Читать книгу "Видок. Чужая боль - Григорий Шаргородский"

Удобнее перехватив трость и твердо встав на ноги, я ощутил некую уверенность в себе и утратил накал страха. Это было тут же замечено стригой – кошка поняла, что игра с мышкой затянулась.

Она вновь превратилась в чешуйчатого монстра и прыгнула. Времени у меня было только на одно движение, но большего и не потребовалось. Я резко, до хруста провернул набалдашник трости и ткнул им в направлении стриги. При этом едва не забыл закрыть глаза.

Во время поворота внутри набалдашника не только сработал химический запал, но открылись отверстия для выхода пороховых газов. Вспышка и хлопок этой мини-гранаты не впечатляли мощностью, но основной упор был сделан не на это. Стрига пронзительно завизжала, когда облако серебряной пыли вместе со вспышкой ударило прямо в лицо и разверстую и полную острых зубов пасть. Это не дало ей завершить смертельного выпада, но, увы, не остановило. От мощного удара я отлетел назад и тут же вошел в перекат. За этот прием было честно уплачено десятками синяков на тренировках с казаками. Так что из переката я вышел на полусогнутые ноги, делая широкий мах извлеченным из трости клинком. Вопль стриги повторился.

Когда наконец-то стер с лица опять облепивший меня снег, я увидел, что Ольга, спотыкаясь на каждом шагу, пытается убежать. Судя по всему, она делает это вслепую – сработал все-таки порошок.

Меня такой расклад не устраивал. Метать длинные клинки казаки меня не учили, так что делал я это на свой страх и риск. Брошенная как дротик шпага вошла стриге в поясницу, вызвав очередной вопль.

Это, конечно, не ведьмачий кинжал, но ведун-оружейник постарался на славу, инкрустируя клинок серебряными рунами. Когда я подбежал, стрига уже встала на колени и практически вытащила из себя шпагу.

Интересно, а если попросить генерал-губернатора забрать у жандармов запрещенное оружие, как далеко меня пошлют?

Поражаясь появлению в своей голове совершенно несвоевременных и неуместных мыслей, я резко затормозил и вскинул руку с двуствольником.

Еще бы вспомнить, какой ствол сейчас на боевом взводе.

Оказалось, что это картечь, так что неточный из-за одышки после бега прицел особой роли не сыграл. Нижняя часть лица, лебединая шея и грудь повернувшейся ко мне стриги мгновенно превратились в кровавое месиво. Окрестности огласил еще один вопль, в котором уже не было даже страха, а лишь какая-то запредельная тоска.

Вот живучая тварь.

Во второй раз я целился очень тщательно, потому что от этого зависела моя жизнь. В буквальном смысле слова – запасных зарядов у меня не было. Контраст чистой верхней половины лица и красивых глаз с неспособной затянуться из-за серебряной картечи изувеченной нижней половиной пугала и завораживала. Мне даже стоило некоторых усилий повторное нажатие на курок.

Аккуратная дырка во лбу стриги сделала эту жуткую картину окончательно завершенной. Истерзанное тело вернувшей себе природный вид девушки безвольно завалилось в снег. Рядом бессильно уселся я. Навалившаяся тишина буквально оглушала, и трели свистков городовых прозвучали для меня сладчайшей музыкой.

Я едва не заплатил за свою глупость и небрежность по самой высокой цене из возможных. Не нужно забывать, что в этот мир меня занесло не для праздной жизни. Впредь, какой бы безопасной ни казалась ситуация и в какое бы изысканное общество ни занесла меня судьба, под самыми богатыми нарядами должен находиться изрядный арсенал. Даже в гости к дамам без парочки револьверов я больше не ходок.

А вот двуствольник в любом случае сохраню как талисман. К тому же что-то мне подсказывает, что пострелять малышу еще придется, и не один раз.