Читать книгу "Тайна дома Морелли - Маленка Рамос"

Тихий смех раздался у Элен в ушах, и слезы потекли у нее по щекам. Она неподвижно смотрела на экран телевизора, на искаженное изображение, которое располагалось всего в нескольких пядях от ее щеки, на сильную руку, которая держала ее так крепко, что она не могла шевельнуться. Крики из противоположного угла гостиной едва достигали ее ушей. Мольбы и сбивчивые оправдания Томми медленно стихали. Теперь они доносились издалека, словно она прикрутила громкость телевизора. В тот миг все ее внимание было занято голосом.

– Ты останешься одна, Элен… Ты всегда будешь лишь симпатичной подружкой. Такова судьба женщины, лишенной женственности. Такова твоя судьба. Он никогда не полюбит тебя…

– Нет, это не так!

– Разумеется, так…

Существо опустило руку, державшую Элен в плену, и погладило ее волосы. Его губы прикоснулись к ее щеке и поцеловали. Даже в слабом луче света, который просачивался через окно, Элен различала лихорадочный блеск его глаз, его жадную, недобрую улыбку. А еще она чувствовала запах духов. Цветочных духов.

– Это неправда. Я не всегда была такой. Ты лжешь… Лжешь… Все это грязная ложь. Вы оба лжете – и эта девчонка, и ты…

В глубине души она понимала, что он прав. Но не могла же она поддаться такому унижению. Страх уступил место сложной смеси эйфории и ярости. Она развернулась к нему лицом, понимая, что он в любой момент может исчезнуть. Прямо перед собой она увидела резкие черты его лица, его глаза, которые рассматривали ее с любопытством и насмешкой.

– О, понимаю… – продолжал человек. – Это тебя не слишком волнует. Ты это переживешь. Больше всего тебя ужасает то, что ты не можешь ему помочь, верно? Вдруг у твоего ангелочка съедет крыша? Возможно, это случится не сегодня и не завтра, но однажды ты уйдешь на работу, а парень слетит с катушек прежде, чем ты вернешься домой и сможешь прийти ему на помощь. Я прав? Разумеется, прав! – и он расхохотался, все так же невозмутимо и медлительно.

Элен закрыла глаза и зарыдала.

– Вернись на землю, Элен… отныне ты будешь жить с этим страданием. Оно не отпустит тебя ни на день, ни на час… Может, ничего и не случится и ты не потеряешь Томми. Нельзя ничего сказать наверняка… Но страдание постепенно тебя сожрет…

Стоило ему произнести эти слова, и крики раздались вновь. Элен перевела взгляд: Томми катался по полу, стараясь сбросить с себя сгорбленную фигурку, которая ползала по полу и хватала его за ноги, взвизгивая как крыса. Элен так и села на ковер. Все закружилось вокруг нее. Силуэт человека качнулся. Она поползла вперед, к Томми, и только потом поняла, что происходит. Когда она была уже неподалеку от парня, девушка резко обернулась и посмотрела на нее с ненавистью. Элен завопила что есть мочи, затем ударилась обо что-то головой и бросилась прямо на существо.

– Томми! – взвыла она, поднося руку к виску. – Она ничего не может тебе сделать! Борись с этим!

– Чего ты за него так переживаешь? Пусть себе сходит с ума, – услышала она позади себя.

– Нет! – крикнула она. – Я не отдам тебя, Томми!

Элен подползала к Томми справа. Комната кружилась вокруг нее, место ушиба на голове болело нестерпимо. Внезапно боль пронзила позвоночник, ей показалось, что на несколько секунд она потеряла сознание. Томми лежал навзничь в двух пядях от ее лица – широко открытые глаза, вылезающие из орбит, черные волосы девушки, грязные и мокрые, будто бы опутывали его тело. Она закрыла глаза, постаралась собраться силами, но из-за сильного удара тело дрожало, а в голове пульсировало.

– Оставь Томми в покое… – пробормотала она. – Ты все равно не можешь убить его. Тебя не существует… Оставь его в покое…

Яростный визг оглушил ее.

– Оставь Томми в покое… – прошептала Элен и потеряла сознание.

46

На рассвете Джим проснулся посреди гостиной. Наверное, ночью он снова блуждал по дому, как и подобает лунатикам. Что ж, отныне это его уже не удивляло. По крайней мере на нем была пижама – деталь немаловажная, особенно когда он услышал, как в двери поворачивается ключ, и увидел скорбную тень Карлоты. Та его не заметила: в доме царил сумрак.

Несмотря на хрупкий вид, сутулость и неуверенную походку, выражение ее глаз и крепко сжатых – возможно, из-за холода – губ было решительным, жестким. Он видел, как она повесила пальто на вешалку у двери, одернула юбку и неторопливо поднялась по лестнице. Интересно, спросил себя Джим, где она бродила столько времени? Теплилась ли в глубине ее сердца мечта о примирении или же после всего, что случилось, она его ненавидит? Возможно, похожие мысли терзали ее на протяжении всей ночи. Но ведь это она опоила его ядовитыми травами, стала причиной конфликта с Мэри Энн и виновата во всем, что случилось в гостиной.

Но, так или иначе, Джим располагался в гостиной чужого дома и занимал главное место в сногсшибательной истории с бесчисленным количеством вопросов и белых пятен, которые он, сколько ни ломал голову, не в силах был расшифровать. Джим усмехнулся. Сейчас он напоминает статую в музее: боится шелохнуться, руки неподвижно висят вдоль тела. Если бы в этот момент его кто-то увидел – одна из сестер или даже Алан, – испугался бы не на шутку. Он неслышно скользнул между полосками света, которые отбрасывали щели между занавесями, и медленно, стараясь не шуметь, поднялся по ступенькам. Не справился с искушением и открыл дверь в спальню Элизабет. Девочка крепко спала, лицо у нее было невинным, как у ангела. Тело укрывало нарядное пуховое одеяло, а волосы рассыпались по подушке. Интересно, что она думает обо всем, что произошло между ними, если, конечно, что-то помнит, в смятении размышлял Джим.

Не желая задерживаться, неслышно закрыл за собой дверь и вскоре был уже в своей спальне.

Остаток ночи он провел в беспокойной дремоте. Сон не шел. Он перебирал в уме десятки возможностей. Еще одна беседа с Люсьеном, вероятно, рассеяла бы некоторые сомнения, которые вызывала у него вся эта головоломка. Он был уверен, что призрак выложил ему далеко не всю правду. Да, своими руками Люсьен никого не убивал. Не было сомнений и в том, что он любил Элизабет, а Мэри Энн была для него аппетитным трофеем, которым он наслаждался, а временами истязал, не слишком, впрочем, усердствуя. Рассуждало же это существо об «игрушках», как оно само их называло. Догадывался он также, почему эта история не затронула Амелию. Дело в том, что Амелия была бесхитростна и практически лишена личной жизни, ей не в чем себя упрекнуть, не в чем раскаиваться. Все же прочие столкнулись со своими потаенными желаниями или грехами. Он припомнил сцену, которую описывал Роберт: Лоррейн, висящая на веревке под потолком. Какие грехи терзали бедную женщину, если призрак вынудил ее принять такое решение? Что омрачало прошлое Лоррейн, какие видения ее преследовали? А этот сундук со всеми предметами, принадлежавший, скорее всего, Магали? Помог ли он хоть как-то в их деле? Да, в общем, нет. Рассказ детектива оказался куда полезнее. Джиму захотелось прямо сейчас еще раз с ним поговорить, продвинуться чуть дальше и, главное, избавиться от неприятного чувства, что он не контролирует происходящее.