Читать книгу "Чертова Мельница - Александр Бушков"

— Что случилось, господин староста? — повторил Ортаг.

— Ничего, говорю же, не случилось. Просто так обернулось, что вы тут совершенно не ко двору. Ничего не скажешь, поете вы с женушкой красиво, душевно поете, век бы слушал. И доченька ваша, хоть и молоденькая совсем, ремесло знает. И дядюшка ваш железо глотает самым натуральным образом, залюбуешься… Вот только этакое мошенство нам тут совершенно ни к чему, — он откровенно уставился на Сварога. — Не надо было нам этакое подсовывать под видом обыкновенной ученой собаки… И не взметывайтесь с лавки с оскорбленным видом, жамый, я вас душевно умоляю. Вы ж прекрасно соображаете, что к чему, а? Соображаете…

Стояла напряженная тишина. Ортаг молчал, понурясь.

— Ну вот совершенно ни к чему нам тут этакое… — тем же вялым, лишенным эмоций голосом продолжал староста. — А потому будьте любезны, как доедите, садиться на облучки и уезжать подобру-поздорову. Вот именно, подобру-поздорову. Пока честью просят. Кто-нибудь другой на моем месте поступил бы и покруче, ну да я человек, право слово, совершенно не злобный. Езжайте уж добром, куда вам там… Так оно для всех лучше будет и спокойнее. Ведь правда?

— Как прикажете, — сказал Ортаг, не поднимая глаз.

— Да разве ж я могу вам приказывать? Вы человек сторонний, к деревне не приписаны. Я вам советую, по-отечески прямо, и не более того… — его голос набрал жесткость. — Я там распорядился, на конюшне, ваших лошадок запрягли уже, овсеца подбросили напоследок… Уезжайте уж по-хорошему…

— Сейчас же уедем, — сумрачно сказал Ортаг.

— Да зачем же сейчас? Я ж говорю — дообедаете спокойно… а там уж извольте сразу в путь. Удачной вам дороги и всех благ.

Он, покряхтывая, встал, едва заметно поклонился и степенно направился прочь. Охотник, задержавшись на миг, выразительно поиграл густыми бровями, ухмыляясь, многозначительно похлопал по рукояти ножа и заспешил вслед за принципалом.

Шумно отодвинув миску, в которой тяжело плескалась густая похлебка, Ортаг распорядился:

— Пошли. Не помрем и без жаркого, деньги есть… — он взял со стола мешочек, подкинул на ладони и опустил в карман. — Расщедрился напоследок… Вообще-то он прав, другой бы на его месте…

Никто не произнес ни слова — остальные молча, с серьезными лицами вставали из-за стола. Сварог виновато отвернулся.

— Да вам-то уж чего кукситься… — хмыкнул, глянув на него, Ортаг. — Вы тут ни при чем. Не вы ж все затеяли, придумал Патек, а я, дурак, согласился…

— Кто ж знал, что они просекут… — пожал плечами Патек.

— Да я и тебя не виновачу, — буркнул Ортаг. — Пакостное занятие — виноватых искать, когда в этом нет никакого смысла. Оба хороши. Решили, проскочит, а оно не проскочило. Кто-то у них тут есть знающий, и гадать нечего. Крепенько ж они иные вещи недолюбливают, если вызверились даже не на оборотня, а на простого обращенного… Ну, чисто монахи, туда их… Ну, что молчишь? — повернулся он к Кайе. — Скажи опять, что я дурень набитый!

— Да зачем же, отец? — ответила она спокойно, с привычным, надо полагать, терпением. — И вовсе ты не дурень. Думали, проскочит, а оно не проскочило, бывает… — она нахмурилась. — Только вот что интересно: я за все время ни разу вблизи от нас знающего не чувствовала…

Я, что характерно, тоже, мысленно добавил Сварог. Значит, у них отыскалось что-то другое, на то это и Туарсон, от которого, как показывает опыт, можно ожидать любого сюрприза…

— Ну, пойдемте, — нетерпеливо поторопил Ортаг. — Пока они тут добренькие…

— Ух ты! — вскрикнула Маритана, задрав голову вверх. — Папка, посмотри! В жизни такого не видела!

