям, наклонился под низким косяком и слился с темнотой снаружи.

В этот момент человек, который казался мертвым — он лежал, прикрытый другим телом, — отбросил его в сторону и прыгнул на Мару, сжимая кинжал. Глузд! Он только притворялся убитым, выжидая момент. Обхватил ее за плечи, приставив острие к горлу.

— Ну что, лапушка, поиграем? — прохрипел он.

В пылу битвы, видно, забыл, с кем имеет дело. Мара рассмеялась злым, жутким смехом.

— Поиграем! — ответила она и обеими ладонями вцепилась в запястье убийцы, всасывая в себя жизненную силу так быстро, что Глузд слишком поздно понял, что происходит.

— Грязная некро… — взвыл он, роняя кинжал из ослабевших пальцев, а следом и сам пошатнулся, попытался удержаться за плечи Мары, но она выскользнула из хватки и кинула его руку, допив последние капли никчемной, смердящей гнилью жизни.

И тут же кинулась в подпол, обдирая ладони о занозистые ступени.

— Бьярн! Бьярн!

Дышит, хоть и без сознания.

— Все хорошо, все хорошо! Сейчас прибудет помощь!

Стражники действительно скоро появились, долго оглядывались с искаженными лицами: такого побоища они еще не видели.

— Мара, что произошло? — спросил Свен.

Но Маре некогда было отвечать — надо отправить Бьярна к медикусам, надо проверить, что с Рейвеном. Его в больницу отправлять нельзя, но вдруг получится помочь как-то иначе.

Пока парни разыскивали по соседним домам телегу, на которой можно отвезти Бьярна, Мара, как могла, туго перевязала его раны. Слезы подкатывали к горлу, но Мара сердито шмыгала носом, прогоняя их: «Не время плакать!» Она видела, как у тела отца сидит Эрл и ревет в три ручья, Рейвен же был недвижим.

Еще раз послушав, как бьется сердце любимого, прислушавшись к дыханию и поняв, что сможет ненадолго его оставить, Мара кинулась к Рейвену, прикоснулась к холодной шее, пытаясь нащупать пульс.

— Маруня, ты говорила, это трюк! — в голосе мальчика слышалась обида, но была и капелька надежды. — Если это трюк, пусть оживет! Ну пожалуйста!

Мара наклонилась к бледному, восковому лицу лестата.

— Слышишь, что тебе сын говорит? — произнесла она, пытаясь придать уверенность голосу. Сейчас главное — самой не разреветься. — Рейвен! Открой глаза!

С ее пальцев сорвалась синяя молния, лестат дернулся. Нельзя оживлять нечисть… Если в гильдии некромантов узнают — лишат значка в тот же день. Плевать!

— Твое имя? — тихо спросила она.

Только людей можно спрашивать об имени. Ведь считается, только у людей есть душа…

— Рейвен, — услышала она в ответ. — Тьфу, зараза… Опять теперь с дырой в груди ходить!