Все уставились в небо, в том числе и Сварог. Действительно, зрелище небывалое…

С полудня приближались летающие замки, плывущие в небесах безукоризненно точным строем, их было не менее трех десятков, и двигались они гораздо быстрее обычного, не беспечно плавали, как обычно, а спешили куда-то целеустремленно. Землю размеренно накрывали огромные пятна густой тени, когда очередной замок заслонял солнце.

Скрылись с глаз они очень быстро.

— И точно, ни разу не видел, чтобы они этак вот, большой стаей, да быстро… — протянул Патек.

— Нам-то какое дело? — сердито сказал Ортаг. — Мало ли что взбредет в голову Высоким Господам… Пошли уж!

Замыкавший шествие Сварог подумал, что это больше всего похоже на объявленный вдруг «Журавлиный клин». Примерно так и должно выглядеть. «Они уходят…» — плакала Бетта. Кажется, они и впрямь уходят — недели на две раньше намеченного срока. Почему вдруг? Канцлер известен тем, что скрупулезно соблюдает во всех делах им же намеченные сроки и требует того же от других. Или сейчас у него не выдержали нервы, и он приказал начать исход раньше? Почему бы и нет…

— Как утки, которых вспугнул кто на болоте… — фыркнул Патек.

— Отец… — тихонько сказала Кайя. — А ведь давненько уж говорят, что к нам летит…

— Чертова Мельница? — фыркнул Ортаг. — Слушай больше эти сказочки. Нет никакой Мельницы.

— А помнишь, что говорил монах в Заруме?

Не останавливаясь, Ортаг фыркнул:

— Странствующие монахи, мать, они вроде нас — ради миски похлебки или пары монет любой фокус покажут, любую басню сплетут… Публика известная.

Она ответила задумчиво:

— А мне вот порой кажется, будто я ее вижу. Вон там…

Сварог вздрогнул: она показывала в точности туда, где сам он и днем прекрасно видел багровый огонек, разве что изрядно поубавивший яркости при солнечном свете…

Ортаг остановился, глянул на жену очень внимательно:

— Кажется? А не — точно? Ну, если кажется, то ерунда. Кажется, перекажется, перемелется… Вот если б ты сказала, что точно, я бы, знаешь, поверил… А так… Ладно, пошли. Нужно убираться, а то еще передумают…

Глава XVII

ОДИН-ОДИНЕШЕНЕК

— Дядюшка Патек… — сказала Маритана, сидевшая на облучке рядом со шпагоглотателем. — А вот вы в Чертову Мельницу верите?

— Если честно, даже и не знаю. Как-то получается… Очень уж жутко: все сметет с лица земли, ни хижинки не останется… Жизнь меня научила: когда болтают о чересчур жутком, всегда получаются побасенки. Ты-то, конечно, не помнишь, откуда тебе помнить… Лет двадцать назад по полуночным губерниям шлялся один… пророк. Я его сам в Чибольде видел и слушал. Такой, знаешь, как порядочному пророку и положено: лохматый, грязный, в драной рогоже на голое тело, босиком… Так вот, вещал он перепуганному народу, что через два месяца из Итела полезут в превеликом множестве огненные ящеры, будут, мол, пыхать огнем во все стороны, куда ни попадя, и спасется только тот, кто догадается скрыться в горах, потому что ящеры эти гор почему-то боятся и туда не забредают. Такой, знаешь ли, был пророк… внушительный. Как выпрямится во весь рост, как руки начнет простирать, глазищами сверкает, басом гремит… Иных впечатляло, люди приходили в смятение и панику, некоторые даже, похватав, что под руку попалось, направлялись к ближайшим горам… Двадцать лет прошло, а не два месяца. Вылез хоть один огненный ящер? То-то…